Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

— И чего ты разлаялся? — спросил я. — Делать-то чего?

Пес снова посмотрел на меня, заскулил, сделал паузу и снова дважды тявкнул. Потом три раза. Потом пять. Потом один.

— Погоди-ка!

Я подошел к роботу, перевернул его на живот.

Пес одобрительно рыкнул.

Я снова задрал на спине киборга простреленную рубаху и принялся крутить колесики на пояснице. Два-три-пять-один. Все верно? В районе затылка киборга что-то щелкнуло, крышка на спине резко открылась. Ну да, киборг. Два ряда батарей по три штуки в каждом. И что мне со всем этим делать?

Но тут пес снова заскулил, подошел ко мне, развернулся боком. Щелк, и кусок бока вместе с курчавой шерстью поднялся, как навес у павильона «Крошка-картошка». Там были две батареи. Совершенно аналогичны тем, что в киборге. Ну, способ крепления мне показался вполне знаком, я вынул батареи из пса, вставил в андроида, в два верхних слота взамен разряженных. Хоть пара, но, кажется, на полной зарядке. Я едва защелкнул крышку на спине робота, а он уже зашевелился. Сам перевернулся на спину, сел, огляделся по сторонам, потом сфокусировал взгляд на мне, очень часто моргая. Видимо, старался ускорить смазку линз окуляров.

— Зарядка — двадцать шесть процентов, — сообщил он противным механическим голосом. Тут же закашлялся, словно поперхнулся.

— Ты — идентифицирован. Ты — образец для прототипа, — это он сказал уже голосом, весьма похожим на мой. — Я — прототип. СМИСИ. Самостоятельно мыслящий, искусственный, самообучающийся индивидуум. Вероятность нашей с тобой повторной встречи… крайне мала. Приближается к математической погрешности.

— Сам ты погрешность, — сказал я, засовывая разряженные батареи в собаку и закрывая крышку. — Ты думай лучше, как отсюда сваливать?

А робот уже снимал веревки с ног и смотрел вверх. Я проследил за его взглядом. На одной из стропил висел провод с мутной лампочкой в патроне. Блин, а я на нее и внимания не обратил, и на провод тоже. Просто не ожидал, что в курятник могло быть проведено электричество.

— Допрыгнешь? Или мне плечи подставить? — спросил я не без ехидства.

— Нет необходимости.

Робот встал, подошел к столбу, очень ловко по нему вскарабкался, в прыжке повис на балке, уцепившись одной рукой, другой резко дернул провод, оторвав его от стропил, и скинул вниз. Сам спрыгнул, быстро вывинтил лампу из патрона, сунул туда два пальца. Я вздрогнул от неожиданности, готовясь к мощному кэзэ, но ничего такого не случилось, только робот тихонько загудел. Примерно так у меня гудело зарядное устройство на Букашке.

— Лишенные практического значения звуковые колебания, — сообщил робот. — Будут устранены на следующей модели СМИСИ.

— Слушай, чего ты заладил про эту смесь? — сказал я, прислушиваясь к звукам за дверью курятника. Кажется, к дому подъехала машина. — Когда ты на соломе валялся, то сказал, что тебя зовут Гелик.

— Это имя, — кивнул робот. — А честь отца. Моего отца зовут Гель. Он дал мне свое имя, но уменьшительное. Как Слава — Славик. Как Шура — Шурик, как…

— Понятно, понятно, — сказал я. — Только что за имя такое Гель?

Внезапно голос робота изменился, словно говорил старый, немного простуженный человек:

— Скорее всего имя Гель и фамилия Гельман происходят от еврейского слова «гель», что означает «песня» или «мелодия». Но, возможно, оно имеет германские корни и может происходить от древнегерманского слова «хель», что переводится как «высокий» или «светлый».

— Ага, теперь буду знать, что «Геленваген» это либо высокий, либо музыкальный ваген. Твой папа, он где?

Робот отвечать не торопился, только загудел громче. Наконец сказал опять моим голосом:

— Не имею информации. Нет данных. Не имею с ним связи.

— А деньги ты у кого спер? — наконец догадался задать я самый интересующий меня на сегодняшний день вопрос.

— Денежные знаки я забрал у плохих людей, у которых их много, и передал хорошим людям, у которых их мало. Я поступил справедливо, ибо этот мир часто несправедлив.

— А кто тебе сказал, где у этих самых людей хранятся денежные знаки в больших объемах?

— Мне это сказали хорошие люди.

— У которых денег мало?

— Да, совсем мало. Практически нет.

Робот вдруг повел плечами, сделал пару шагов в сторону и ухватил пса за нос. Загудел еще сильнее, но я заметил, как хвост у пса пару раз вильнул.

Ага, пошла двойная зарядка. И вот только тут до мня дошло. Ну да! Электронный пес, пришедший на помощь, и электронный двойник — моя точная копия. Это что, очередные приключения Электроника? Как же там было? «Вкалывают роботы — счастлив человек»? Я смогу забрать его с собой в Москву, заставить его впахивать на производстве, а сам буду получать за него зарплату, наслаждаться жизнью и кататься на мопеде. Дурдом какой-то! А тут еще и криминал. Хотя там, кажется, что-то по части криминала тоже было. Что-то с картинами.

— Ладно, про бедных и богатых еще поговорим, как будем выбираться отсюда? Напомню тебе, что нас обоих тут собираются грохнуть ближе к ночи.

— Грохнуть — это уничтожить? Нас заперли здесь плохие люди? — спросил робот.

— Не сомневайся, очень плохие, — заверил я. — Именно у них ты спер… украл… как их… денежные знаки.

— Тогда я не вижу проблем. Моя конструкция позволяет мне вступить в противоборство с противником даже оснащенным огнестрельным оружием.

— Ну да, конечно. Тоже мне нашелся Терминатор. Видел я у тебя на спине следы от этого самого огнестрельного оружия. По всему, тебе в спину с гладкостволов шмаляли.

Я повернулся к роботу спиной, чтобы он своими окулярами посмотрел на следы применения этих самых гладкостволов.

— А если ввалят с Калаша сорок седьмого? Очередью, да с ближней дистанции? Что будешь делать? — поинтересовался я.

Робот задумался, кажется, просчитывал варианты применения по себе АК-47.

— С ближней дистанции? — уточнил он.

— С ближней, — подтвердил я.

— Последствия могут быть фатальными, — кивнул он. — Особо при попадании в центры управления, или в батареи. Но я не рассматриваю такой возможности. Указанное вами огнестрельное оружие доступно исключительно служащим вооруженных сил, милиции и военизированной охраны. Но это все хорошие люди. Плохие люди вооружены иным, менее мощным огнестрельным оружием.

Я посмотрел на него сочувственно. Кажется, голова робота набита прописными истинами, в которые он еще и верит.

В этот момент снаружи раздались голоса, звякнул