Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

Следуя за Гейл по коридору, устланному мягким ковром, делегация вошла в просторную переговорную. Воздух здесь пах дорогим деревом и кофе из свежемолотых зёрен.

Двое мужчин уже ждали внутри. Один – высокий, подтянутый, с резкими чертами лица, поднялся навстречу.

– Беккет. Генеральный директор, – коротко произнёс он, протягивая руку.

Как и говорили слухи, его лицо словно высекли из камня – холодное, собранное, без малейшего намёка на улыбку. Каждое движение – отточено, каждое слово – просчитано.

– Сергей Платонов. Можете звать Шон, – последовал ответ.

– Это финансовый директор Томпсон. Прошу, садитесь.

Дальнейших представлений не последовало. Добби и Лоран остались в тени, как и положено младшим партнёрам. В подобных встречах имя имеют только те, кто управляет миллиардами.

Момент тишины. Лёгкое жужжание кондиционера, далёкий звон лифта.

Первым заговорил Беккет.

– Буду откровенен. Мы согласились на эту встречу лишь из уважения к акционерам. Но интереса к поглощению, предлагаемому вашей компанией, у нас нет.

Голос его звучал ровно, но за внешней вежливостью слышалась жёсткая грань, как у человека, привыкшего давить аргументами, а не интонациями.

Платонов чуть улыбнулся, словно услышал не отказ, а приглашение к танцу.

– Закрываете уши, не выслушав даже вступления.

– Предсказывать чужие речи – часть работы. Думаю, вы собирались сказать следующее, – спокойно ответил Беккет, откинувшись в кресле.

Он говорил размеренно, будто читал доклад:

– Фармацевтическая отрасль сейчас стоит на краю так называемого патентного обрыва. Чтобы удержаться, крупнейшие игроки сливаются, чтобы пополнить портфель продуктов. В противном случае лучшие препараты достанутся конкурентам. И если не действовать сейчас, будет поздно. Именно это вы и хотели сказать, не так ли?

Его голос не дрожал, взгляд был спокоен, почти равнодушен.

В комнате повис густой запах кофе и бумаги. За окном калифорнийское солнце плавило горизонт, превращая стеклянные фасады соседних зданий в жидкое золото.

Начиналась партия, в которой каждое слово стоило миллионы.

Он был прав.

За последние полтора года фармацевтический рынок кипел, будто раскалённый котёл: компании скупали друг друга, словно испуганные звери, прячущиеся в одной клетке от надвигающейся бури. Сроки патентов на легендарные препараты подходили к концу, и каждая корпорация пыталась урвать себе кусок спасительного будущего.

Беккет, сидевший напротив, произнёс это с твёрдостью, как будто ставил последнюю точку в споре:

– Allergan идёт своим путём. Мы не собираем всё подряд. Для нас важнее особые направления – косметология, офтальмология. Не количество, а качество создаёт ценность бренда.

В его голосе звенело самодовольство, как будто за этими словами стояли неприступные стены. Видимо, он решил, что визит Платонова связан с предложением очередной бездумной скупки.

Но на лице Сергея появилась лёгкая улыбка – мягкая, но уверенная.

– Ошибаетесь, – ответ прозвучал спокойно, с еле заметной ноткой иронии.

– Ошибаюсь? – брови Беккета поднялись, словно стальные створки ворот.

– Поглощения нужны не для нападения, а для обороны.

Не для расширения границ, а чтобы укрепить собственные.

Беккет сразу уловил суть.

– Оборона… То есть кто-то может попытаться нас купить?

– Именно. Чтобы избежать атаки, компания должна стать больше.

Allergan и правда напоминала крепкий, но не слишком крупный город-государство: стены высоки, но не вечны. Один решительный противник – и бастионы дрогнут. Чтобы этого не случилось, требовалось объединение, рост, новая масса.

Но и теперь лицо Беккета оставалось каменным.

– Мы просчитывали такой риск. Сейчас нет компании, способной нас поглотить – ни по деньгам, ни по силам.

В его тоне звучала уверенность правителя, знающего каждый зубец своих стен. И всё же Сергей продолжил мягко, почти доверительно:

– Капитал – не проблема, если за спиной стоят частные инвестиционные фонды или хедж-фонды.

Беккет лишь медленно покачал головой.

– Мы изучали и этот вариант. С их точки зрения, риск слишком велик, а прибыль – не стоит свеч.

Да, стоимость войны за компанию огромна, а даже победа не сулит золотых гор. Для фондов, привыкших считать выгоду в процентах, это бессмысленная авантюра.

Но Платонов не спешил сдаваться.

– Фонды умеют зарабатывать не только на прямой победе. Иногда они выигрывают, купив долю врага заранее. Представьте – фонд поддерживает одну сторону, а часть акций противника уже в его кармане. Даже если битва затянется, результат будет выгодным при любом исходе.

На лице Беккета впервые мелькнула тень сомнения.

– Никогда не слышал о таком союзе. Но… допустим. Даже так, враждебное поглощение всё равно обречено. Наши акционеры не захотят слияния.

Он говорил с той же уверенностью, с какой древний правитель хвалил прочность своих стен. Город спокоен, граждане едины – значит, никакой враг не пройдёт.

Сергей тихо усмехнулся.

– Это не обычное поглощение. Когда на сцену выходит активистский фонд, настроения акционеров меняются.

Пусть Valeant будет кричать, что их сделка выгодна всем – люди не поверят. Но если слово скажет кто-то вроде Акмана, человек, чья репутация тянет за собой толпы инвесторов, – всё изменится.

Представьте, что однажды Баффет покупает десятую часть компании и заявляет:

– Слияние с Valeant – путь в будущее.

Кто устоит перед этим?

– Это стратегия Троянского коня, – произнёс Сергей тихо, почти шепотом. – Стоит убедить тех, кто внутри, и ворота откроются сами.

Беккет на этот раз не возразил сразу. Взгляд его стал холоднее, настороженнее; мысли зашевелились, как песок под ветром.

Наконец он спросил:

– Есть доказательства?

Сергей усмехнулся, сдвинул плечи.

– В таких делах доказательств не бывает.

Сделка с Valeant была заключена в полной тайне. Никто, кроме участников, не знал о существовании договора.

Тишина в переговорной затянулась. Где-то за стеклянной стеной ровно гудел кондиционер, смешивая запахи кофе и металла, а под светом ламп пыль в воздухе казалась блестящей, как туман из серебра.

Знание будущего подсказало Сергею Платонову то, чего никто из присутствующих не мог просчитать заранее. По комнате разлился холодный воздух кондиционера, в нём слышался тихий шёпот вентиляции и приглушённые шаги сотрудников за стеклянными перегородками; кофе в фарфоровых чашках оставлял тонкий горьковатый аромат, смешанный с запахом резины от новых папок на столе. Внезапная решимость ощутимо звенела в груди – как натянутая струна, готовая дать звон.

Беккет вскочил и заговорил твёрдо, слова выплёскивались будто из-под пресса:

– Нельзя отказываться от независимости и собственной стратегии лишь из страха перед тем, чего ещё не было, без ясных доказательств.

Звучало это как заклинание практичного менеджера – холодно, расчётливо, почти хирургически.

Троянский конь – вещь коварная и непрогнозируемая; как объяснить людям опасность невидимой искры, если никто не держит в