Я еще Скелет? Не прикалывайтесь! Книга II - Паркер Прах

Первым из тени выступил арбалетчик в кожаном доспехе. Затем ещё один. И ещё десять. Через минуту голем оказался в центре идеального кольца окружения — тридцать лучших бойцов Гольдштейна держали его на прицеле.

Голем не шевелился. Покорность, смирение, полная капитуляция — именно то, что ростовщик хотел увидеть.

Из-за массивного обломка колонны показался сам Гольдштейн. Даже на расстоянии я мог видеть его торжествующую улыбку. Орк держал в руках дорогой магический бинокль — наблюдал за происходящим из укромного, как он полагал, места неподалёку, наслаждаясь зрелищем, словно сидя на кресле в большом театре.

— Схватите его, — рявкнул он своим людям. — Но не стрелять до моего приказа. Я хочу насладиться моментом.

Атмосфера накалилась до предела. Бойцы Гольдштейна нервно переминались с ноги на ногу, не спуская прицела с неподвижной фигуры. Их пальцы лежали на спусках, готовые выстрелить при малейшем подозрительном движении.

Но голем продолжал стоять как каменный, словно и не желал ничего делать.

Гольдштейн смотрел на это зрелище и купался в собственном торжестве. Костяной Алхимик — гроза города, могущественный некромант — стоял перед ним на коленях. Ну, почти на коленях. Разве что символически.

Однако эйфория ростовщика была преждевременной.

Уверенный в том, что главная угроза нейтрализована, Гольдштейн решил довести свой триумф до логического завершения. Зачем просто пленить врага, когда можно ещё и унизить его союзника? Зачем останавливаться на полпути к абсолютной победе?

Он развернулся и направился к потайному входу в своё секретное убежище. Там, в усиленной стальной клетке, его ждал второй пленник — лидер «Подполья» Скрежет. Гольдштейн предвкушал момент, когда сообщит гигантской сороконожке о пленении её союзника.

Подземный коридор встретил его сыростью и эхом собственных шагов. Массивная дверь темницы скрипнула на петлях, и орк с торжествующей улыбкой шагнул внутрь.

И замер.

Клетка была пуста.

На полу валялся замок, вырванный с куском металла, и грубо выточенная отмычка из железной ножки кровати. Скрежет не дождался освобождения извне — он, будучи гигантской сороконожкой с чудовищной силой, терпеливо выждал момент, когда основная охрана покинет подземелье ради «главной операции». Затем просто раскрошил замок как орех и исчез через канализационные ходы.

Лицо Гольдштейна исказилось от ужаса осознания, что больше у него нет никакого козыря. Его страховка исчезла в одночасье, а его лучшие люди в эту самую секунду стоят лицом к лицу с тем, кто считается сильнейшим магом города.

Глава 18

Свистящий ветер между колонн и ночной свет кристаллов высоко под потолком пещеры… Это засада.

Фигура в черном балахоне с энергетической аурой Элары, воссозданной до мельчайших деталей. Голем стоял неподвижно, как статуя, ожидая.

Тишину взорвали звуки. Скрежет стали о камень, шорох кожи, тихое цоканье арбалетных механизмов, из руин поднимались тени. Десять силуэтов материализовались из-за обломков колонн, еще двадцать бесшумно выскользнули из провалов в стенах и тридцать заняли позиции на возвышениях.

Арбалеты в их руках отсвечивали зеленоватым блеском — кислотные болты, способные растворить кость за секунды. Каждый ствол нацелен в центр двора. Каждый палец на спуске. Кольцо смерти сомкнулось вокруг неподвижной фигуры с железной точностью капкана.

Ловушка захлопнулась.

Я наблюдал за этой сценой через глаза голема, находясь за пару километров от места действия. Захваченный склад служил моим командным центром — сложная конструкция из артефактов и рун позволяла поддерживать связь даже на таком расстоянии. Элара стояла рядом, не сводя глаз с пульсирующих кристаллов, через которые проходил поток команд.

— Неохотно признавать, но твоя архитектура Сети безупречна, — проговорила она, качая головой. — Я бы не смогла обеспечить такую стабильность сигнала на таком расстоянии.

Я не ответил, полностью сосредоточившись на операции. Каждая деталь должна была выглядеть убедительно — поза, дыхание голема, даже микроколебания его ауры. До сих пор всё шло идеально, поэтому казалось, малейшая фальшь, и мой план рухнет.

Внезапно тяжелые ворота склада заскрипели. Металл терся о камень с протяжным звуком, эхо которого разнеслось по пустым коридорам. В образовавшейся щели показался знакомый силуэт — гигантская фигура Скрежета волочила за собой израненное тело. Его хитиновый панцирь был изрешечен трещинами, из некоторых торчали обломки металлической арматуры, но он был жив. И главное — он был здесь.

Бойцы Подполья бросились к своему лидеру, подхватывая его под многочисленные конечности. Кто-то принес воды, кто-то пытался оценить степень ранений.

Элара обернулась ко мне с недоумением во взгляде.

— Но ведь весь план строился на его спасении…

Мои челюсти издали тихий, ритмичный щелчок. В моих расчетах самостоятельное освобождение Скрежета было переменной с крайне низкой вероятностью, но она неожиданно сработала, и план от этого только улучшился. Гольдштейн лишился своего главного козыря, не подозревая об этом до самого конца.

Тем временем, к руинам храма подкатила роскошная карета, запряженная парой вороных жеребцов. Лакированное дерево и золоченые детали отражали лунный свет, создавая впечатление, что сам властелин тьмы прибыл на казнь врага. Дверца открылась, и из нее степенно вышел Исаак Гольдштейн.

Ростовщик был облачен в свой лучший костюм — тот, что предназначался для особенно торжественных случаев. Темная ткань безупречного кроя подчеркивала его массивную фигуру, а золотые пуговицы поблескивали в неверном свете факелов, которые несли его охранники. На лице орка играла торжествующая улыбка — улыбка охотника, который наконец загнал свою добычу в угол.

Он медленно подошел к кольцу своих людей, наслаждаясь каждым шагом. Взгляд его скользил по неподвижной фигуре голема с плохо скрываемым злорадством. Но, теперь зная о ситуации со Скрежетом, я легко мог разглядеть по его губам сильнейший нервный тик. Тем не менее, он изо всех сил старался держать лицо и статус до конца. Это был настоящий фарс!

— Ну что, Алхимик? — произнес он, и его голос разнесся по руинам. — Доигрался? Я восхищен твоей дерзостью, вот так вот явиться ко мне, без подготовки и плана… но сегодня ты умрешь. Медленно и мучительно. Ты доставил мне столько проблем.

Голем активировал встроенный голосовой модуль. Синтезированный баритон прозвучал жутко и неестественно в ночной тишине:

— Проблем? Я не совсем понимаю причину твоего гнева, ростовщик. Ты так старался меня поймать. Зачем? Из-за какого-то склада?

Лицо Гольдштейна мгновенно потемнело. Такое пренебрежение, такое равнодушие к его торжеству привело его в ярость быстрее любого оскорбления.

— Какого-то склада⁈ — взревел он, и его голос эхом отозвался от древних стен. — Ты уничтожил мой лучший актив! Ржавые Кинжалы были моей самой прибыльной инвестицией! А ты сжег их дотла вместе с товаром на миллионы!

— Кинжалы? — голос голема остался бесстрастным, что еще больше разжигало ярость орка. — Эта жалкая банда