Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев

[1]ЕНиР — единые нормы и расценки на строительные, монтажные и ремонтно-строительные работы. ЕРЕР — единые районные единичные расценки на строительные конструкции и работы.

Глава 12

— Витька?! Пропал? Когда? — не сразу врубился Стрельников.

— Да если б я знала? — развела руками Зинаида Степановна. — Это надо у Раи спросить. Она говорит, что Витька бумагу какую-то написал. А что там, наверное, только ты и поймёшь.

Старший сержант выскочил из-за стола и ринулся в коридор.

Раиса Ивановна сидела около двери на табуреточке, не снявши пальто, со сбившимся на затылок платке. Из-под платка выбивались растрёпанные волосы, лицо казалось осунувшимся, глаза припухшими.

— Вот, — протянула она Николаю бумажный листок.

«Стрельник, сегодня я соскочу. Ровно как ты говорил. Надеюсь, что всё получится. А не получится, значит, судьба такая. Мама поймёт».

— Я ничего, Коль, не понимаю. Совсем ничего, — голос у тёти Раи дрожал, но всё же она пыталась держаться. — Куда соскочить? Зачем? Может быть, ты что-то знаешь. Я с работы пришла, а Витюши нет, и он до сих пор пришёл. И это письмо ещё непонятное...

Стрельников посмотрел на часы.

Двенадцать пятнадцать. Неплохо, однако, он засиделся. И насчёт Витьки тоже не очень понятно. Хотя...

— Раиса Ивановна, — посмотрел он на Левашову. — В вашей школе и музучилище аванс когда выдают?

— Двадцатого, — удивленно ответила та.

— А привозят вечером девятнадцатого, — припомнил старший сержант ещё доармейские разговоры с «Лешим» и прочими, кто брал уроки баяна у тёти Раи.

— Ну да, девятнадцатого. Наша бухгалтер сама за деньгами ходит. До банка там недалеко, всего два квартала, но её всё равно всегда кто-то сопровождает. Кто-нибудь из мужчин.

— И деньги в кассе всю ночь лежат?

— Ну, наверное. Где же им быть-то?

Стрельников дёрнул щекой.

Он не помнил, был ли в кассе училища и объединённой с ним музыкальной школы даже не сейф, а хотя бы металлический шкаф, но подобная безалаберность — оставлять в общественном здании на ночь крупную сумму (хоть на зарплату, хоть на аванс) вместо того, чтобы раздать её сразу... нет, его «молодого» это ни разу не удивляло. А вот другого, более опытного, искушённого, отлично помнящего, что частенько случалось в таких ситуациях в будущем, буквально в ступор вводило...

То, что бухгалтерша музучилища ходила в банк на день раньше положенного, было по-житейски понятно. Двадцатого, когда туда сходятся и съезжаются со всех городских предприятий, там, наверное, не протолкнуться. А стоять в очереди никому неохота. Вот поэтому самые «хитрые» и приходили туда заранее. И даже не думали, что «житейская мудрость» и «безопасность» могут быть абсолютно несовместимы...

— Идите домой, тётя Рая, и никуда больше не выходите. Я постараюсь выяснить, что да как... И не волнуйтесь, — добавил старший сержант, заметив, как дёрнулась женщина. — С Витькой ничего нехорошего не случится. Вернётся домой, как миленький. Я прослежу...

Ничего больше не объясняя, он надел сапоги, накинул на плечи старую куртку, взял с полки фонарик и, бросив «Я к Бочкиным», вышел на лестничную площадку.

Сосед-участковый обнаружился дома и, как оказалось, спать ещё не ложился. Хотя и зевал.

Выслушав Стрельникова, он негромко вздохнул и принялся одеваться. Через пару минут они вместе вышли на улицу и двинулись в сторону Октябрьского моста.

— Вообще-то, это не мой участок. И даже район не мой, — пробормотал Бочкин через пару минут. — Ты точно уверен, что музыкалку сегодня хотят подломить?

— Точно.

— И что твой Витька не соучастник, а наоборот?

— Уверен, — кивнул Николай. — Уверен, что он там в засаде засел. Думает, идиот, помешать этим гаврикам. С поличным взять хочет.

— Действительно, идиот, — покачал головой участковый. — Хотя, если честно, не верю я в это всё.

— Так зачем же тогда со мною пошли? — удивился Стрельников.

— Сигнал поступил, надо его отработать, — объяснил Бочкин. — Если там никого не окажется, а скорее всего, так и есть, поставим отметку «информация не подтвердилась».

— А если я прав?

— А если твой Левашов там и вправду в засаде сидит, то произведём необходимые оперативные действия.

— Что-что мы произведём? — недопонял Стрельников.

— По обстановке мы будем действовать, вот что, — бросил Аркадий Семёнович, ускорив шаг...

Музучилище располагалось на другом берегу реки и примыкало с тыла к Старому рынку. Главный фасад выходил на улицу Маяковского. Свет ни на первом, ни на втором этаже не горел.

— Вон там должен сторож сидеть, — указал Николай на окошко слева от входа. — Спит что ли?

— Да. Непорядок, — проворчал озабоченно участковый. — Открывайте, милиция! — забарабанил он в дверь кулаком.

Из здания не доносилось ни звука.

Стрельников поднял с земли камушек и аккуратно бросил в окно «где сторож». Стекло отчётливо звякнуло, однако и в этом случае реакции изнутри не последовало, и даже собаки нигде поблизости не залаяли.

— Чёрный ход есть? — спросил Бочкин.

— Есть. Со двора. Но это через рынок идти.

— Значит, пойдём через рынок...

Рынок по ночам не работал. Правда, чтобы проникнуть на территорию, стучаться в закрытые ворота не требовалось. В оградах между лабазами ещё дореволюционной постройки лазеек и дырок хватало. В одну из них Бочкин со Стрельниковым как раз и пролезли. Ещё один «необозначенный на картах» проход нашёлся в заборе, отделяющем задний двор музыкалки от торговых рядов...

— Стоять, суки! — завопили откуда-то из темноты Витькиным голосом.

Зазвенело выбитое окно, послышались звуки ударов, мат, шум упавшего тела...

Какая-то тень, подволакивая ногу, метнулась к калитке в дальнем конце двора.

— Стоять! — рявкнул Бочкин и бросился следом, свистя в милицейский свисток.

В свете выглянувшей из-за тучи Луны Николай углядел металлический отблеск.

— Ё-о-о! — болезненно вскрикнули в полутьме у стены.

Стрельников выхватил из кармана фонарик и рванулся на вскрик. В неярком фонарном круге замер, сощурив глаза, какой-то мужик в телогрейке. В руке у него был нож. Рядом, на пару метров правее, держась одной рукой за живот, а другой опираясь о стену, стоял Левашов. Точнее, пытался стоять, пошатываясь, будто пьяный или «поплывший» после чужого удара.

— Руки в гору! Милиция! — заорал Николай.

Неизвестный кинулся в сторону. Недолго думая, бывший старший сержант швырнул ему вслед подвернувшийся под ботинок кирпич.

Бросок оказался удачным.