Участковый (СИ) - Барчук Павел

— Доброго дня, кого не видел. — Радостно высказался я с порога, хотя, очевидно, день сегодня для всех точно был недобрый. По крайней мере, выражения лиц моих коллег говорили об этом наверняка.

Взгляд Капустина был полон немого укора — вероятно, за пропажу того самого карандаша, который сейчас лежал в моем кармане и, похоже, спас мне если не жизнь, то рассудок. Капитан так и не смог пережить потерю.

Семёнов, устроившийся за мои столом, вообще выглядел как выжатый лимон. Он сидел, расплывшись по стулу, будто аморфная мякина. Его могучие плечи уныло обвисли, а усатое лицо выражало вселенскую скорбь.

— Ты куда пропал? — мрачно спросил он в ответ на мое заявление. — Тебя только за смертью посылать. — Старлей помолчал немного, а потом тихонько хохотнул себе в усы. — За смертью… В морг. Смешно.

Я из вежливости тоже улыбнулся, чтоб Семёнов понял, его каламбур услышали и оценили.

— Нашёл что-то особенное? — Спросил Виктор.

— Что-то нашел, — уклончиво ответил я, устраиваясь на стул возле стола, за котором сидел Виктор. — А у тебя вид, будто тебя через мясорубку прокрутили. Неужели опрос жителей так вымотал?

— Опросил я их, этих жителей! — старлей злобно ткнул пальцем в стопку исписанных бланков. — Все как один: «Ничего не видел, ничего не слышал, спал, телевизор смотрел». Один дед сказал, что заметил, как по небу летела огненная колесница, запряженная бегемотами. Я ему: «Дед, может, ты „В мире животных“ пересмотрел?» А он: «Нет, сынок, я водки перепил». Вот и весь опрос.

Он тяжело вздохнул и потер переносицу.

— Но это еще цветочки. Поташевский пропал. — Сообщил Семёнов с таким видом, будто внезапно лишился самого дорогого человека.

Эта новость заставила меня насторожиться.

— Пропал? Как пропал? — Мое удивление было вполне искренним и даже, наверное, встревоженным.

— Вот так! Как люди пропадают, лейтенант? Был человек, а теперь нету его. — Устало ответил старлей, — Со вчерашнего дня его никто не видел. Дома он не ночевал. На работу не вышел. А Поташевский, между прочим, насчёт трудового режима гражданин ответственный. Алкоголик алкоголиком, но дисциплинированный. Я уже обошел всех его друзей, знакомых и даже редких собутыльников — нигде нет. Как в воду канул.

В мозгу сразу щелкнуло. Свидетель, который первым нашел тело и настаивал на странных деталях, таинственно исчезает. Это уже пахло не просто нарушением Договора, а целенаправленной зачисткой. Мое дело о «морозном трупе» стремительно обрастало новыми, куда более мрачными подробностями.

— Надо его искать, — констатировал я. — Подать в розыск.

— Ага, щас. — Семёнов мотнул головой в сторону входной двери. — Эдик уже потирает руки. Говорит, Поташевский, наверное, от страха сбежал, что за ложные показания ему влетит. Или просто запил где-нибудь с горя. Дело, мол, и так закрывать пора, а мы тут раздуваем из мухи слона. Василий Кузьмич, кажется, с ним согласен.

Типично. Проще списать все на бытовуху, чем копать глубже. Но теперь-то я знал, что копать есть куда. Поэтому перспектива вечера в компании мадам Ля Флёр становилась все более многообещающей.

Дождавшись конца рабочего дня, я помчался в общежитие. Мне нужно было переодеться, подготовиться к свиданию с красивой женщиной и, самое главное, изучить тот самый «Краткий справочник Инквизитора».

В своей комнате первым делом скинул форменный китель, который после столь насыщенного дня начал казаться мне невыносимо тесным и душным. Надел простые брюки и темную рубашку — что-то среднее между гражданским костюмом и одеждой для потенциально опасной миссии. По крайней мере, на темной ткани кровь не видно, а это уже плюс. Не знаю, почему именно такой вариант развития событий пришёл мне в голову. Надеюсь, он не окажется пророческим.

