Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Глаза красотки округлились. А я добавил:

— По вашей реакции я могу сделать вывод, что вы читаете газеты… Поэтому поторопитесь. Или мы с мистером Марсо пообщаемся прямо сейчас, или никогда.

Она раздумывала несколько секунд. Затем нахмурилась, гордо вздёрнула носик и пошла виляющей походкой к дверям своего босса. За дверью вскоре послышались возмущённые выкрики. А затем секретарша позвала меня внутрь. На её щеках алел румянец. Но смотрела она на меня без злобы. Видимо, ор её шефа предназначался мне, а не ей.

Я, не спеша, зашёл в кабинет начальника Бюро по делам детей и плотно закрыл за собою дверь. От посторонних ушей. Обернулся и вперил взгляд в полноватого, пышущего здоровьем усатого мужика.

Он сидел в высоком кресле набычившись, и злобно зыркал в мою сторону.

— Славный день, мистер Марсо! — улыбнулся я.

— Славный для чего? — нахмурился он и метнул пару молний из глаз.

Ух, какой грозный. Ну ничего. В прошлой жизни доводилось мне общаться с чиновниками из разных сфер и разного калибра. Этот, судя по всему, любитель красиво пожить за государственный счёт. Нет твёрдости в глазах. Ни на йоту. Просто цепной пёс, которой орёт только тогда, когда ему говорят «фас».

— Славный для разговора. Который, надеюсь, положит конец нашему недопониманию… — ответил я и без приглашения устроился в кресле.

— Не понимаю — о чём вы! — усмехнулся Дин и потянулся к пачке сигарет.

— Давайте я начну без лишних прелюдий. Вчера в квартиру моей матери приходили из вашего бюро. Искали Анастасию Джонс. Говорю прямо: оставьте ребёнка в покое. И я не хочу, чтобы ваши клерки появлялись на пороге моего дома.

— Ха, мистер Соколов! Я исполняю волю закона! — поднял палец Марсо.

— И кто же донёс вам эту волю? — тут же «ухватил» его за слова я.

— Это неважно.

— Почему же? Я пока что пришёл поговорить…

— «Пока что»? Вы угрожаете мне? — покраснел от ярости напыщенный индюк.

— Нисколько. Вы и газета, в которой вы состоите в совете директоров, и которая напечатала ту статью про Анастасию, можете сколько угодно копаться в моих делах по указанию демократов штата. Но не трогайте мою семью. Этого не дозволено делать никому, — отрезал я.

— Анастасия Джонс — не ваша семья!

— К ней относятся как к члену семьи. В ближайшее время она станет таковой официально. И если мы найдём с вами общий язык, то каждый останется довольным.

Я чуть приподнял руку и потёр пальцами, намекая на деньги.

Дин хохотнул и запалил спичку. Подкурил сигарету и помахал рукой, гася огонёк:

— Вы не поняли, мистер Соколов. Это не тот случай…

Значит, возможность решить всё за деньги была. Но Марсо не хотел на это идти…

— У всего есть своя цена, — возразил я.

— Не в этот раз. Ваша гнусная газетёнка «Нью-Йорк. Факты» испортила карьеру кузену моей жены.

Я нахмурился. А это что-то новенькое. Потом сощурился и подался вперёд:

— Так судья Алонзо Доусон…

— Да, именно так. Кузен жены. И теперь под арестом и следствием. Так что я лично и с удовольствием буду топить вас и вашу семью!

Значит, местная ячейка демократов просто нашла нужного козла и пустила его в огород. Марсо и сам был рад стараться. Интересно, какие делишки связывали его с судьёй Доусоном, что покрывал Билла Хотфилда и Аунего? Если Марсо так печётся над тем, чтобы закидать меня грязью.

А Дин развалился в кресле, самодовольно разглядывая меня. Его понесло:

— Ваши выходки стоили мне места в партийных списках штата. Из-за ВАС, мистер Соколов, всех вокруг Алонсо трясут уже несколько недель. Вы — забрали МОЁ! Точнее, ваша газета. А я заберу девчонку. Которую вы незаконно пригрели.

Я сжал зубы. Поиграл желваками и через несколько секунд уже спокойно произнёс:

— Рекомендую вам пойти со мной на сделку. Вы не понимаете…

— Что я не понимаю? Что какой-то мигрантишка возомнил себя «гласом народа»? Дам вам совет, Алекс. Забейтесь в ту нору, откуда вы вылезли! Понимания мы с вами не достигнем.

