Господин следователь. Книга 11 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Каток у нас на пустыре, на прудах, — пояснила тетушка. — Раньше Леночка с подружками на каток бегала, а нынче подружки разъехались, а одной идти…

Анна Николаевна не договорила, но и так понятно. Одной ходить неприлично, тем более, ежели имеется жених. А вот с женихом ходить на катки не возбраняется.

— Вот и сходите, пока светло и гимназистки твои на каток не набежали.

— Побегу собираться, — вскочила из-за стола Леночка и побежала в сторону своей комнаты. Тетушка метнулась следом, напутствуя по дороге любимую племянницу:

— Лена, юбку шерстяную надень! И про теплые панталоны не забудь!

— Тетя Аня! Ваня услышат…

— А что такого, если услышит?

Тетушка вернулась, уселась на место, помотала головой, а я, стараясь не улыбаться, сделал вид, что ничего не слышал. Тем более — что я могу знать о женских панталонах? Только то, что зимой их обязательно следует надевать даже самым красивым барышням. Да, у меня же подарок от подружки невесты лежит. Потом занесу.

Проводить невесту до катка — это нормально. Но самому встать на коньки? В последний раз я это делал давно, на курсе этак, на втором или третьем. Я же все навыки растерял.

У Леночки свои коньки есть, а мне выдали те, что хранились у тетушки — заржавевшие, с кожаными ремешками, успевшими задубеть от времени.

Хотел спросить — откуда они взялись, но не стал. Возможно, остались после одного из сыновей Анны Николаевны.

Разумеется, пытался отбрыкаться. И как это я к своим лапам прицеплю коньки, которые малы? И старые ремешки наверняка лопнут, как только окажусь на катке. И, вообще, катаюсь неважно.

Но Леночка так нежно на меня смотрела, что отказаться было невозможно.

— Буду словно корова на льду, — предупредил я.

— Ванечка, — улыбнулась кареглазка. — Будешь падать — я тебя подхвачу.

Как я и думал, кататься мы отправились к тому самому Святому прудику, где некогда «топился» реалист. Или «александровец»? Уже и не помню.

По моим понятиям назвать все это «катком» — слишком сильно. Нет ни барьера, за который можно уцепиться, ни раздевалок. Ладно, что из-под снега торчат скамейки, на которые можно присесть и привязать к башмакам коньки.

Людей здесь пока нет — набегут к вечеру, зато наличествовало изрядное количество снега, который нанесло по краям прудика, зато имелась деревянная лопата, воткнутая в сугроб, а рядом — метла. Я оглянулся по сторонам — нельзя ли кого-нибудь «припахать»? Увы, никого. Крякнул, скинул шинель и фуражку и взялся за уборку снега. Понятно, зачем барышням нужны кавалеры на катках — снег откидывать.

Пока я трудился, Леночка успела привязать собственные коньки к башмачкам. Эх, а я-то собирался за ней поухаживать. Помню-помню, что однажды ремешок ей поправлял какой-то бурсак.

Конечно же, коньки, что дала мне Анна Николаевна оказались не того размера. Подошвы моих башмаков нависли над коньками. Но терять было уже нечего.

Мы взялись за руки и пошли на лед.

Я рассчитывал, что сумею прокатиться с невестой хотя бы один круг, чтобы совсем не опозориться, но мне повезло — старый ремешок лопнул, башмак выскочил из крепления и я едва не брякнулся. Полбеды, если бы сам упал — но мог бы и барышню уронить. Ладно, что успел выпустить ладошку Леночки и мужественно упал на одно колено, не растянулся на льду.

— Авария, — констатировал я, стараясь придать голосу печальные интонации, хотя на самом-то деле не слишком переживал. Одно дело, если произошла «техническая» неувязка, совсем другое — показать неумение перед любимой девушкой. — Ленусь, катайся одна, а я посижу и полюбуюсь.

— Ваня, ты оденься сначала, — заботливо попросила невеста, проследила взглядом, чтобы жених доковылял до скамейки и накинул шинель, а уж потом заскользила по льду.

Я сидел на скамеечке и любовался тем, как моя невеста наматывает круги по небольшому прудику. Возможно — стоило бы одеть барышню в более подходящую одежду для фигурного катания, но даже в широкой юбке и коротком жакете, в шапочке она казалась грациозной и прекрасной.

