Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

успешной превентивной атаки нужно опередить противника. Впечатляющее требование прозвучало твёрдо: в течение трёх дней обеспечить контроль более 5% акций "Аллергана" и опубликовать соответствующее уведомление. Превышение 5% обязывает к подаче формы 13D в SEC – и в мире активистов это равносильно объявлению войны.

Услышав дедлайн, Лоран побледнел:

– Три дня? Это чересчур быстро.

– Грей трудится над этим уже пару недель, – раздался спокойный ответ.

Грей, трейдер по исполнению приказов, привёл аргументы. Показатели рынка неслучайно выдавали аномалии: implied volatility VIX росла, под поверхностью шел тихий поток крупных сделок – признаки скрытого накопления позиций. Это напоминало сцену из древней крестьянской хроники: плотники работают усердно, лес пилится, древесина движется – готовится строительство троянского коня.

– Торги, похожие на дарк-пуловые скупки, идут активнее обычного, – раскладывал Грей, указывая на графики. – Вполне возможно, что кто-то ведёт тихое накопление.

И это было верно: та же стратегия, что использовал Акман. После нескольких недель подобных операций на рынке появились изменения – продавцы стали осторожнее, цены росли, словно торговцы почувствовали чужое присутствие. В скрытых торгах товар дорожает, когда появляется конкурент. Именно это и было желаемым эффектом.

План подразумевал не только оборону, но и инициативу: обнаружить момент, в который противник сделает ход, и ударить первым. Первым ходом мог стать публичный 13D – заявление, которое перевернёт игру. А для этого требовалась скорость, чёткие ордера и то самое знание, позволяющее просчитать шаги Акмана наперёд.

В комнате зазвучал тихий смех – не от радости, а от предвкушения: когда противник думает, что действует в тишине, уже готовится сетка, в которую он попадёт. Внимание к деталям, чтение рынков и умение превращать шум в аргумент – вот инструменты, которые должны были склонить чашу весов.

Комната наполнилась мягким гулом кондиционера, приглушённым щелчком клавиш и еле слышным шорохом бумаг. На мониторах мелькали зелёные и красные цифры – живые, дрожащие, будто дыхание рынка. В воздухе витал запах кофе и озона от перегретой техники, а на стекле отражались лица, усталые, сосредоточенные, словно перед стартом в длинном и опасном забеге.

Сергей Платонов стоял у окна, наблюдая, как вечерний свет ложится на крыши города, окрашивая их в золотисто-медный оттенок. Всё зависело от времени – от одного точного, выверенного мгновения. Промахнись хоть на секунду – и вся операция обратится в пепел.

Главное было угадать момент, когда Акман нанесёт свой первый удар. Девять лет – слишком долгий срок, чтобы помнить детали той войны. Даты, цифры, заявления – всё размывалось в памяти, но одно знание сохранилось отчётливо, будто выжжено на внутренней стене сознания: Акман начинал действовать, когда доля его капитала приближалась к десяти процентам.

Вот почему Платонов позволил Грею действовать заметно, нарочито громко. Пусть противник почувствует, что на рынке появился соперник, охотящийся за тем же трофеем. Если на чёрном рынке вдруг подскакивают цены, значит, кто-то новый начал скупку.

И всё сработало. Акман, уловив запах конкуренции, ускорил шаг. Сделки посыпались плотнее, чем прежде, суммы выросли. Это говорило лишь об одном – "троянский конь" ещё не был завершён. Если бы всё было готово, Акман действовал бы куда спокойнее.

Вероятно, тот уже контролировал семь, может, восемь процентов. Остался всего один.

– Сколько акций ещё не выкуплено? – раздался голос из-за стола.

– Около одного процента, – отозвался Грей, глядя на график. – Но при нынешнем темпе три дня – это почти невыполнимо.

– Ничего, – ответ прозвучал спокойно, но с железом в голосе. – С этого момента забудьте про осторожность. Используйте все доступные площадки. Главное – уложиться в срок.

Воздух в комнате словно потяжелел. Грей моргнул, не сразу поверив услышанному.

– Но это вызовет скачок цен. Чтобы выкупить три миллиона акций, придётся совершать сделки на тридцать процентов среднесуточного объёма! Рынок всё заметит, цены взлетят…

Тот, кто обычно действовал в тени, знал цену панике. Но Платонов лишь слегка усмехнулся:

– Пусть взлетят. Сейчас важна не аккуратность – скорость.

Даже если возникнут убытки, они будут ничтожны перед выигранным временем. А колебания котировок сыграют только на руку. Пусть Акман глотает пыль. Пусть платит за собственную поспешность.

Добби тихо пробормотал, будто подводя итог:

– Значит, главное – срок…

Гонсалес усмехнулся, барабаня пальцами по столу:

– Отдать плоть, чтобы сохранить кость. Хитро.

Лоран, сидевший чуть в стороне, всё же не выдержал:

– Но зачем идти вперёд, даже теряя деньги? Разве не разумнее притормозить, просчитать всё до конца?

Ответ был коротким и твёрдым, как удар по столу:

– В превентивном ударе важна не осторожность, а скорость.

Лоран нахмурился, но всё ещё не понимал до конца. Тогда Платонов перевёл взгляд прямо на него, глаза его блеснули холодным, уверенным светом:

– Что, по-твоему, самое важное в этой войне?

– Победа. И трофеи, – ответил тот после паузы.

– Верно. Для тех, кто давно на вершине, – да. Но у нас нет имени, нет истории. Мы только вступаем в игру. И потому нужно кое-что важнее прибыли.

Он сделал шаг вперёд, в полумраке лампа скользнула по его лицу, очертив жёсткие тени.

– Нам нужно присутствие.

Слово это прозвучало почти физически ощутимо – как раскат грома за окном или звон стали. В нём было всё: желание, риск, вызов и запах грядущей бури. Лоран нахмурился, не сразу уловив смысл сказанного, но Платонов не спешил. Его голос звучал спокойно, с той ледяной ясностью, которая пробуждала внимание даже у самых уставших.

– Присутствие, – повторил он, будто смакуя это слово. – Сейчас на этом поле сходятся три гиганта – "Аллерган", "Валиант" и Акман. В сравнении с ними мы – лишь тень на воде, случайный участник великого действа.

Имя каждого из противников весило столько, сколько не поднимет ни один пресс-релиз. Репутация, связи, влияние – всё это ложилось на чашу весов так, что цифры теряли значение. А его фонд, хоть и гремел благодаря делу "Теранос", по-прежнему оставался "касаткой", решившей бросить вызов китам. Разница между ними – как между грузовиком и мотоциклом: оба движутся, но столкновение переживёт только один.

– Если ограничиться осторожностью, – продолжил он, проходя вдоль стола, – то на этой войне даже следа не останется. Люди просто не заметят, кто мы. Подумай сам: кто обратит внимание на касатку, случайно всплывшую рядом с китами? Никто. Но если она первой сорвётся в атаку – именно она запомнится.

Лоран слушал, не перебивая. Добби медленно вращал в пальцах ручку, а Гонсалес, усмехаясь, крутил стакан с