Сентябрь 1939 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

Пока не потерял сознание, надышавшись густым черным дымом…

Комбат Акименко видел лишь конец этой схватки — и ясно понял, что соваться к окопам вплотную никак нельзя. Взрыв даже легкой ручной гранаты может повредить гусеницу, тяги — а обездвиженный танк, это мертвый танк. Приказав башнеру бить из пулемета по окопам, чтобы немцы и головы не смели поднять, он выпустил еще одну красную ракету, а затем и еще — в надежде подогнать польский батальон, до того залегший на склоне!

Благо, что орудия ПТО и зенитки танкисты повыбили — да и сам капитан записал на свой счет две вражеских пушки… Причем его экипаж также угодил под очередь зенитного автомата. Но по счастливой случайности, та ударила по толстому стволу ясеня, уложенному вдоль борта… Твердую и вязкую древесину в точке удара размочалило едва ли не в труху — однако крепкое дерево погасило удар бронебойных трассеров. И пока расчёт зенитки заряжал очередной коробчатый магазин в приёмник автоматической пушки, комбат успел поймать вражеское орудие в перекрёстье прицела — и нажать на спуск.

Другой снаряд — бронебойную болванку немецкой «колотушки», предназначенную Акименко — словно бы принял на себя другой экипаж. На самом деле два танка шли рядом, ротного командира и комбата; когда последний сошёлся в поединке с зениткой, ротный двинул «бэтэшку» вперёд, невольно закрыв собой товарища… Болванка угодила точно в сочленение между башней и корпусом машины, насквозь прошибив тонкую броню.

Мгновенная детонация подбросила башню танка метра так на три…

Однако это был последний точный выстрел немецкого расчёта — Акименко сумел засечь противника, а опытный механик быстро вывел комадирский танк из-под огня. Очередная болванка лишь толкнула в башню потоком сжатого воздуха — комбат же с короткой уделал расчёт ПТО осколочной гранатой… И вот теперь красная ракета для поляков — в надежде, что невольные союзники не подведут, что выручат остатки погибающей на высоте танковой роты!

Однако паны-офицеры трусами не были отродясь; они вовсю гнали свою пехоту вперед, на «Кортумову гору» — гнали отборным матом и выстрелами из пистолетов над головами солдат! Впрочем, последним уже не требовались понукания — закусившись, они и сами рвались вперед по склону, цепко сжимая в руках «маузеры» польского производства. Кто-то стрелял на ходу, кто-то кричал или матерился, кто-то пытался справиться с отказавшим вдруг затвором — карабины польской выделки особой надежностью не отличаются… Но бежали наверх все, готовые — и даже жаждущие схватиться, наконец, с немцами, когда у последних уже нет преимущества в огневой мощи!

А пока батальон пограничников только шел в атаку, взвод Чуфарова уже подобрался к гаубичной батарее, стреляя на ходу из пушек и пулеметов — надеясь притупить страх… Старший лейтенант вовремя заметил промоину, ведущую стороной к батарее — и успел нырнуть в нее, уводя за собой один из танков. Но вторая машина получила гаубичный снаряд прямо в лоб — страшный удар вмял броню внутрь, напрочь оторвав ствол пушки; последующая же детонация развалила танк изнутри.

Но две «бэтэшки», пропав из вида на несколько секунд, вынырнули из промоины уже в стороне, сбоку от артиллеристов. И немцам пришлось потратить несколько столь драгоценных в бою мгновений, чтобы развернуть двухтонные махины орудий в сторону советских танков…

Чуфаров хладнокровно приказал остановить машину — и, задержав дыхание до самого выстрела, точно всадил фугас в закругленный сверху щиток немецкой пушки! Фугасная граната проломила тонкую сталь противопульного щитка — и рванула уже в капонире; между тем заряжающий по команде старлея выбросил из открытого люка дымовые шашки, маскируя машину и имитируя подрыв «бэтэшки»… Расчет второй немецкой «стопятки» попал под очереди стремительно сближающегося с гаубицей танка. Свирепо оскалившийся башнер, сцепивший зубы с такой силой, что вот-вот начнут крошиться, от души лупил длинными очередями, на перегрев ствола — так что затвор «ДТ» вскоре благополучно заклинил. Однако накоротке он свалил одного артиллериста, ранил еще двух — и фрицы так и не успели развернуть орудие навстречу советскому танку…

