Господин следователь. Книга 11 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Иван Александрович, говорите толком — что с Зиной?

Вместо ответа я вслушался в звуки, доносящиеся изнутри дома — грузные шаги нескольких человек, несущих что-то тяжелое. Нужно бы помочь, но у меня здесь своя незадача. Я снова взял Марию Ивановну за руку, почти насильно отвел ее в сторону, а потом, повернув женщину к себе лицом, обнял ее за плечи и прижал.

— Мария Ивановна, не нужно туда смотреть, — попросил я, а когда Лентовская встрепенулась, тоном строгого учителя сказал — почти приказал: — Маша! Я тебя очень прошу — не оборачивайся.

Удивительно, но госпожа Лентовская послушалась. Уткнулась в мое плечо и принялась плакать.

Зинаиду выносили на покрывале. И хотя мертвое тело укрыто простыней, все равно, лучшей подруге смотреть на такое не стоило.

Вслед за телом вышел и доктор.

— Иван Александрович, — начал он, но увидев, что следователь обнимает жену собственного начальника, вытаращил глаза и сделал брови «домиком». Но осознав, что здесь ничего непристойного не происходит — Федышинский дядька умный, подошел к нам и грустно вымолвил:

— Все мы под богом ходим, а уж как он к себе призовет — его воля.

Вместо того, чтобы успокоиться, женщина зарыдала еще громче.

— Трогай, — приказал доктор возчику. — Довезете до… — верно, Михаил Терентьевич собирался сказать по простецки — до покойницкой, но стушевался в присутствии Лентовской. Поискал нужное слово. — Довезете до моего дома скорби, Арсения позовите, он поможет. И я вскорости подойду.

Телега с телом тронулась и несчастная Зиночка поехала в свой последний земной путь. Нет, пока в предпоследний.

Кивнув мне, Михаил Терентьевич приобнял Марию Лентовскую за плечо:

— Пойдемте-ка до вашего дома, сударыня, провожу вас немножко. Слезами уже не помочь, пусть наш следователь свое дело делает.

Мария Ивановна, отстав от моего плеча, ухватилась за руку старого доктора. Повернув ко мне заплаканное лицо, спросила:

— Иван Александрович, вы же его отыщете?

Я не враз и понял, о чем идет речь, потом сообразил. Как бы я хотел дать торжественное обещание — да, отыщу, но я такого себе позволить не могу.

— Сделаю все возможное Мария Ивановна.

— Сделайте, я вас очень прошу…

— Сделает, сделает, — хмыкнул Федышинский, уводя Марию Ивановну. — Следователь у нас человек настырный, он все отыщет. Отыщет, арестует, и на каторгу отправит.

Болтаешь ты много, господин лекарь. Ладно, болтай.

Провожая взглядом спину Марии Ивановны, выругал себя за то, что не сообразил сразу же договориться о встрече. Мне же придется беседовать с лучшей подругой убитой, да не просто так, а под протокол. И, не исключено, что и не один раз. Теперь мне потребуется узнать о покойной Зинаиде Дмитриевне все, что известно ее подруге.

Нет бы, в ответ на ее слова ответить — мол, с вашей помощью и стану отыскивать. Когда вам угодно меня принять? Вызывать для допроса в Окружной суд жену председателя суда — не слишком прилично. К тому же — мне самому удобнее побеседовать с Лентовской на ее территории.

И с Иваном Андреевичем Милютиным придется встречаться, а его еще ловить придется. Даже не знаю — в городе он сейчас, или уехал куда-нибудь?

А еще этот земский… хрен выбил из колеи. Я даже плохо соображаю — что мне сейчас делать?

Ладно, для начала следует вернуться и допросить тех, кто в доме.

Глава 16

Осмотр места происшествия

Шинель распахнута, холодно!

Вернувшись в дом, занялся своими прямыми обязанностями. Для начала — попрощался с исправником, договорившись, что завтра с утра мы с ним встретимся, обсудим, что к чему, составим план работы. Так бы и сказал — план оперативно-следственных мероприятий, но это понятие пока не в ходу. Надо ввести.

Ежели, убийцу не задержали сразу, возле тела, с окровавленной бритвой в руке, то его поиск займет немалое количество времени.

Савушкин пока остается здесь — это и хорошо, вдруг понадобится силовая поддержка.