Проезжая мимо меня, Леночка лукаво улыбалась и махала мне ручкой.

Нет, обязательно куплю себе коньки по размеру и срочно выучусь кататься! Иначе, какой-нибудь фигурист уведет у меня невесту.

Вот ты мчишься туда, где огни.

Я зову, но тебя уже нет!

'Догони, догони! " —

Ты лукаво кричишь мне в ответ[1]

Хорошая песня, жаль, что полностью ее не помню.

О, а на каток бегут люди и не кто-то там, а юные помощники полиции — Анатолий Легчанов и Алексей Смирнов. Завидев меня, парни слегка поскучнели.

— Прогуливаем? — поинтересовался я.

— Н-ну… — застеснялся Легчанов, а его рыжий друг затараторил:

— Иван Александрович, мы нынче первый раз прогуляли, да и то, только последний урок. Хотели покататься немножко, пока гимназистки не набежали.

— Нагоняй дадут? — усмехнулся я.

— Лестницу мыть придется, — вздохнул Анатолий. — Господин директор у нас строгий. Каждый прогул — отработка.

Ну, раз так, пусть катаются. Ишь, ради катка готовы лестницы мыть. А ведь и я когда-то был молодым, и с уроков сбегал. Да что там — и лекции в универе иной раз пропускал. И в армии, было дело, в самоходы ходил.

— Парни, я вас не видел, — предупредил я.

— Не видели! — радостно загалдели мальчишки, усаживаясь на скамейку, рядом со мной.

Оказалось, что у ребят одни коньки на двоих и кататься они будут по очереди. Первым принялся привязывать веревочки к башмакам Смирнов. Завязывая узелок, Алексей, как бы между делом, спросил:

— Иван Александрович, а когда Аня с курсов вернется?

Ничего себе вопросы. Неужто этот рыжий к Аньке неровно дышит? Хм… А ведь не случайно они накостыляли сыну купца.

— Года через четыре, не раньше.

— Четыре — это недолго, — обрадовался Алексей. — Я как раз и училище закончу, практику пройду.

Алексей умчался наматывать круги, а его друг Анатолий хмыкнул:

— Втюрился он в вашу Аньку. Жалеет, что предложение ей не сделал.

— В смысле — предложение? — не понял я.

— Ну, не предложение, — поправился Анатолий, — а помолвку. Чтобы она, пока на курсах учится, невестой считалась.

— И чего же не сделал? — полюбопытствовал я, стараясь, чтобы в вопросе не обозначилась насмешка.

— Так ведь кольцо нужно, — рассудительно сообщил Анатолий. — Как без кольца руку и сердце у барышни просить? Вы ведь, когда к Елене Георгиевне сватались, кольцо ей подарили. А чем Леха вас хуже? И с простеньким колечком не подойдешь, золотое нужно.

Я покивал. И впрямь — чем рыжий «александровец» хуже меня? И ладно, что кольцо парень купить не смог. Как бы я выкручивался, если бы ко мне пришли Аньку сватать?

Хотел спросить — разобрался ли Анатолий с тем шантажистом, но как раз подъехала Леночка. Пришлось отвлекаться, чтобы сбежать на лед, протянуть руку и усадить на скамейку усталую, но ужасно довольную барышню.

— Как замечательно! — радостно заявила моя кареглазка, усаживаясь на скамейку. — Жаль, что тебя коньки подвели.

— А что с коньками? — деловито поинтересовался Анатолий, склонившись к моим конькам. — Малы?

— Ага, — с наигранной грустью произнес я.

— Хорошие коньки! А можно мне покататься?

Я посмотрел на Леночку. Все-таки, коньки не совсем мои, та кивнула.

— Иван, не возражаешь, если мы с молодым человеком вместе прокатимся? — загорелась Леночка.

Конечно нельзя, но как же откажешь? А ручка у невесты в перчатке?

— Если молодой человек у меня невесту не отобьет — то можно.

— Нет, Иван Александрович, я у своих друзей невест отбивать не стану, — на полном серьезе заявил Анатолий. Кому другому бы не поверил, а вот этому парню доверяю.

Засмотревшись, не сразу увидел, что ко мне бежит помощник пристава Спиридон Савушкин. Вона — у парня погоны коллежского регистратора. Надо бы человека поздравить, но чувствую — бежит не за поздравлениями.