Дроны над Курской дугой (СИ) - Андров Алексей

Рокоссовский развернул большую карту и начал чётко и спокойно:

— Основной удар наносит 65-я армия генерала Батова и 60-я армия Черняховского. Нам нужно прорваться быстро и глубоко. Наша цель — Глухов и Нежин. Киев должен стать реальностью, а не просто названием направления.

— Товарищ Громов, — обратился генерал-полковник к инженеру, — объясните, как вы будете помогать нашим частям.

Громов встал и кратко доложил:

— Ударные беспилотники будут работать на глубину до 20 километров в первые же часы. Задача: парализовать узлы связи и управления, нейтрализовать артиллерию и танковые резервы противника. На данный момент группа уже переброшена в район Севска. С завтрашнего дня аппараты в вашем полном распоряжении.

Из зала прозвучал вопрос генерала Батова:

— Товарищ Громов, немцы усилили свою оборону. Какой риск, что аппараты не прорвутся сквозь их защиту?

Громов уверенно ответил:

— Риск есть всегда, но новые аппараты способны автономно принимать решения даже при потере связи. Кроме того, мы предусмотрели маскировку сигнала и повысили устойчивость к РЭБ. Немцам придётся приложить много усилий, чтобы нас остановить.

Батов удовлетворённо кивнул и заметил:

— Лишь бы ваши «птицы» не перепутали свои и немецкие позиции.

Громов спокойно заверил:

— Товарищ генерал, мы учли опыт прошлых операций. Беспилотники уже «знают» контуры нашей обороны. Мы минимизировали все возможные ошибки.

Рокоссовский завершил совещание словами:

— Товарищи, время не ждёт. У нас есть сила, у нас есть преимущество. И я твёрдо верю, что эта операция станет началом освобождения всей Украины. Пора выбить немца из Киева.

Часть 2: «Немецкие контрмеры»

Место действия: Немецкий штаб в районе Новгород-Северского, 25–26 августа 1943 года

В полевой штабной палатке, скрытой среди густых зарослей возле топких берегов Десны, генерал-полковник Вальтер Модель напряжённо изучал карты. Вокруг царила тяжёлая атмосфера: штабисты молча трудились над оперативными донесениями, пытаясь уловить замыслы противника.

Дверной полог откинулся, впустив внутрь холодный ночной воздух. В палатку вошёл подполковник Вернер Фогель. Модель поднял глаза от карты:

— Ну, Фогель, докладывайте. Что происходит на направлении северо-западнее нас? Эти сообщения о советских перегруппировках похожи на новый отвлекающий манёвр.

Фогель приложил ладонь к виску и чётко начал:

— Господин генерал-полковник, ситуация неоднозначная. Мы подтвердили крупную концентрацию советских частей на севере. Но особенно беспокоит другое…

— Говорите прямо, — раздражённо перебил его Модель. — У нас нет времени на загадки.

— Наша радиолокационная станция под Новгород-Северским зафиксировала новую разновидность русских беспилотников. Эти аппараты устойчивы к нашим системам подавления и способны вести разведку ночью. Теперь они оснащены термальными камерами и, возможно, автоматическими системами распознавания целей.

Модель побледнел, его взгляд метнулся к картам, словно он искал там ответы на тревожные новости Фогеля.

— Это серьёзно, — пробормотал он, выпрямляясь. — Чем вы собираетесь ответить на эти русские новинки?

Фогель уверенно шагнул к карте, указывая пальцем на изгиб Десны:

— С вашего позволения, мы готовы активировать систему «Эхо-Тунгстен». Это комплекс устройств, создающих ложные тепловые и электромагнитные сигналы. Мы буквально «засветим» русским их тепловые камеры, заставив их беспилотники атаковать пустышки вместо реальных целей.

— Насколько надёжна ваша новая игрушка? — с сомнением спросил Модель.

— Испытания прошли успешно, — отчеканил Фогель. — Но мы не должны забывать и о другой мере. Я предлагаю усилить меры против операторов беспилотников, непосредственно контролирующих аппараты.

— Вы хотите снова выпустить свои мобильные отряды? — Модель скривил губы в усмешке.

