Дроны над Курской дугой (СИ) - Андров Алексей

— А что конкретно предлагаете, Алексей Андреевич? — спросил инженер Майоров, протирая очки. — Немецкая РЭБ очень сильна, аэростаты и ловушки почти непреодолимы.

— Предлагаю создать миниатюрные дроны, — спокойно произнёс Громов. — Не крупные аппараты, а небольшие, роевые. Пусть противник тратит силы на крупные цели, пока маленькие аппараты разведают важные объекты.

— Но ведь роевые аппараты пока не испытаны в боях, — с сомнением заметил капитан Орлов. — Как обеспечить их взаимодействие?

Громов усмехнулся:

— У нас нет времени на долгие испытания. Мы должны рискнуть. Каждый такой маленький аппарат сможет передавать сигнал соседнему. Это значительно снизит эффективность немецкого радиоэлектронного подавления. Даже если один из дронов уничтожен, остальные будут продолжать передачу.

— Что ж, — вздохнул Майоров, — сделаем всё возможное.

Разговор был прерван громким голосом ординарца Рокоссовского:

— Товарищ Громов! Вас срочно вызывает генерал Рокоссовский!

Громов быстро прошёл в штабную палатку, где генерал ждал у телефона.

— Громов, — произнёс Рокоссовский, глядя на него внимательно, — Верховный хочет лично услышать о вашей инициативе.

Громов взял трубку и, собравшись с мыслями, сказал:

— Товарищ Сталин, на связи Громов.

В трубке послышался знакомый низкий голос Сталина, спокойный и уверенный:

— Товарищ Громов, ваши беспилотники в очередной раз помогли фронту. Что нужно, чтобы увеличить эффективность?

— Товарищ Верховный Главнокомандующий, нам необходимы срочные испытания нового поколения аппаратов. Малых, «роевых», — сказал Громов уверенно. — Немцы стали слишком эффективно бороться с крупными дронами, но против многочисленных и малозаметных целей их защита окажется бессильна.

— Вашу мысль понял, — задумчиво ответил Сталин. — Действуйте, товарищ Громов. Мы здесь поможем в вашей задумке. Вам нужно будет прибыть в Ставку для более обстоятельного разговора.

— Есть, товарищ Сталин, — твёрдо ответил Громов.

Закончив разговор, Громов вернулся в палатку и взглянул на пульт управления, где мигал красный огонёк радиоперехвата. К нему подошёл капитан Орлов:

— Товарищ подполковник, перехватили немецкое сообщение: «…русские вышли к Днепру… оборона прорвана».

Глава XIX

«Битва за Днепр. Начало»

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

ПРИКАЗ

№ 17/99

Действующая Армия

Секретно

27 августа 1943 года

О присвоении воинского звания полковника Громову А. А.

В соответствии с приказом Верховного Главнокомандующего Красной Армии и на основании представления командующего Центральным фронтом, за умелую организацию и руководство работами по разработке, внедрению и боевому применению специальных ударных и разведывательных беспилотных аппаратов, обеспечивших поражение важнейших объектов противника в ходе Курской битвы и последующих наступательных операций, за проявленное личное мужество в условиях фронтовой обстановки и высокий уровень инженерного мастерства,

ПРИКАЗЫВАЮ:

Присвоить инженер-подполковнику Громову Алексею Ивановичу воинское звание «полковник». Считать настоящую дату днём присвоения звания.Начальнику штаба Центрального фронта довести приказ до сведения личного состава.

Основание: представление № 33/07 от 21 августа 1943 г., заключение Военного Совета Центрального фронта.

Народный комиссар обороны Союза ССР

Маршал Советского Союза

Иосиф Сталин

Часть 1: «Неприступный вал»

Штабная палатка 1-го Украинского фронта стояла в густой приднепровской роще, замаскированная под стог сена и сетью с осенней листвой. Внутри, несмотря на прохладный сентябрьский вечер, было душно от пламени керосиновых ламп, табачного дыма и напряженного дыхания десятка людей. В центре, на грубо сколоченном столе из досок, лежала развернутая оперативная карта. Возле нее, опираясь на руки замер генерал армии Николай Федорович Ватутин. Его худое, резкое лицо с пронзительными глазами было неподвижно и сурово. Рядом, ссутулившись, сидел член Военного совета фронта Никита Сергеевич Хрущев, его обычно живое лицо сейчас было серьезным и усталым.

— Всю ночь смотрел, Николай Федорович, — Хрущев провел рукой по карте, будто стирая невидимую пыль. — И чем дольше смотрю, тем крепче немцы сидят. Сплошная линия траншей от Черкасс до Вышгорода. Подходы к воде — минированы, и кроме того — «ежи» и спирали Бруно. «Восточный вал». Звучит грозно, а выглядит еще грознее.

Ватутин не поднял головы, его пальцы уперлись в два крошечных пятачка на западном берегу, уже отмеченных карандашом.

— Они не просто сидят, Никита Сергеевич. Они ждут. И знают, что мы придем. Лобовой штурм… — он резко выпрямился, и его тень гигантски качнулась на брезентовой стенке палатки, — это неизвестный результат.

В дверной проем, откинув полог, вошел начальник штаба генерал Иванов, сопровождаемый полковником Громовым. На кителе Громова была пыль, а под глазами залегли темные тени бессонных ночей.

— Товарищ генерал армии, полковник Громов по вашему приказанию прибыл, — доложил Иванов.

Ватутин, наконец, оторвал взгляд от карты.

— Алексей Андреевич. Подойдите. Взгляните на диспозицию. — Его голос был сух и лишен эмоций. — Ваше мнение. Ваши беспилотники смогут облегчить нам наступление?

Громов склонился над картой, изучая немецкую оборону. Минуту царила тишина, прерываемая лишь треском лампы.

— Товарищ генерал армии, — начал он наконец, тщательно подбирая слова. — Над водной поверхностью… это совершенно иная среда для работы беспилотников. Аппарат на высоте даже в пятьдесят метров — идеальная мишень для малокалиберной зенитки. Радиосигнал над большой водной гладью ведет себя непредсказуемо, возможны отражения, потери управления.. Вычленить тепловой контур орудия или пулеметного гнезда на фоне воды — задача архисложная. И я абсолютно уверен, немцы подготовили эшелонированную систему радиоэлектронного подавления на всех вероятных направлениях переправ. Они учились, товарищ генерал. Учились на своих ошибках под Курском и в Сталинграде.

Ватутин внимательно слушал, не перебивая. Хрущев хмуро смотрел на Громова.

— То есть ваша техника бессильна? — резко спросил Хрущев.

— Нет, товарищ член Военного совета, — так же резко парировал Громов. — Она не бессильна. Она уязвима. И применение ее требует новой тактики. Мы не можем работать так, как работали над степью.

— Тактику мы продумаем, — отрезал Ватутин. — А теперь слушайте задачу. Ко дню начала форсирования ваши аппараты должны решить три проблемы. Первое: ослепить немецкие наблюдательные и корректировочные пункты на противоположном берегу. Лишить их «глаз». Второе: точечно подавить огневые точки на участках высадки первых десантных групп. Третье: обеспечить глубинную корректировку огня нашей артиллерии по их резервам и тыловым узлам. Без этого… — он снова ткнул пальцем в карту, — мы будем топить наших солдат в Днепре сотнями и тысячами. Это самая главная ваша задача на сегодня, Громов. Понимаете?

Громов выпрямился во весь рост. В его глазах читалась тяжесть ответственности, но не растерянность.

— Так точно, товарищ генерал армии. Понял. Позвольте приступить к разработке оперативного плана немедленно.

— Действуйте, — кивнул Ватутин. — Все ресурсы фронта в вашем распоряжении.

В это же время на западном берегу Днепра, в бетонном каземате, врытом в высокий обрывистый берег, царила иная атмосфера. Подполковник Вернер Фогель, откинувшись на спинку стула, с холодной уверенностью водил указкой по своей, куда более детальной карте.

— Господа, — его голос был спокоен и металлически четок, — русские не заставят себя долго ждать. Они попытаются использовать свое главное преимущество — беспилотники. Но на сей раз они ошибаются. Широкая водная преграда — наш союзник.