Немцы все равно сгоряча пальнули — но ожидаемо промазали. А «бтэшка» влетела прямо в капонир, раздавив гусеницами станины и кого-то из расчета — может, заряжающего или снарядного… Остальные пушкари бросились прочь — пока крутящийся в капонире танк пытался выбраться из западни. Тогда не пришедший ещё в себя командир вылез из люка — и принялся спешно разряжать в немцев семизарядный наган, сопровождая каждый выстрел крепкой, забористой руганью…

Расчет третьей гаубицы решил не играть в героев в схватке с двумя маневренными, быстрыми советскими танками, подобравшимися вплотную. Тем более что на помощь расчету уже подкатил полугусеничный тягач! Спешно разрядив орудие в сторону замершего у траншей танка (из-за спешки и промазали), фрицы сноровисто свели станины и прицепили их к тягачу, готовые уже рвануть прочь… Однако продуманные решения на войне не всегда оказываются верными. Командир орудия дал команду эвакуироваться, хоть снаряд уже был в стволе — а ведь он мог подбить танк Чуфарова, как только последний двинулся бы вперед. Все равно вторая «бэтэшка» не смогла быстро выбраться из капонира: одуревший механик дуром газовал, раздавив аппарель — когда нужно было мягко, плавно вывести по ней машину.

Конечно, германский офицер не мог этого знать — да и Чуфаров не лез на рожон раньше времени, хотя заряжающий уже загнал фугас в казенник. Но когда впереди послышался шум мотора, старший лейтенант рискнул двинуть вперёд. Заметив же тягач с гаубицей на прицепе, старлей довольно оскалился — и всадил гранату в открытую рубку машины! Туда, где собрался немецкий расчет…

Чуфаров не промахнулся — и проломивший борт фугас рванул внутри, устроив в «десантном» отсеке кровавую кашу. Немецкий мехвод, правда, не пострадал, с испуга вдавив педаль газа в пол, надеясь уйти с пушкой от советского танка! Но не пожалев бронебойной болванки, старший лейтенант всадил ее в мотор тягача.

Немецкая машина тотчас сбавила ход…

Последний акт драмы разыгрался с началом польской атаки. Белополяков можно считать кем угодно и сколь угодно обвинять их «войско» в слабости, в неспособности на равных драться с вермахтом — и все укоры будут справедливы, но! Немцы побеждали их за счет лучшей организации армии и кратного превосходства в техническом оснащении — а вот в рукопашной бой пошел на равных… Там, где выстрелы гремят в упор, а смерть приближается к врагу на остриях заточенных штык-ножей — там ляхи не спасовали, с отчаянной яростью бросившись в драку! Замелькали штыки, захрустела разрываемая ими плоть — а приклады заклинивших карабинов с такой силой обрушились на добротные немецкие каски, что дерево не выдержало, раскалываясь от ударов… Редкие выстрелы зольдатских «маузеров» и офицерских «вальтеров» не остановили отчаянного польского натиска — а бронетранспортеры на сей раз ничем не смогли поддержать свой десант. Едва они только сунулись вперед — как тут же поймали несколько бронебойных болванок от трех советских танков. Уцелевшие БТР попятились назад, пытаясь подхватить бегущих за ними горных егерей…

Но и лобовая броня «ганомагов» не способна выдержать удара разогнавшейся до малинового свечения болванки. Не говоря уже о корме и бортах — тем не остановить и фугаса! А ведь именно в корму бронетранспортера, эвакуировавшего полковника Шернера и штаб кампфгруппы, угодила фугасная граната… Устроив в десантном отделение настоящую мясорубку.

Глава 8

… — Слава Украине!

Твою ж налево… Да откуда⁈ Чего-чего, а боевого клича украинских националистов я здесь и сейчас услышать не ожидал… И собственно, очень зря — ведь Львов всегда был «столицей» местных нацистов! В бывшем австрийском Лемберге Габсбурги активно поддерживали националистическую идеалогию «украинствующих» униатов, намекая, что могут принять их в австро-венгерскую семью как равных. На самом же деле имперская верхушка противопоставляла своих «украинцев» лояльным Российской империи русинам, сохранившим верность Православной церкви… Причём последним в годы ещё Первой Мировой австрияки устроили полноценный геноцид с истреблением гражданского населения в концлагерях.