Красная земля (СИ) - Волков Тим

Вот сейчас и помогал Красникову: нужно же было протолкнуть куда-то Лаврентьева с Деньковым! В больничке, да и вообще в Зарном, им было слишком опасно. Пристав! С урядником! Да еще и «корниловцы», хот и прощеные советской властью. Ох, власть эта уже очень скоро озлобится, уже и создания ВЧК недолго осталось ждать! Так надо не дожидаться, а менять мир под себя… насколько получится.

Говорите, священнику в школе нельзя? Ну-ну… посмотрим… Кстати, с отцом Николаем тоже договаривался лично Иван Палыч — насчет фотографий места происшествия. Священник обещался помочь, но, вот пока что-то запаздывал.

А юного начальника милиции нужно было подбодрить!

— Вить, ты вообще, как на новом месте?

— Да плохо Иван Палыч! — Виктор махнул рукой и вздохнул. — Знаете, вот Василий Андреевич — он такой бы, такой… Все понимал, у всех учился. Даже у бывших сыскных! Вот, поручик Гробовский был — это же кладезь просто! Жаль, что его нет… А я — что? У меня и в подчинении-то никого! Все же на личных связях держится. Нет у нас сотрудников — есть только добровольцы, абстрактный вооруженный народ! А так нельзя, Иван Палыч! Сами знаете, мазурики совсем обнаглели. И после того нападения в городе шепчутся — мол, милиция и себя-то не может защитить! Потому что нет ее, милиции! На словах — есть, а по сути — нету. Ну, нельзя же так — на добровольцах… Нет, парни, конечно, хорошие, но… Сотрудники должны быть! Кадры, должности, обучение… в конце концов — хороший паек! Да, паек, а как же? Может быть, форма даже.

— Э, Виктор! — шутливо погрозил пальцем доктор. — Царскую полицию хотите возродить?

— Не царскую, Иван Палыч — народную! И не я один. Вот, и постановление вышло, — молодой человек благоговейно вытащил из кармана сложенный в четверть листок. — Так и называется «О рабочей милиции»… Вот тут и об отделах сказано! Но, пока — увы… Нескоро дело делается!

— Так, может, просто поторопиться? — улыбнулся доктор. — Штат набрать.

— Шта-ат?

— Я поговорю с Гладилиным, он против не будет… Кстати, Витя, у нас в медицине, еще хуже! Нет центрального органа вообще. И при царях не имелось, хотя, неудачная попытка была. А так, все, как и у вас. Как хотите, так и крутитесь! Ну, разве можно? Я даже об этом с товарищем Лениным говорил, председателем Совнаркома! — вспоминая ту беседу, Иван Палыч прищурился.

— Вы… Вы с Лениным говорили? — удивленно переспросил Красников.

Доктор пожал плечами:

— Ну, да. И он меня, кстати, поддержал! А вы говорите — священнику в школе нельзя. Владимир Ильич бы, знаете, что вам на это сказал? Узко мыслите, батенька! Кстати, сам товарищ Сталин — бывший семинарист! Ну, который из наркомата по национальностям… А вот, кстати, и отец Николай!

На большаке показалась одноколка, запряженная каурой лошадкою. Свернув к пепелищу, сидевший в коляске священник натянул вожжи, улыбнулся:

— Тпр-ру! Здравствуйте, товарищи миряне! Ну, что тут фотографировать?

Рядом, на сиденье, виднелся большой квадратный аппарат с треногой.

— Да вот, пожалуй, общий план… — показал Красников. — И крупно — флигель.

— А флигель-то подновить, так и жить можно! — устраивая фотокамеру, отец Николай рассмеялся.

Молодой, крепкий, подвижный, с аккуратно подстриженной бородою, он сильно прихрамывал — последствия фронтового ранения.

— Ну да, стекла вставил — и живи себе, — согласно кивнул доктор. — Тем более, хозяева-то есть. Отче! А что с ремонтом церкви? Вы ж куда-то деньги внесли…

— Да внес, — отец Николай махнул рукой. — Видать, попутал нечистый… Без толку все!

— А что за контора-то?

— «Международные цепеллины»… или как-то так! — священник поправил на голове скуфейку. — Учитель наш бывший посоветовал — господин Рябинин…

Иван Палыч едва сдержал смех: Рябинин посоветовал… ну да, ну да…

— Аферист ваш Рябинин! Вернее — наш, — нахмурился Виктор. — Даже не знаю, как его и поймать? Опять на живца? Так уже пробовали… эх!

