Красная земля (СИ) - Волков Тим

— Мое дело — предложить, — развел руками доктор. — А насчет поджигателей, Витя, я тебе список накидаю.

— Вот это было бы не худо! Иван Палыч, вас у больницы высадить?

— Да, давай там…

Кто-то сдал бывших становых. Ну да, скорее всего — Феклистова. Зачем? Решила подладиться к новой власти? Впрочем, кто угодно мог — пристава с урядником в Зарном каждая собака знала, тайну все равно было не утаить. Так что, уж, наверное, лучше так — чтоб власти в курсе. Ох, Витя, Витя… начальник из тебя… Наивный экзальтированный юноша! Вот, как с таким Рябинина ловить? А кстати, покойный Василий Андреевич ненамного и старше был. Но, конечно, пообтерся, набрался полицейского опыта… От того же Гробовского, с которым, хоть немного, но поработал. Эх, Алексей Николаевич, где ж тебя носит-то? На фонте? Так, с Германией, вроде бы, перемирие… переговоры в Брест-Литовске идут, все газеты только об этом и пишут. А, между прочим, Аглае в декабре рожать! Совсем уже скоро. А ты все не возвращаешься…

Вечером, уже дома, в гостиничном номере, в дверь вдруг постучали. Доктор непроизвольно вздрогнул. Кто бы это мог быть? Анна Львовна нынче ночевала в городе, а никаких гостей Иван Палыч, на ночь глядя, не ждал и вообще-то, планировал крепко задуматься о том, как поймать Рябинина, поскольку от нового начальника милиции толку в этом смысле пока что было, как с козла молока. А он, Артем, все же был человек продвинутый, из двадцать первого века. Сериальчики детективные посматривал, так, между делом… правда, сильно подозревал, что в сериалах все время врали, но…

Стук повторился.

— Войдите, не заперто.

Вошел председатель сельсовета Пронин:

— Не спите еще, Иван Палыч? Мне бы посоветоваться… А то товарищ Гладилин уже не у нас, а товарищ Красников уехал…

— Заходи, заходи, Степан, — выйдя из-за стола, гостеприимно предложил доктор. — Сейчас чайку сварганим… У нас замечательный сушеный кипрей! Кстати, весьма полезный.

— Да я, собственно говоря, ненадолго… — председатель все же стеснялся позднего своего визита, и это было видно. — Ну, чай, так чай… Вот что, Иван Палыч. Мне тут кое-что рассказала Анюта… ну, дочка… Они ж со скаутами до сих пор дежурят…

— Черт! — хлопну себя по лбу доктор. — Забыл совсем им сказать. Не надо уже дежурить! Карантин-то с Зарного снят.

— Так они, не у Зарного — у Ключа… Ну, со стороны старой станции. Там заброшенная будка обходчика, пути-то не используются — а ребятам интересно.

Иван Палыч покачал головой:

— Все равно, не стоит ребятам так далеко… Мы туда Красную гвардию выставим, у Субботина попрошу. А ты, Степан Викторович — уж Анютке своей передай. Она ж там за старшую.

— Да уж, — довольно улыбнулся Пронин. — Такая мать-командирша растет… Так вот! Чего я пришел-то… Анютка, как явилась, так рассказала… Видели они на старых путях — обходчика! Представляешь? Я же сам на железной дороге работал — знаю. Что обходчику делать на старых заброшенных путях? Если б их вдруг собрались восстанавливать — я бы знал. Анютка говорить — пожилой такой дядька, но высокий, жилистый, в железнодорожной форме с фуражкой. Вислые пшеничные усы, молоток… С молотком, но без сумки! Обходчик — и без сумки? А гаечный ключ, петарды, флажки — куда? Да и молоток — обычный. А у обходчиков — на длинной ручке. Чтоб лишний раз не кланяться. Ребятишки просто за ним последили… Он на новый перегон пошел. Спрашивается, чего позабыл на старом? И вообще, я такого, с усами, не помню.

— Да мало ли, — отмахнулся доктор. — Может, новых людей набрали — паек-то хороший! А инструментов не хватает — вот и обычный молоток.

— Ну да, так…

Подув в кружку, гость вскинул глаза:

— А вдруг да не так? Иван Палыч, ты про «Викжель» слышал?

