О бедном мажоре замолвите слово 3 - Виталий Сергеевич Останин

— Рода. С большой буквы, блин. Аристократы. Трясуться над своими придуманными фетишами, как наркоманы над долгожданной дозой. Кому какое дело до вашего наследия, кроме вас самих? Нет, я понимаю там: памятные фотографии, дорогие сердцу безделушки, рогатка, вырезанная для сына, у которого уже свои дети.

Но архивы полубезумного предка, который ставил опыты над собственной дочерью, в попытках вернуть ей дар и изувечил в итоге, лишив человеческой жизни? Которые вполне могут разрушить жизнь не только ныне живущих потомков, но и еще не рожденных внуков-правнуков? Какое отношение это имеет к наследию рода? Да и что ты с ними делать будешь? Перечитывать холодными зимними вечерами?

— Софа, я все решила, — сухо произнесла Аника.

— Решать ей, — поддержала ее и младшая из сестер. — Это касается только Аники. И больше никого.

Софья Ильинична поджала губы, но спорить перестала. С таким выражением лица она и смотрела, как Воронина сперва скармливает огню исписанные ровными рядами букв записи их отца, а потом пожелтевший от времени манускрип того арабского умника, с которого все и началось.

Вытяжка у камина была хорошей, чувствовалось, что за дымоходом следили. Но легкий запах гари все же просочился в помещение. Совсем немного. Но достаточно для того, чтобы понять, что тут произошло. Уничтожение следов прошлого.

— Вот и все, — без выражения сказала Аника, когда прогорел последний лист.

— Не совсем, — кашлянул я. Вынул из внутреннего кармана конверт, от которого отказался Клейн и положил его на стол перед сестрами. — Вот. Оказалось, что можно и без денег.

Рассказывать о том, что случилось на встрече с посредником, я не собирался. Это только между нами было.

Софья Ильинична немного оживилась, и даже немного приподнялась с кресла, чтобы дотянуться до конверта.

— Нет, — вдруг произнесла Анастасия. — Эти деньги мы уже отдали и их уже нет. Господин Шувалов столько для нас сделал…

— Я поступил так не из-за денег! — запротестовал я, поняв, куда она клонит.

— И все же, Михаил, — отмахнулась эта пожилая светская львица. — Вы вовсе не обязаны были погружаться в дела нашей семьи. Но вы это сделали, проявив, кроме должного уважения еще и деликатность. Я понимаю, что для наследника рода Шуваловых это небольшие деньги, да и наш долг перед вами неизмеримо выше, чем сумма в этом конверте. Но… хоть чем-то мы должны отплатить за добро? Я права, девочки?

Она по очереди оглядела сестер. Аника пожала плечами, как бы говоря, что ей все равно, а София, не сразу и явно нехотя, кивнула.

— Примите нашу благодарность, княжич, — произнесла она.

Ну а что? Я не гордый. То есть, настоящий Михаил может быть и выдал бы какую-нибудь заумно дворянскую хрень про честь, которая не продается, и что он действовал по велению души. Но… давайте на чистоту! Мой реципиент никогда бы в эту историю не влез — ни за друга, ни ради куража. Слишком уж был сосредоточен на попытках побыстрее себя прикончить веществами.

А мне деньги пригодятся. А то как в том анекдоте про «гипотетически» и «фактически»: вроде наследник крупной финансовой империи, а присмотрись — на жестком контроле отца. Так что я просто кивнул, и сунул конверт обратно в карман. Потом схожу в банк и перегоню деньги на свой счет.

Сразу после этого стало понятно, что мне пора дом Ворониных покидать. То есть, никто, понятное дело, меня на выход не просил, но — мавр сделал свое дело. Чем еще заниматься? Чай пить? Ага, ассамский! Кстати, надо найти, где его купить телохранителю завезти.

Другими словами, разговор не клеился, сестры разошлись, а Аника сказала, что переволновалась за ожиданием и хочет отдохнуть. Я, честно говоря, тоже. Не каждый день отправляешься на встречу с Мастером, который может убить тебя щелчком пальцев, и остаешься в живых. Тут, конечно, большая заслуга Димы Ладыженского, который своими способностями как-то делал так, что Клейн постоянно мазал и спотыкался на ровном месте…

В общем, я тоже устал. И поехал в клинику с намерением хорошенько выспаться. Ну и что, что сейчас полдень? Я аристократ, имею право на определенный уровень морального разложения!

Проспал я до позднего вечера. И, наверное, если бы не разбудили, и до утра бы дрых. Как-то вся эта нервотрепка последних дней на мне сильно сказалась, хотя, вроде бы, никакой особой беготни и суеты не было.

Но раздался звонок внутреннего телефона и консьерж клиники сообщил, что меня желает видеть дама. В одиннадцатом часу вечера, на минуточку. Не думал, что я такой популярный.

— Что еще за дама? — хриплым со сна голосом осведомился я.

— Госпожа Воронина, — доложил звонивший.

Анике-то тут что делать в этот час? Что-то стряслось?

— Проси, — буркнул я.

Быстренько метнулся в ванную комнату, сполоснул лицо, пригладил водой взлохмаченные со сна волосы, натянул штаны и халат, и встретил напарницу уже в почти приличном виде.

— Что стряслось? — спросил сразу, как открыл дверь.

— Мне кажется, что в этом и есть твоя настоящая проблема, Шувалов, — хмыкнула Воронина, проходя мимо меня внутрь. — К нему девушка приехала, а он — что случилось? Нельзя жить в таком постоянном напряжении, Михаил.

Было в ее поведении что-то странное. Я не сразу понял, мозг со сна еще притормаживал. Какой-то кураж, обычно ей несвойственный.

— Ага, — изогнул я губы в усмешке. — Ты мне про это расскажи!

Закрыл дверь, прошелся до холодильника и достал оттуда бутылку воды.

— Будешь? — протянул одну в сторону гостьи. — Ничего крепче, прости, у меня нет. Больница же.

— Давай, — Аника приняла воду, уселась в кресло.

А я, впервые за время, как сюда заехал, подумал о том, что трехкомнатный номер, в котором есть не только спальня, но и гостиная — это чертовски удобно. Пришли к тебе гости, а ты им не сбитую постель демонстрируешь, и разбросанные носки, а вполне чинное пространство. Где можно сесть и поговорить.

Взяв себе вторую бутылку, я расположился напротив. Обратив внимание на то, что одета Воронина тоже не вполне обычно. То есть, я ее уже всякую успел повидать: в деловой паре, в изодранном и опаленном костюме, в вечернем платье для приемов. Но обычно Аника предпочитала удобную и неброскую одежду. Как правило — брючный костюм. А сегодня пришла в платье. Я это заметил, когда она села и легкий плащ распахнулся, демонстрируя стройные ножки до самого колена. А когда она еще и ногу на ногу закинула.

Хм-м… И туфли на высоком каблуке. Как интересно!

— Так в чем же причина твоего неожиданного визита? — спросил я, уводя взгляд прочь от отражения электрического света