Глашатай бога войны - Тансар Любимов

увидеть, каким он станет мужчиной, но хотя бы на руках подержать… Племянник мёртв, других наследников нет, некому будет омрачить будущее ещё не рождённого ребёнка.

Аранка сказала, что почувствовала — она понесла. Надо будет принести духам даже не телёнка — быка. Пусть только это будет сын!

— Я бы упирал на то, что королевского агента убили Ночные Тени, — убеждённо сказал Ицкоатль. — Они не ждут дознавателей, сделали дело — и исчезли. Скорее всего, к утру в городе уже не было убийцы, он ушёл сразу после того, как совершил нападение. Я бы послал расспросить по городу, не уходил ли кто-то за стены до рассвета и не вернулся после этого. Вы, конечно, уже никого не поймаете — но дознаватель узнает, что вы расспрашивали, и поймёт, что вы были на верном пути.

— Ты так радеешь за меня? Пошёл на страшное убийство за сожжённое село, теперь обвиняешь моего дознавателя, чтобы выгородить меня? Почему? — старый барон пытливо всматривался в бесстрастное лицо молодого человека.

— У нас с вами договор, ваша милость, — напомнил Ицкоатль. — Вы даёте мне землю, я вас защищаю. От всех. Включая ваших людей, если их дела угрожают вашей безопасности.

Барон откинулся на спинку кресла.

Каков… Даже от его собственных подданных готов защищать? Такое дорогого стоит. Но и слишком доверяться ему тоже нельзя.

— Ступай. Я подумаю над тем, что ты мне сказал. Хотя так и не понял, с чего ты так переживаешь за этого… как его? Игнака? Сидит в камере, спит, ест не хуже меня.

— Вот именно! — Ицкоатль встал. — Спит и ест. И не тренируется с остальными. Пока дознаватель от короля доедет до Ботонда, в камере Игнака простенок разбирать придётся, в дверь он уже не пролезет!

У барона вырвался негромкий смешок. Махнув рукой — ступай — он поднялся и ушёл в спальню, где досматривала сладкие утренние сны гибкая рыжеволосая девушка.

Глава 15

Время до тренировки Ицкоатль решил провести среди своих людей. Саркан знал их большей частью по именам и роду занятий до того, как судьба привела их в отряд барона Андриса, но ему нужно было знать больше. Если они и удивились поначалу нежданному вниманию своего командира, то быстро забыли о стеснении, и вскоре Ицкоатлю оставалось только впитывать потоки сведений, изливающихся на него.

Почти все они были разорившимися крестьянами. У многих были где-то семьи, про которые они даже не знали, живы ли их близкие. Барон Андрис обещал им сытую жизнь, когда вернёт себе замок, и они пошли за ним, потому что надо было куда-то идти и что-то делать, чтобы не умереть с голоду.

Зла на своего прежнего предводителя они не держали, но теперь, оценив изнутри укрепления замка и его гарнизон, понимали, что шансов у них не было никаких.

Ицкоатль слушал их и думал о том, что хотя бы тут два его мира, прежний и нынешний, похожи. Всегда есть кто-то, кому мало того, что он имеет, и он крушит чужие судьбы, не думая о тех, кому приносит страдания, голод и нищету.

Но справедливости ради — о своих людях барон Балас всё-таки заботился.

Ицкоатль остался на обед со своими людьми, проверил, хорошо ли их кормят, и после обеда отправился с ними на пустырь, давать им новый урок.

Обедал бард в одиночестве. Ицкоатль куда-то делся. Хотя вездесущий Матьяс ничего не рассказывал про арест. Ничего не говорила и Джизи. Значит ареста не было, а было что-то, что не позволило прийти ему на кухню. Возможно — находился среди своих людей? В отличие от барда, у него были свои люди.

На крохотное мгновение Халлар почувствовал укол зависти. У него самого таковой роскоши не было и быть не могло. Отчасти поэтому он и пошёл на сознательное нарушение ещё одного закона Ночных Теней, и обзавёлся побратимом.

Прикончив обед и поблагодарив кухарок, он поднялся с места.

— А никто не знает, где тренируется Саркан с его людьми?

Как ни странно — это знал не только Матьяс, но и практически каждая кухарка. Да и тайной это не было — надо было всего лишь выйти через запасной выход из замка и дойти до пустыря. Или — через главные ворота и обогнуть замок, уйдя подальше от окон барона — чтобы тренирующиеся своими выкриками не портили благословенную тишину.

Кивнув в знак того, что понял, Халлар пошёл на выход. Ему было очень интересно, чему тренирует своих людей Ицкоатль?

Вопреки ожиданиям, с пустыря не было слышно лязга металла о металл. Только размеренный голос Ицкоатля, ведущего счёт, пыхтение и время от времени явственный звук падения, за которым раздавалось жалобное:

— Ой-ой-ой, слезь с меня, руку же сломаешь!

Это настолько напоминало тренировки Безымянных — новичков, не прошедших Посвящения и потому не имеющих своего имени, что бард широко улыбнулся и уже таясь ото всех пошёл на голос. Ему было интересно, заметит ли кто его присутствие, и если заметит, то когда именно?

Половина отряда Ицкоатля стояла в странной стойке, словно сидя верхом на лошади, но без лошади. Вторая половина, разбившись на пары, занималась не менее странным делом: училась обезоруживать и обездвиживать нападающего с оружием. Сначала один в паре бросался на другого с мечом и летел носом в пыль, потом они менялись и всё повторялось.

Ицкоатль зорко следил за тем, что делают его люди, отсчитывал этапы упражнения, время от времени подходил к тренирующимся — поправить движение или позу.

Минут через пять он заметил, что за ними наблюдают.

— Чего прячешься? — окликнул Ицкоатль. — Интересно — присоединяйся.

— Пожалуй, что и интересно, — пробормотал Халлар и разогнувшись во весь свой рост подошёл к занимающимся.

— А это что за поза? И для чего она? — полюбопытствовал он у побратима.

— А, это ты, — Ицкоатль улыбнулся. — Местным уже не интересно, в первый день облепили ограду, как мухи, ждали, что я начну дюжинами всех раскидывать… А стойка простая, для начинающих, у кого с равновесием плохо, и руки-ноги заплетаются. Ноги опять же крепче становятся… Достаточно. Меняемся! — скомандовал он, заметив, как мелкой дрожью начинают трястись ноги "всадников".

Те с готовностью бросились выполнять приказ, но попадали, держась за бёдра.

Те, кто занимался в парах, уныло вставали в ту же странную позу.

— Какая интересная стойка, — проговорил бард и повторил её. — Так?

— Спину чуть прямее, стопы в одну сторону смотрят, — Ицкоатль показал, как правильно, под завистливые вздохи своих подопечных. — И посадка чуть глубже.

— Что-то не так, — озабоченно проговорил бард. — Так,