Про Викжель слышали все. Исполнительный комитет профсоюза железнодорожников — пожалуй, самая влиятельная организация в России! Поезда-то, хоть как-то, но ходили. А могли и не пойти — если запрещал Викжель! Ну так, в руководстве в основном — меньшевики и эсеры, и всего три большевика. Викжель поначалу не поддерживал новую власть, потом решил поддержать, а нынче вообще требовал создания однородного правительства из представителей всех революционных партий и всерьез угрожал всеобщей транспортной забастовкой! Акты саботажа тоже имели место. Как выразился как-то Гладилин — «с таким друзьями никаких врагов не надо!»

— Могут и на путях каверзу устроить, — задумчиво протянул Пронин. — Вполне. От этого Викжеля всего можно ждать. Иван Палыч, будешь в городе — расскажи Гладилину.

— Ага…

В городе было не до Викжеля! Гладилин бегал по кабинетам уисполкома и проверял какие-то бумаги, счета… «Ундервуд» трещал пулеметом, растрепанная секретарша нервно курила папиросу за папиросой, прикуривая одну от другой.

— Ольга Яковлевна, а что случилось-то? — войдя в приемную, поинтересовался доктор. — С чего такой аврал-то?

— Из Москвы кого-то ждут! — оторвалась от «Ундервуда» Ольга Яковлевна. — Какое-то видное начальство.

Иван Палыч махнул рукой и присвистнул:

— Ну, ведь из Москвы… не из столицы.

Из коридора в приемную вбежал Гладилин, растрепанный не хуже секретарши:

— А, Иван Палыч! Ты-то мне и нужен. Ты знаешь, кто к нам приезжает? Сам товарищ Семашко! Видный большевик и мой хороший знакомый… Между прочим — по твоему письму! Да-да, что ты так смотришь?

Товарищ Артем неожиданно расхохотался:

— Вообще-то, Николай Александрович едет встречать литерный поезд из Перми, с каким-то там медикаментами. С охраной, по личному поручению Ленина! А заодно, очень хочет встретится с тобой! Почему — не знаю. И что ты, Иван Палыч, ему такое написал?

Товарищ Семашко приехал на скором московском поезде, который, как ни странно не опоздал, пришел вовремя. На перроне высокого гостя встречало все нынешнее уездное и городское начальство, включая Гладилина и Красникова. Ну и, естественно, Иван Палыч.

Товарищ Артем нервничал и мял в руках кепку — хоть приезжал хороший знакомый, да еще было неизвестно, как он себя поведет и что вздумает проверить? Да и времени-то со времен Парижа и Лонжюмо прошло изрядно — больше шести лет.

Свистнув, паровоз тормозил, окутанный густыми клубами пара. Поплыл вагоны — товарные и парочка пассажирских, путиловских.

— Товарищ Семашко! — вытянув шею, замахал кепкой Гладилин. — Николай Александрович! Бонжур!

— А, Сергей Сергеевич! Бонжур, бонжур… Са ва?

Добротное английское пальто старинного кроя, галстук, кашне, смушковая зимняя шапка…

— Ну, ты Николай Александрович, как есть барин! Са ва… не сказать, чтоб совсем «бьен», но… работаем!

— У тебя, Сергей Сергеич тоже кепочка модная! Поди, с парижских времен? А псевдоним ты правильно сменил. Гладилин! А то товарищ Артем у нас есть уже — Федор Сергеев, в Харькове… А это, я полагаю, доктор Петров? Иван Павлович?

Семашко протянул руку:

— Рад, рад… Владимир Ильич про вас телефонировал! Говорят, все мои мысли ему изложили? По поводу централизованного управления здравоохранением. Ничего, ничего дайте срок — все будет! И управление, и помощь, и клиники… И лучшие в мире врачи!

Лет пятидесяти. Небольшая бородка, усы, высокий лоб. Чуть запавшие глаза смотрят внимательно, цепко.

— Ну, что, товарищи? Литерный приходит завтра в полдень. Так мы с Иваном Павловичем, пожалуй, поедем в это ваше… Зарное. Не терпится своими глазами все посмотреть! Сергей Сергеевич, вы нам, пожалуйста, автомобили организуйте… Для нас и для охраны — со мной пять человек. Владимир Ильич напомнил, чтоб обязательно с охраной! Не смею отказать.

Николай Александрович развел руками и улыбнулся:

— Ну, поедем… Что время зря терять? Сергей Сергеич, литерный остановится на станции Новый Ключ, мы как раз там и сядем. Это далеко вообще?

— На машинах — не очень. Тем более, сейчас подморозило, дорога есть.