— Так, коли аферист, надо объявления дать, в газетах, — отвернувшись от камеры, отец Николай пригладил бороду. — Награду за поимку объявить.

Красников рассмеялся:

— Ха! Награду… Разве только усиленным пайком!

— А ведь неплохая мысль! — тут же осенило и доктора. — Так ведь и надо сделать, а?

Действительно — дать во всех газетах приметы, листовки развесить на всех углах — «разыскивается опасный преступник» и все такое. Чтоб у этого гада Рябинина земля под ногами горела, чтоб с оглядкой ходил и в каждом предателя видел! Он же многих обманул, кинул… глядишь и… Все же не Фантомас — обычный человек. Хотя, да — хитрый, беспринципный, жестокий… и в чем-то даже талантливый.

— У тебя ж, Виктор, есть знакомый журналист… Ах, — Иван Палыч с сожалением покусал губы. — Это у Петракова был… Эх, Василий, Василий.

— Так журналиста и я знаю, — улыбнулся Красников. — Он в гимназии, рядом, учился. Да во все газеты приметы дадим! Которые еще не закрылись. Отец Николай… снимки-то когда готовы будут?

— Так завтра уже, — улыбнулся священник. — Вечером проявлю пластинки, отпечатаю… Господи! Так у меня же и господина Рябинина фотографии есть! Ну, со школьного спектакля, с «Гамлета».

— А вот это весьма кстати! — начальник милиции радостно потер руки. — С Иваном Палычем передадите? Он в город часто… Ну, или с Анной Львовной.

— Считайте — договорились!

Откланявшись, отец Николай пристроил камеру с треногой обратно в коляску, уселся рядом и взялся за вожжи:

— Н-но!

Иван Палыч и Красников зашагали к машине.

— Славный какой батюшка! — вдруг восхитился Виктор. — И фотодело знает, и вообще… Вот бы его к нам, криминалистом! Фотографировать, отпечатки пальцев снимать… Эх — увы! У нас же все добровольно. А вот если б паек…

— Ничего, Витя, — утешил доктор. — Думаю, скоро будет у вас и штат, и паек, и даже форма. И — автомобили!

— Ну уж, Иван Палыч — так-то уж не мечтайте!

Доктор потер переносицу и склонил голову набок:

— Говорите, добровольцы? Есть у меня на примете кое-какие старые кадры…

— Становые? — прищурился Красников. — Пристав с урядником? Да, совсем забыл… вот… читайте!

Он вытащил из кармана тетрадный листок, исписанный корявым детским почерком с большим количеством грамматических ошибок:

— «Настоясчим спешу сообчить, што в больнице в Зарном скрываются враги и контра. А именно бывший пристав Лаврентьев и с ним бывший урядник Деньков»…

— Что скажете? — испытующе поинтересовался милиционер. — Дети уже пишут!

— Да нет, Виктор, не дети… — доктор покачал головой. — «Настоящим спешу сообщить»… Дети так не говорят! Под диктовку взрослого писано… И…

Иван Палыч вдруг поднес листок к носу, понюхал:

— Борщом пахнет… Нынче у нас в трактире почти каждый день борщ! Свеклы уродилось много… А не гражданка ли это Феклистова написала? Ты б, Витя, ее б в секретные сотрудники взял. Трактир — место нужное!

— Ну, Иван Палыч — мы ж не царская охранка! — обидчиво встрепенулся Красников. — Нам такие сотрудники без надобности… Нам народ будет помогать! От чистого сердца.

— Ну-ну… И много уже помощников?

— Да вот же ж! — милиционер потряс листком.

Иван Палыч развел руками:

— Так это анонимка вообще-то…

— Ну-у… Так, что, в самом деле, враги в больнице скрываются? — подозрительно глянув на собеседника, поинтересовался Виктор.

Однако, доктора уже давно не так-то легко было смутить:

— Во-первых — не враги, а бывшие враги, прощенные, между прочим, советской властью. Во-вторых — не скрываются, а работают — санитарами. Персонала у нас нехватка, а дел полно… И, в третьих, со временем я тебе их порекомендовал к себе в милицию взять. Ну, когда штаты установят. Профессионалы крепкие!

— Вы серьезно, Иван Палыч? Пристава и урядника — в милиционеры⁈

— А что такого-то? Генералов, вон, в новую армию берут… Тот же Брусилов… И офицеров — тоже. Чем милиция хуже-то?

— Ну-у… — Красников не знал, что и ответить. — Пусть пока в санитарах… А потом — поглядим. Все-таки, бывшие царские сатрапы!