Признаться, я даже удивился. Такой отповеди я не ожидал. Дин Марсо поверил в себя. И, похоже, был совершенно не в курсе расстановки сил в «теневом» Нью-Йорке. Правда, и я старался не светиться.

В ответ я бросил:

— Я вас услышал.

— А я не желаю больше слышать ничего от вас!

Встав с кресла, я надел шляпу и уже около дверей обернулся к чиновнику:

— Умение слушать — самая важная часть моего бизнеса, мистер Марсо. Запомните эти слова…

* * *

Полночь. Лонг-Айленд. Нью-Йорк.

Двухэтажный дом стоял посреди лужайки за высоким забором. Колонны в античном стиле поддерживали козырёк входа. На двери до сих пор висел неубранный красивый рождественский венок.

Чёрный замызганный фордик остановился на соседней линии, куда выходила задняя часть дворика. Жалобно скрипнув от натуги, он выпустил на ночной мороз громадную фигуру человека в тёплой дублёнке. Здоровяк неторопливо обошёл машину, надел перчатки и открыл багажник. Достал длинный толстый валик. Покряхтел, взваливая его на плечо. Вытащил канистру и оставил багажник открытым. Затем осмотрел пустынную улицу. Никого. В это время все обитатели богатых пентхаусов Лонг-Айленда либо изволят почивать, либо прожигают деньги в клубах, до утра трясясь под музыку и набулькиваясь запрещённым пойлом.

Николай Лесной подошёл к высокому забору. Канистра полетела на снег во дворе. Следом он с натугой перекинул валик через острые зубцы, удерживая его за край. Полотно расправилось и легло поверх ограды, звякнув стальными сегментами о металл прутьев.

Николай ухватился за них, и поставил носок ботинка на узорный вензель. Добротная ограда всё же заколыхалась и задребезжала, когда здоровяк перелезал через неё.

Спрыгнув на другой стороне, Лесной осмотрелся и заприметил гараж, стоя́щий чуть поодаль от красивого коттеджа. Окна в доме не горели.

— Хотя бы собаку завёл… дурень… — пробормотал себе под нос громила, припечатав хозяина ещё парой слов.

Подхватив канистру, он проскрипел по снегу к гаражу и присел рядом с замком. В руках появился длинный, тонкий напильник. Остриё трёхгранника вонзилось в замочную скважину. Лесной без натуги прокрутил орудие, круша зубцы замка. Затем в ход пошли две тонкие полоски стали. Язычок чуть отбился в сторону, и здоровяк пару раз рванул дверь на себя. Она с лязгом распахнулась. То, что хозяин дома может проснуться, Николая не волновало в принципе. Пусть. Больше страху наберётся, если столкнётся с громилой нос к носу. На крайний случай, если начнёт палить из чего-нибудь, то у Лесного в кармане заряженный пистолет.

Зайдя внутрь гаража, он включил небольшой карманный фонарик, осветил голубую Изотту Фраскини и цокнул языком, проводя лучом света по благородным линиям машины. Красавица! Даже жаль такую…

Замок авто «помер» очень быстро. Громила сунулся внутрь Изотты и обильно полил весь салон. Затем капот и крышу машины. Канистру поставил рядом. Чуть отступил в сторону и достал папиросу. Чиркнул большой штормовой спичкой. Подкурил папироску и выкинул горящую спичку в авто.

Салон тут же полыхнул огнём, осветив лицо Николая. Абсолютно спокойное и задумчивое. Лесной вышел из гаража и, попыхивая дымом, пошёл к дому, на ходу доставая из-за пазухи свёрнутую газету. Остановился около деревянной опоры козырька над дверью чёрного хода. Приложил газету к дереву, размахнулся кривым ножом и приколол бумагу на видное место. Отступил, полюбовался «работой», и двинулся обратно. Вскоре он уже погрузил «валик» обратно в фордик, захлопнул багажник и сел в машину. Дал газу и покатил домой по одиноким и пустынным улочкам Лонг-Айленда.

* * *

Дин Марсо спал замечательно. После работы он игриво подогнал свою секретаршу Милли шлепком по округлой корме. И они полетели на дорогой машине Дина в ресторан «Соломенный Джо». Приняли на грудь, потанцевали и пару часов провели в номере гостиницы прямо над рестораном. Чиновник два раза попыхтел на «коллеге» пару минут, а затем долго курил толстые кубинки, запивая ромом и любуясь на голый зад Милли. Она лежала посреди кровати на животе и болтала ногами, треща по телефону со своей подружкой.