Регрессор №15 (СИ) - Арх Максим

В связи с тем, что времени до холодов и последующей зимы с сугробами оставалось мало, а я сам не мог выехать на место и заняться скаутингом — он же поиск подходящих локаций — туда с соответствующими техзаданиями были командированы ответственные люди с киностудии. У них, кроме всего прочего, при себе имелись соответствующие письма из Минкульт СССР, которые они должны были продемонстрировать местному горкому. Кроме этого, как мне сообщил Лебедев, в администрацию города был звонок из МИД СССР, и те, вероятно, получив очередной шок, вновь пообещали всестороннее содействие и поддержку. Ну что сказать — это было превосходно! Теперь как для меня, так и для всех актёров и съёмочной группы становилось понятно, что министерства и ведомства действительно заинтересованы в конечном результате, и мало того, что шевелятся сами, так заставляют усердно трудиться и других. Молодцы!

Поэтому стоит ли удивляться тому, что при подобном подходе результат не заставил себя ждать?

Уже через день нами была получена телефонограмма о том, что задание Минкульт СССР, МИД СССР и Совета министров СССР досрочно выполнено. В сообщении говорилось, что подходящие под описание здания были найдены и готовы быть представлены к рассмотрению в любой удобный момент.

Кроме этого, уже есть решение, согласно которому нашей съемочной группе и актёрам выделяется ещё не сданная в эксплуатацию гостиница. Та почти готова, все коммуникации подведены, и сейчас в ней происходят лишь небольшие косметические доделки и доводки перед сдачей.

Нас это более чем устраивало, и из киностудии ушла телеграмма с благодарностью горкому Тобольска.

К этому моменту для выезда у нас было уже почти всё готово: актёры набраны, реквизит собран, декорации построены, и в разобранном виде мы их стали отправлять на погрузку, которая проходила на станции «Москва-сортировочная» казанской ветки.

Воскресное утро было промозглым, пока не холодным по-зимнему, но уже по-осеннему сырым. Рабочие в спецовках и даже телогрейках ворчали, но работали слаженно. Огромные панели фасада дома Петровых поднимали краном и аккуратно укладывали на деревянные паллеты, чтобы фанеру не повело в дороге. Каждая панель была подписана: «Стена А», «Стена Б», «Крыша, часть 1» и так далее. Я стоял на краю платформы, держал в руках список и карандашом вычеркивал всё, что погружено и уже отправлено.

Способную побиться посуду, картины, книги, пластинки, даже старые чернильницы для создания нужной атмосферы и другой хрупкий инвентарь загрузили в отдельный вагон. Зеркала предварительно завернули в толстые войлочные маты, чтобы по пути те не треснули от тряски и отправили туда же. Балки, которые должны были изображать металл в заброшенном цехе, сложили в штабеля и погрузили на платформы, укрыв рогожей и брезентом.

Через неделю после начала проекта первый состав с частичками фильма отправился в свой путь. Вечером того же дня в Тобольск вышел второй состав. Ну а я с актёрами, съёмочной группой и разного рода начальством собирался следовать в Сибирь чуть позже и немного другим путём.

Выезд, а точнее, вылет был назначен на завтра; для чего Аэрофлот выделил нам два самолёта малой авиации. Лично я летать категорически не любил, придерживаясь правила, что если бы Бог хотел, чтобы человек летал, то он дал бы ему крылья. Но именно сейчас на неспешную поездку по бескрайним просторам страны попросту не было времени. Совсем. Подходящая для съёмок погода в том регионе, где были намечены съёмки, могла закончиться в любой момент. Нам всем ни на секунду нельзя было забывать, что поздняя осень в Сибири и уж тем более тамошняя зима — это вам не шутки. А значит, и выбора у нас не было — приходилось лететь.

В этой суете сует последних дней я, разумеется, не забывал и про контроль над производством фильма «Т-2». Каждое утро я получал подробный отчёт о проделанной за день работе по строительству декораций, макетов, моделей роботов и тому подобного.