— Нет, на этот раз это будут специально подготовленные снайперские группы. Ночные охотники, которые станут выслеживать и устранять операторов беспилотников.

Модель одобрительно кивнул:

— Что же, дерзко. Мне это нравится. Но помните, Фогель: ваши меры не должны быть локальными, они должны охватить весь фронт.

Подполковник ответил спокойно, почти холодно:

— Я отдаю себе отчёт, господин генерал-полковник.

В этот момент в палатку вошёл капитан связи, протянувший Моделю телеграмму. Генерал быстро пробежал её глазами и нахмурился:

— Штаб группы армий подтверждает: русские войска начинают движение. Конотоп и Глухов могут стать целями наступления уже через сутки.

Фогель слегка поморщился:

— Мы ещё успеем подготовить наши ловушки и ложные мосты на реках. Советские беспилотники увидят ложные переправы, а настоящие дороги мы замаскируем. Так мы выиграем время для отступления.

Модель медленно подошёл к краю палатки, задумчиво смотря в сторону Десны:

— Ваши меры защиты должны дать нам время. Время, чтобы понять истинные намерения русских. Если они двинутся на Киев… Тогда откроется новое сложное для нас направление.

Фогель быстро покинул палатку. Снаружи, в темноте, его уже ждали солдаты новой снайперской команды, готовые впервые отправиться на ночную охоту за русскими операторами беспилотников.

Модель ещё долго стоял возле карты, погружённый в мысли. Он знал: от решений, принятых сегодня ночью, зависело многое. Советские войска получили в руки опасный козырь — новые беспилотники, и немецкой армии предстояло в кратчайшие сроки научиться эффективно отвечать на этот вызов.

— Эхо-Тунгстен… Посмотрим, сможет ли ваша система спасти нас, подполковник, — прошептал он сам себе, тяжело вздохнув.

Часть 3: «Рывок к Глухову»

Линия наступления 60-й армии Черняховского, 27–29 августа 1943 года

Предрассветная тьма тяжело нависла над степью, наполняя воздух тревожным ожиданием. По обе стороны фронта войска ждали сигнала к бою. В окопах советской пехоты солдаты негромко обменивались словами, стараясь отвлечься от мыслей о предстоящем штурме.

— Ну что, скоро начнём? — нервно спросил молодой лейтенант у сержанта-сапёра, разглядывающего карту.

— Скоро, товарищ лейтенант, — кивнул сержант. — Первым снова пойдут беспилотники, за ними мы.

Лейтенант кивнул, наблюдая, как в нескольких километрах позади, на командном пункте полковника Громова, техники торопливо готовили к старту очередную волну беспилотников.

— Готовность к запуску! — скомандовал Громов, стоя у экрана, светящегося в полумраке палатки.

— Есть готовность! — ответил оператор. — Начинаем запуск первой волны.

На экране замелькали точки — небольшие ударные и разведывательные беспилотники, стремительно набирая высоту, устремились в глубину немецких позиций.

— Переключаемся на тепловой режим! — приказал Громов.

Изображение изменилось, и ночное поле боя стало отчётливо видимым. Ярко-красными пятнами на экране обозначились позиции немецкой артиллерии, склады боеприпасов и командные пункты.

— Вот и цели, — сказал Громов спокойно. — Огонь по заданным координатам.

Оператор что-то быстро вбил в пульт, и сразу же по связи прозвучала команда:

— Огонь артиллерии!

Через секунды земля задрожала от первых залпов советских батарей. Немецкие позиции озарились вспышками и взрывами. Через несколько мгновений, поддержанные мощным гулом артиллерии, дроны нанесли первые удары: горели склады, взрывались пулемётные точки и узлы связи.

На немецкой стороне фронта царила паника. Офицеры штаба 2-й армии отчаянно пытались наладить радиосвязь с передовыми частями.

— Где связь с передовыми ротами? — кричал полковник фон Хаузен. — Что происходит?

— Связь потеряна, господин полковник! — отвечал растерянный радист. — Русские беспилотники уничтожили узел связи.

Немецкие зенитчики стреляли в небо беспорядочно, пытаясь попасть в крохотные цели, которые словно невидимые призраки маневрировали в ночи.