Василий вручил мне мою папку, вполне серьезно предложил проверить — все ли на месте — особенно векселя, но до такого маразма я доходить не стал. Если я кому-то и верю, так это Абрютину.

Ну да, и векселя на месте, и бритва, завернутая в бумажку.

Как рассуждал один из сыщиков (не упомню — в каком из детективов?), человека убивают, исходя из того, кем он был, что он делал, что он знал и где находился. Убийство Зинаиды Красильниковой — точно, что не произошло спонтанно. Убийца пришел с заранее обдуманными целями. Бритву я осмотрел — не похоже, что она принадлежала покойному хозяину дома, выглядит относительно новой. Нержавеющей стали еще нет, а на лезвии нет ни намека на ржавчину. Не исключено, что бритвой могла пользоваться сама Зинаида, но сомневаюсь. Это в моем времени женщины удаляют волосы и на ногах, и на иных частях тела, а здесь пока нет. Но надо бы у кого-нибудь уточнить. А вдруг я чего-то не знаю? Так что — если бритву убийца взял в доме — это один расклад, принес с собой — это другой.

Убийство с помощью бритвы — вообще непонятно. Не припомню такого даже в литературе. Самоубийства случались. Так и то, все больше вены на руках резали. А вот бритвой по горлу? Вспомню только поэта Серебряного века Василия Комаровского, родственники которого живут недалеко от Череповца. Может, родственников предупредить?

Наверное, авторы детективов не любят такую смерть из-за обилия крови и предпочитают свои жертвы травить, душить или топить. В крайнем случае — застрелить. Впрочем, что-то припоминаю. Читал в деревне небольшую книгу, в которой рассказывается об убийстве женщины с помощью бритвы. Там судмедэксперт поначалу установил, что произошло самоубийство, но при более тщательной экспертизе выяснили, что это все-таки убийство, потому что кусочек лезвия откололся и застрял в позвоночнике[1].

Так, идем дальше. В том смысле — что не просто идем, а работаем.

Попытался расспросить кухарку — женщину лет под шестьдесят, с простым именем Катерина и еще более простой фамилией — Иванова. Ладно что, не Смирнова. Пусть она еще не до конца отрыдалась, но начала что-то соображать. Для серьезного допроса — чтобы с чувством, с толком и расстановкой, женщина пока не созрела, но я все равно и протокол заполню, и подпись потребую.

С кухаркой полицейские уже разговаривали, ничего нового. Не видела и не слышала. Врагов у Зинаиды Дмитриевны не было, а коли и были — она ничего не знает. У покойного хозяина враги были, как без этого? Так уже пять лет с его смерти прошло, а кто пойдет дочери мстить за отца?

Ладно, пока поговорим пространно, «за жисть», авось что-то да и всплывет.

Служит Екатерина Иванова в семье Красильниковых давно, лет двадцать, а может и больше. Замуж выходила — пожилось плохо, детей бог не дал, а муж ее взял, да и бросил. Живет нынче где-то невенчанным, а где — неизвестно. С хозяевами у нее были хорошие отношения — и с покойными родителями Зинаиды, и с нынешней наследницей. Век на них бога молить. Дмитрий Степанович, покойный, дочку в строгости держал, лишнего Зинаида Дмитриевна себе никогда не позволяла — никаких у нее кавалеров не было, а если и были — кухарка о том не знает. И отчего жениха дочке хозяина не нашли — тоже не знает. Не ее ума это дело. Ее дело — супы да каши варить, а еще за порядком в доме присматривать. Других слуг в доме нет. Да и зачем им большая прислуга? Дом небольшой, а вся семья три человека. Нянька была взята, да она, так и то, что от людей неудобно — мол, богач, а без прислуги. Считал покойный Дмитрий Степанович, что негоже, если бабы без дела сидят. И в огороде Вероника Сергеевна с Зинаидой сами трудились, но и огород невелик. Дрова поколоть, снег убрать — соседа нанимают. Покойный хозяин так распорядился. Он, хоть и богатый был, но из простых, даже читал с трудом. Но цифры все в уме помнил, и счета в уме вел, а потом приказчикам Милютина диктовал. Не стал бы даже в мещанское сословие записываться, остался бы в крестьянах, но Милютин уговорил. А вот в купечество войти отказался.