В связи с тем, что контролировал эти процессы не только я один, но и специально назначенные комиссии от Минкульт, МИД, Минфин, МВД и даже КГБ, которые получали свои копии ежедневного отчёта, работа шла без промедлений и задержек. Было видно, что стране позарез нужен этот фильм, а значит? совершенно не было сомнений, что он будет снят, во чтобы то ни стало! С таким подходом у меня не было ни капли сомнений, что даже в моё отсутствие процесс подготовки будет двигаться. А значит, можно было ехать на съёмки со спокойной душой.

И вот волнительный момент настал, только в памяти совсем не отразился. Приехали в аэропорт, погрузились в самолёты и вылетели. Как летели и как приземлялись, я не имел ни малейшего понятия, потому что всю дорогу проспал. Да, собственно, это было и немудрено, ведь несколько суток подряд я почти что не смыкал глаз — с утра и до ночи, то носясь по цехам, то находясь на строительстве, то на погрузке и отправке.

Проснулся, когда понял, что мы уже приземлились. Для меня это был всего один миг: закрыл глаза в Москве, открыл глаза в Тобольске.

«Удивительно и превосходно. Почти что телепорт!» — сказал себе я, радуясь, что всё позади, и впереди нас ждут приключения.

И я как в воду глядел, потому что эти приключения почти что сразу и начались. А точнее, начались не приключения, а грандиозный кипиш, в котором, кроме всех прочих, был, разумеется, виноват и я. Косвенно, конечно, однако предусмотреть, что всё будет именно так, я всё же мог.

А случилось вполне обычное для мира без интернета дело. Весть о том, что в Тобольск прибывает сам скромный пионер Васин по сарафанному радио как-то просочилась в местную прессу. И всё бы ничего, может быть, и обошлось бы. Но случилось так, что в заметке об этом нерядовом событии кроме Васина фигурировала группа «Импульс», которая, по заявлению корреспондента местной газеты, в полном составе, включая всеми любимых звёзд — Юлю, Катю и Лилю, должна будет прибыть в город тоже.

«Более того, нам стало известно, что сама Марта Вебер прибудет в Тобольск, чтобы сопровождать супруга» — ошарашивал местную публику в заметке неуёмный репортёр.

И вот это уже было серьёзно!

Несмотря на идущий дождь и холод, в аэропорт встречать своих кумиров пришёл весь город и все его окрестности.

Разумеется, ни о каком нормальном проезде к месту проживания в такой ситуации речи уже быть не могло. Многотысячная толпа, без проблем сметя хилое оцепление, прорвалась на лётное поле и сразу же окружила самолёты, которые даже винты остановить ещё не успели.

Через некоторое время милиции всё же удалось чуть оттеснить несколько первых рядов от красной дорожки и сопроводить товарищей из горкома к лестнице-трапу для приветствия дорогих гостей. Но это было всё, что они смогли сделать.

Когда мы вышли из самолёта, наши многострадальные уши от бесконечного рёва фанатов сразу же заложило. Поздоровались с принимающей стороной и кое-как представились друг другу.

— Что будем делать? — спросил я растерянного градоначальника товарища Дубовицкого Илью Мартыновича, который находился явно в шоке от происходившего вокруг безумия.

— Сейчас три дополнительных наряда милиции прибудут, и я думаю, что мы сможем сесть в автомобили и автобусы, — стараясь перекричать толпу, проорал он.

— А я думаю, тут и сотни нарядов будет мало, — ответил я и поинтересовался: — У вас тут аппаратура для проведения митингов в городе есть?

— Да. А что?

— А то, что придётся нам пообещать людям кое-чего, — сказал я и, повернувшись к ВИА, спросил: — Вы как насчёт благотворительности?

— Нормально, если нас не разорвут на кусочки, — засмеялись ребята.

— А ты, Марта? — поинтересовался я у заграничной красавицы, перейдя на английский. — Не против спеть для сибиряков?

— Только за! Я люблю концерты и люблю Сибирь! — пространно ответила та, прижавшись ближе.

— Так тому и быть, — кивнул я и, попросив на минутку громкоговоритель у милиционера, призывающего граждан разойтись, залез на крыло самолёта, тем самым став выше всех. После чего набрал в лёгкие воздух и закричал: