Сопротивление - Алексей Витальевич Осадчук

собирали мальчишки оборванцы. Вся эта сцена была такой же частью местного ритуала, как похоронные ленты и закрытые черными тканями зеркала.

Появление моей кареты, которую сопровождал отряд из дюжины всадников, казалось, заставило оживиться всю улицу. Люди, выходившие из дома Легранов, удивленно останавливались, а потом, оттесненые моими бойцами, замирали на месте: кто-то склонял голову, кто-то провожал ошарашенным взглядом. Отовсюду слышались шепотки: «де Валье», «маркграф», «тот самый».

Особенно надрывались нищие, оглашая переулок соболезнованиями внуку, потерявшему любимого дедушку. По моему кивку Гуннар приблизился к самому главному оборванцу и бросил ему увесистый мешочек.

Ловко поймав кошель, который тут же словно по мановению волшебного пера исчез в недрах его лохмотьев, главный нищий глубоко мне поклонился. То же самое сделали и все его подопечные.

— Нотариус уже здесь, — негромко сказал мэтр Шаброль, шагавший следом за мной. — Я видел его карету у бокового входа. Это мэтр Ньери. У старика больные колени. Так что с объявлением завещания он тянуть не будет.

— Хорошо, — ответил я и направился к распахнувшимся передо мной дверям дома.

На пороге уже встречали слуги Легранов в траурных одеждах. Оба почтительно склонились вперед. В глазах младшего восхищение и, кажется, искра надежды, а вот старший смотрит хмуро, но без неприязни. Понимаю их — в хозяйском доме грядут перемены, которые напрямую коснуться каждого обитателя этого дома.

Внутри было темно. Тетушка Изабель явно экономила на свечах. Я помнил этот дом иным. Здесь было много подсвечников и люстр. А также мебели, картин и посуды.

Теперь на местах, где висели картины, просматривались бледные прямоугольники выцветших обоев. Мебель и дорогая посуда отсутствовали. Слуг стало тоже меньше.

Шагая по дому я то и дело натыкался на людей в темных одеждах с цепкими взглядами, которые сбивались к небольшие группки, что-то неслышно обсуждая. Замечая меня, они угодливо кланялись, при этом оценивающе осматривали меня и моих людей.

С этими все ясно. Коллеги мэтра Шаброля. Представители кредиторов прибыли на оглашение завещания, надеясь урвать хотя бы маленький кусочек от того, что осталось от некогда богатой торговой империи Легранов.

Шаброль уже успел перекинуться парой слов с некоторыми коллегами. Чуть склонив голову в сторону бокового коридора, он негромко произнес:

— Там, в малой гостиной. Семья уже в сборе. Нотариус тоже там.

В малой гостиной, несмотря на весеннюю оттепель, было холодно, но в отличие от остального дома — относительно светло. Видимо, сюда собрали все оставшиеся подсвечники и свечи. В воздухе стоял густой запах дыма, старого дерева, а также вина и пота.

Последние ароматы доносились от сыновей Паскаля Леграна. Дядюшки Макса явно не являлись любителями водных процедур, как, собственно, и поборниками трезвого образа жизни. Похоже, за месяцы болезни главы семьи ребятки здорово распустились.

— Ваше сиятельство! — угодливо воскликнул сухощавый плешивый старичок в характерной мантии. Видимо, тот самый нотариус с больными коленями. — Примите мои искренние соболезнования. Вы как раз вовремя… Только вас и ждали…

Я кивнул старику и огляделся. У окна заметил Изабель Легран. С нашей последней встречи тетка Макса заметно похудела. Лицо бледное, скулы напряжены, правая рука сжимает черный платок, даже костяшки побелели.

Правда, в глазах Изабель я не увидел ни тени скорби. Что-то такое было в ее взгляде… Словно она уже давно попрощалась со своим отцом. И тот, чей прах они сегодня установили в фамильном склепе, был всего лишь бездушной оболочкой. А еще я увидел, что, несмотря на плачевное состояние дел семьи, Изабель не сдалась. Пусть и потрепало ее знатно за прошедшие месяцы.

Чуть поодаль от Изабель, развалившись на единственном диване, сидели ее братья, чьи жены и дети маячили за их спинами у стены. Я даже не запомнил имен всех этих людей, настолько бесполезными и безликим они для меня были.

Еще дальше в тени на низком табурете сидел Ален со своей матерью Аделиной Бошар, которая сверлила меня сейчас ненавидящим взглядом. Кузен заметно нервничал. Его пальцы непроизвольно дергали край сюртука. При моем появлении Ален попытался привстать, чтобы поприветсвовать, но мать, вцепившись в его локоть, не позволила ему это сделать.

Кузен нахмурился и бросил в мою сторону взгляд полный надежды и сожаления. Я незаметно подмигнул парню. Мол, не беспокойся. Я все понимаю.

— Итак, господа! — произнес нотариус, когда я под мрачными взглядами родственников Макса расположился на стуле, расположенном в переднем ряду. — По воле покойного Паскаля Леграна…

Договорить фразу нотариус не успел. Я услышал, как за моей спиной, там, где сидел Ален со своей матерью, натужно заскрипел отодвигаемый стул. А затем прозвучал злой ядовитый голос Аделины Бошар:

— Похоже, только меня в этой семье интересует, с какой стати на объявлении завещания нашего отца присутствует совершенно чужой нам человек?

Глава 2

Я полуобернулся и увидел скривившуюся от злобы физиономию Аделины, а также ее указательный палец, направленный на меня.

Мысленно отметил бледность и огрубевшие руки тетки, да и в целом она давно растеряла свою купеческую дородность и внешнюю значительность. На диете в обители особо не раздобреешь, да и старшие сестры явно не дают прохлаждаться. В таких местах обычно много тяжелой физической работы, а слуг там нет.

Безэмоционально оглядев Аделину с ног до головы, я неопределенно хмыкнул. Чужой? Да, ты права. Особенно — для тебя.

Отворачиваясь, отрицательно качнул головой Сигурду. Телохранитель уже было двинулся в сторону полоумной, чтобы поучить ее манерам, но по моему сигналу вернулся на место.

Краем глаза я заметил вытаращенные глаза Алена. Парень явно не ожидал публичного взбрыка от любимой матушки и, похоже, готов был провалиться сквозь землю от стыда.

На выкрик Аделины остальные члены семейства Легран отреагировали по-разному. Ее братья и их жены заметно побледнели. Они прекрасно понимали, что я уже не тот бедный изгой-бастард, некогда посетивший этот особняк.

Сейчас в малой гостиной разорившегося рода Легранов сидел тот самый маркграф де Валье. Победитель Золотого льва. Сильнейший боевой маг на материке. Весть о появлении нового абсолюта за последние десять дней разлетелась по столице и ее окрестностям со скоростью степного пожара и полетела дальше по стране. Маловероятно, что она обошла стороной Легранов.

Каждый из ныне присутствующих осознавал, что достаточно одного щелчка моих пальцев и тот страшный северянин, застывший у входа, прихлопнет их чокнутую сестрицу словно надоедливую мошку. И самое главное — я буду в своем праве. Простолюдинка, пусть даже из некогда богатой семьи, не смеет разговаривать в таком тоне с дворянином. Тем