Пиджак решил не одевать — чтобы ничего не стесняло движений.

Затем, убедившись, что дверь закрыта, для верности подпёр ее табуретом и достал из шкафа металлический кейс. С торжественным чувством открыл его. Арбалет, шарики со святой водой, соль, кол и наган лежали на своих местах, молчаливые и грозные. Рядом с ними покоился тот самый «Краткий справочник Инквизитора».

Это была не толстая папка, как Договор, а тонкая, но плотная книжица в кожаном переплете. Текст написан от руки — убористым, старомодным почерком, с многочисленными пометками на полях. Похоже этому справочнику очень много десятилетий. Я устроился поудобнее на кровати и начал читать.

Справочник напоминал гибрид армейского устава, учебника по криминалистике и гримуара сумасшедшего алхимика.

Естественно, при подробном изучении обнаружил особенные моменты, которые выделил для себя.

Первый касался классификации нарушителей. Оказывается, нечисть делилась не только на высшую и низшую, но и по «классам угрозы». Бес-искуситель вроде Бесова был классом «Дельта» — низкая угроза, в основном нарушает Договор путем мошенничества и создания бытовых неудобств. Вампиры, в зависимости от возраста и силы, могли быть от «Гаммы» до «Беты». Высшие демоны — «Альфа». А вот класс «Омега» был помечен как особо опасные, приравнены к стихийным бедствиям. Правда, ни черта не пояснялось, кто именно может быть этой «Омегой». Тем не менее, в случае столкновения с представителем данного класса, надлежало осуществить немедленное отступление и запрос подкрепления. Какого именно подкрепления, опять же, не уточнялось. Успокаивало, что в N-ске, судя по всему, преобладала «Гамма» с элементами «Беты».

Затем я подробно изучил протокол допроса «иного». Справочник давал четкие инструкции, как вести беседу с нечистью. Основные правила: «Сохраняйте дистанцию. Не смотрите в глаза дольше 3 секунд, особенно при контакте с суккубами/инкубами и старшими вампирами. Не принимайте от них пищу или питье. Все обещания фиксируйте на бумаге и зачитывайте вслух — многие виды нечисти не могут нарушить письменно данное слово».

На полях чьей-то рукой было приписано: «Ага, щас. Попробуй не выпей с домовым, если он тебе самогон двойной перегонки предложит. Отказываться — смертельная обида».

После протоколов шло подробное описание способов маскировки. Целый раздел был посвящен тому, как объяснить нормальным людям последствия столкновения с нечистью.

Выстрел из нагана с особыми патронами — шаровая молния или пробой электричества. Следы от серебряных болтов — неизвестный вандал использовал самодельное оружие. Труп вампира, рассыпающийся в прах — быстрое разложение вследствие редкой болезни. Главный принцип: любая, даже самая бредовая, но материалистическая версия предпочтительнее признания существования потусторонних сил.

Ну и конечно, особо пристальное внимание я уделил разделу о вампирах. Изучил его максимально внимательно. Помимо стандартных слабостей (святая вода, серебро, солнечный свет — с оговоркой, что старшие вампиры могут переносить его некоторое время), было много интересного.

Например, старшие вампиры, возраст которых перевалил за три сотни лет, оказывается, часто обладают психическими способностями: гипноз, навязывание иллюзий, чтение поверхностных мыслей. Устойчивость к ним вырабатывается практикой и силой воли. В качестве рекомендуемого сопротивления предлагалось мысленно повторять таблицу умножения или строки из идеологически выверенных текстов — Устав КПСС, речь Генерального секретаря, на худой случай — математические формулы или законы физики.

Кроме того, в справочнике описывались признаки вампирского прокола. Так понимаю, под словом «прокол» политкорректное руководство спрятало банальный вампирский укус. В любом случае, это был тот самый пункт, который я искал.

— Следы от прокола старшего вампира затягиваются почти мгновенно, оставляя две едва заметные точки, похожие на укус насекомого. Отличительный признак — неестественная бледность вокруг места прокола и легкая, почти неуловимая аура некротической энергии, которую может зафиксировать агент с развитой чувствительностью… — Прочел я вслух, затем оторвался от текста и задумчиво уставился в стену.