О бедном мажоре замолвите слово 3 - Виталий Сергеевич Останин

Клейн нас уже ждал. Сидел на лавочке и с абсолютно умиротворенным видом рассматривал куст с розами. Будто впервые такую красоту увидел и попросту застыл, растворившись в красоте цветов. На наше появление никак не отреагировал, хотя я был абсолютно убежден, что засек он нас задолго до того, как мы вывернули из очередной аллеи.

— Михаил? — он обернулся к нам, когда мы приблизились шагов на пять к его лавочке. — Вас я, признаться, совсем не ждал. Что вы здесь делаете?

Играл или нет, но удивление его выглядело натуральным. Скорее всего так и было — не Господь же он, чтобы все знать. Вероятно срисовал одним из заклинаний приближение двух живых объектов, а кто это такие знать не знал. И увидев меня, выразил недоумение.

Но не растерялся, совсем нет. Наоборот, кажется, обрадовался.

— Тоже рад вас видеть, Роберт Леопольдович, — улыбнулся я светски. — Да вот, решил сопроводить одного своего знакомого, чтобы его во время сделки не обманули. Вы ведь не против?

— Отнюдь! — Клейн даже поднялся. — Напротив, Михаил, это большая удача, что вы пришли. Я вас не искал, вы не подумайте, но мои наниматели уже с ног сбились, вас разыскивая.

Я снова улыбнулся, разводя руками. Мол, ну вот такой я, ветреный и непостоянный. Сегодня во Владимире, завтра в Ялте. А потом вообще в Ниццу рвану, там говорят еще теплее, чем даже в Крыму. Врут, наверное.

— Очень жаль, — я даже изобразил гримасой, как мне неловко. — Но я ни вам, ни вашим нанимателям ничего не обещал. Так что не считаю себя должным отчитываться о своих перемещениях. И, Роберт Леопольдович, если не возражаете, давайте оставим это и перейдем к сегодняшнему делу. Документы у вас, деньги у меня…

Как я и ожидал, Клейн стрельнул взглядом в дипломат в руках Кузовкина. Мелочь, конечно, и ни на что не влияет, но всегда приятнее держать оппонента в дураках, чем раскрывать перед ним душу наизнанку.

Однако, после этого, глаза Клейна снова навелись на меня, и этот престарелый пижон виновато улыбнулся.

— В деле о документах семьи Воронцовой нет никаких сложностей, Михаил, — произнес он. — Все будет, как я сказал. Володенька отдаст мне комиссию за беспокойство, я ему, — тут он указал на желтеющий в кусте роз бок саквояжа, — бумаги. Все просто. Но вот ваше появление, как бы это сказать, немного спутало мои планы.

Тут я, естественно, подумал о том, что снова ошибся. Что Дима был не прав, и Клейн действительно прибыл в Крым не только за документами, но и по мою душу тоже. И сейчас радуется этому повороту судьбы — сам беглец явился, не надо бегать и ловить.

— Не совсем понимаю вас, Роберт Леопольдович, — нахмурился я. — Вы ведь вроде посредник, а не убийца.

— А? Что? Боже мой, Михаил, вы совершенно превратно истолковали мои слова! — сперва Клейн удивился, потом возмутился, а под конец даже рассмеялся. — Вы решили, что я тут ради вас? Что организация послала меня принудить вас к сделке? Это не так, поверьте. Я действительно не ждал вас здесь, но как же не воспользоваться выпавшим случаем.

— О чем это вы?

— Как я уже говорил, мои наниматели потеряли вас из виду, — охотно пояснил старикан. — Начали искать, но вы ведь не на рейсовом самолете из столицы отбыли, верно?

— Семейный борт, — кивнул я.

Вспоминая, как старший Шувалов, боясь, что его непутевый сын опять соскочит с лечения, настоял на полете в частном самолете. Единственное, что я вытребовал, был выход в город, как рядовой пассажир, а не вип-лицо на красной дорожке. Кстати, интересный был опыт. Никогда прежде так не летал. А, вру — с Красноярска же тоже в бизнес-джете возвращался. Что-то прямо статистика уже вырисовывается!

— Вот! — почему-то обрадовался Клейн. — Это все объясняет. Правда, не меняет желания моих нанимателей избежать вашей потери в будущем. Поэтому они и попросили меня, если вдруг я смогу вас найти, поставить вам аурную метку. Которую, конечно же, сразу сниму, как только вы закончите все дела с организацией.

О чем он говорил, я знал из памяти реципиента. Паразитарный магический агент, внедряющийся в саму структуру энергетического тела, и дающий возможность, вне зависимости от расстояния, с точностью до метра определить местонахождение носителя.

— Вы меня с племенным жеребцом не перепутали, господин Клейн? — сухо уточнил я. — С чего вы решили, что я вам это позволю.

— Ах, Михаил! — Роберт Леопольдович добродушно улыбнулся. — Ну зачем вы сразу все усложняете? Поверьте, это вам совсем не повредит, а моим нанимателям будет спокойнее.

— Да не собираюсь я никого успокаивать! Пусть идут к черту!

— Боюсь, я должен настоять, Михаил… — снова сделав виноватое лицо, произнес Клейн.

Он поднял руку, явно собираясь атаковать. Воздух между нами ощутимо уплотнился, но я продолжал стоять, не двигаясь. И когда посредник повернул ладонь к земле и резко ее опустил, ожидал чего угодно. Но не того, что Кузовкин, стоящий за моей спиной, вдруг резко вскрикнет и распластается на земле, как лягушка, которую придавили сапогом. Живой, но не способный даже пальцем пошевелиться.

— Эм-м? — протянул я. — Это вы мне так угрожаете?

А Клейн растерялся. Маска добродушного старикана слетела с него, будто спиртовой салфеткой стертая, и на лице пожилого Мастера появилось выражение полнейшего недоумения. Впрочем, он быстро взял себя в руки, и даже улыбнулся — азартно и зло.

— Вот как? — хмыкнул он. — Вы меня порадовали, Михаил! Успели выяснить, что я специализируюсь на гравитации, и сумели подготовиться? Что это? Артефакт? Дайте угадаю? Знак Пустоты? Купол Отрицания? Только ими можно нивелировать эффект «железной ладони».

— Честное слово, Роберт Леопольдович, не понимаю о чем вы…

— Да? Ну а что вы скажете на это? — сверкнув глазами выкрикнул он, и щелкнул пальцами.

Позади раздался скрежет. Я резко обернулся, собираясь встретить опасность лицом, но увидел лишь, как в нескольких метрах от меня сплющивается, будто по нему ударил невидимый кузнечный молот, фонарь уличного освещения. Некоторое время его клонило к земле, отчего и раздавался этот противный металлический звук, а потом перестало. Так он и замер, нависая над дорожкой — изломанный и перекрученный.

Повернувшись обратно к Клейну, я увидел в его взгляде уже не злое веселье, а настоящий шок.

— И «узел реальности» тоже? — пробормотал он едва слышно. — Как?

— Полагаю, речь идет о конструктах вашей школы, Роберт Леопольдович? — с самым невозмутимым видом (хотя это было нелегко), уточнил я. — «Железная ладонь» — это, вероятно, локальное искажение гравитации в заданном участке, а «узел реальности»… Нет, не могу