Сопротивление - Алексей Витальевич Осадчук

Они заметно выдохнули, поняв, что я решил проигнорировать спятившую тетку.

Исабель Легран, в отличие от своих братьев и племянника, на гневную вспышку Аделины отреагировала более сдержанно. Единственное, что могло выдать ее раздражение выходкой сестры — напряженные скулы и мелькнувшая на лице тень презрения.

Исабель поднялась и кивнула в сторону высокой фигуры, что все это время высилась за спиной возмутительницы спокойствия. Из тени шагнула крупная женщина в наряде послушницы обители Пресветлой и положила на плечо Аделины свою широкую мозолистую ладонь.

Та вздрогнула и слегка сжалась, словно собака, которой сейчас влетит от хозяина. Под весом крепкой ладони послушницы Аделина опустилась на стул, при этом не преминув метнуть в мою сторону взгляд полный ненависти и яда.

Похоже, в обители Пресветлой, помимо скудной диеты и тяжелого труда, практикуются и телесные наказания. Тамошний персонал явно знает толк в укрощении спесивых клиенток из богатых семей, которые в этих семьях по какой-то причине стали лишними. Вон как Аделина реагирует на сестру по вере. Панически боится какую-то послушницу, но при этом готова с голыми руками броситься на боевого мага. Впрочем, агрессия Аделины в мой адрес — это особый случай. Неизлечимый…

М-да… Странная семейка. Крыша течет чуть ли не у каждого второго. В голове даже мелькнула мысль: а ведь до моего вселения в это тело Макс наверняка тоже был в зоне риска. Как говорится, яблоко от яблони…

Убедившись в том, что Аделина угомонилась, Исабель приблизилась к столу, за которым сидел ошеломленно наблюдавший за происходящим нотариус.

— Мсье Ньери, — обратилась она к старику. — Позвольте я избавлю вас от лишней траты сил и времени. Все здесь присутствующие уже давно ознакомлены с содержанием сего документа. Отец не скрывал от нас намерений касаемо своей последней воли. Мы собрались здесь не затем, чтобы вновь выслушивать перечень ныне несуществующих благ. Увы, но покойный оставил нам лишь долги и тяжкое бремя позора.

Она права. Торговой империи Легранов более не существует. Об этом уже знает каждый мелкий лавочник. По сути, присутствующие здесь Леграны собрались для того, чтобы подписать так называемую ренунциацию — так в местном законодательстве называлось публичное отречение от наследства, дабы не нести ответственность собственным имуществом по долгам, которых будет еще много даже после распродажи всего движимого и недвижимого имущества Паскаля. То есть, прямо сейчас, когда под документом об отречении поставит свою подпись последний наследник, все оставшееся имущество покойного Паскаля Леграна перейдет в разряд выморочного и уйдет короне.

Об этом мне рассказала Исабель в личном письме, которое я получил вместе с приглашением. Там же она вкратце обрисовала картину всего завещания. Если коротко, главным своим наследником Паскаль Легран называл Алена, которого после вступления в наследство следовало бы именовать Аленом Леграном.

Остальным членам семьи отписывалось кое-что из недвижимости, драгоценностей, а также кое-какие банковские вклады. В общем, Паскаль никого не забыл. Кроме меня, естественно.

Однако, как и сказала Исабель, все эти блага существовали только на бумаге. Дед Макса за последние полтора года буквально своими же руками уничтожил все, что создавал всю свою жизнь. Последним ударом был тот пожар в порту, где сгорели все корабли торгового дома.

На ту сделку Паскаль делал свою главную ставку. И не безосновательно — там добра было столько, что дойди он до адресата, у Легранов дела сразу бы наладились. Но не судьба. Зря он решил действовать против меня.

После того пожара все кардинально изменилось. Кредиторы, плюс конкуренты… Даже Исабель не смогла ничего сделать. К слову, она в завещании указывалась опекуном Алена до достижения им двадцатипятилетнего возраста.

— Вы уверены? — спросил нотариус.

— Конечно, уверены! — взвизгнул один из братьев Исабель и вскочил с дивана. — Платить за ошибки спятившего старика дураков нет! Где документ с отречением?

Раскрасневшийся, часто дыша, он подскочил к столу с документами и схватил перо из чернильницы.

— Где подписывать? — выдохнул он перегаром в лицо нотариуса.

Рядом нарисовался другой брательник, в руке которого тоже было перо.

Наблюдая за этими двоими индивидуумами, которые в данную минуту по указке сухого длинного пальца нотариуса торопливо ставили свои подписи на довольно длинном листе бумаги, я понимал, почему Паскаль поручил дела торгового дома Исабель.

— Вот и все, сестрица! — победно отбросив перо в сторону, крикнул один из братьев, тот, который кинулся подписывать отречение первым. — Теперь разбирайся сама с тем, что вы с отцом наворотили. Будет тебе уроком! А ведь мы с Пьером предупреждали отца, что нельзя доверять тебе вести дела.

Его слова были встречены одобрительным гулом всех членов семьи. М-да… Рейтинг Исабель явно не на высоте. Впрочем, ничего удивительного. Зная ее характер, не сложно предположить, сколько мозолей она успела отдавить братьям и их женам. Плюс ревность, а еще злость на отца. В общем, еще тот бурлящий коктейль.

Но без поддержки она не осталась. Ален вскочил со своего места и выкрикнул:

— Дядя! Как вам не стыдно! Тетя Исабель так много сделала для этой семьи! Я ведь помню, как вы сами об этом неоднократно говорили!

— А ты, щенок, вообще заткнись! — прорычал краснолицый. Его физиономия стала еще пунцовей. Ему явно не понравилось напоминание о том, как приходилось пресмыкаться перед старшей сестрой, лишь бы не лишиться милости отца. — Мал еще со мной так разговаривать! Старик, верно, уже давно сбрендил, раз доверил дела торгового дома бабе, а своим наследником сделал молокососа! Теперь можешь в полной мере насладиться плодами дел твоей любимой тетушки.

Ален сперва побледнел, а потом на его щеках появился румянец. Птичьи черты лица заострились. Сейчас он еще больше стал похож на своего деда и тетку.

— А ты, Жан, никак, запамятовал, как отец однажды оставил вас двоих за старших, когда уплыл с караваном на восток? — взвизгнула Аделина и снова вскочила со своего места, но попыток ринуться в бой не делала. — И к чему это привело, ты тоже забыл? Так я тебе напомню! Хвала богам, Исабель вам помешала! Иначе мы бы пошли по миру еще много лет назад.

Краснолицый Жан хотел было что-то возразить. Он даже надвинулся на оскалившуюся Аделину, но перепалку оборвал ледяной голос Исабель.

— Прекратите немедля!

Все резко вздрогнули, но второй брат, очнувшись от ступора, резко бросил:

— Ты нам больше не указ, Исабель!

— Да! — поддержал его Жан Легран, а затем, плюнув в сторону Аделины, прошипел сквозь зубы: — Ты