Величие империи (СИ) - Старый Денис

— Вот оно! Тактическое преимущество, — пробормотал себе под нос Смолин, догадываясь, как враги отнеслись к такой плотности огня.

Выстрелы звучали столь часто, что и сам майор Смолин подумал бы, окажись он в ситуации шведских офицеров, что армия Северного Льва натолкнулась на, если не основные силы русских, то как минимум на авангард.

Ну а в таком случае нужно воевать по всем правилам и законам тактик, которые сейчас существуют в европейских армиях. Вот шведы и выстраивались в линии, подтягивали артиллерию. Все, как по учебнику, как учили. Но война уже другая, как и другие средства поражения. Но противник об этом может только догадываться.

— Уходим! — прокричал Смолин, с большим сожалением покидая свою позицию.

Они сделали то, что нужно, для чего и были призваны. Урон противнику нанесен не менее, чем в двести пятьдесят солдат и офицеров передового полка шведского войска и кирасир. И теперь нужно уходить, чтобы самим не оказаться в ловушке.

Ведь если шведы подтянут артиллерию, начнут обкладывать холмы со всех сторон, то и пути отхода не будет. Была ещё опасность того, что лёгкая кавалерия шведского войска развернётся и начнёт преследование русского кавалерийского отряда.

Однако этой стычки с полусотней Смолин уж точно не опасался. Мало того, что его воины были все вооружены двумя пистолетами, у русского отряда кони были относительно свежие, накормленные и отдохнувшие. На таких уходить от погони — самое то. Он ни с кем не боялся боя. Но оказался все же разумным и убегал резво. Нет, не из-за страха, а чтобы удалиться подальше, да развести костры, согреться.

Шведов подловили в конце дня, часа за три до обязательного ночного бивуака. Так что отряд Смолина замедлил продвижение противника и заставил здесь и сейчас окапываться, рыскать по местности, выискивая русские войска.

Да и потом, шведы не могут передвигаться столь легкомысленно, поэтому придётся как минимум солдатам нести своё оружие, чтобы иметь возможность сразу же реагировать на любые угрозы. А это лишний вес и ещё большая усталость. И разъезды должны быть более массовыми и усиленными. Тогда и лошади уставать будут и требовать больше фуража. А обозы уже страдают.

Да и, скорее всего, придётся хоронить павших и заниматься лечением раненых. Это растягивает армию, или замедляет ее.

Может быть, и не день Смолин выиграл, замедляя шведов своей атакой. Но полдня — точно. А это уже очень важно.

Ведь буквально в двух переходах интенсивно строится линия обороны Петербурга. И полдня, выигранных для строительства, — это более глубокие траншеи, более высокие рвы.

А ещё, о чём Смолин знать не мог, — это время, чтобы успели подойти ещё полторы тысячи русских воинов. Или время, чтобы прибыл большой конный отряд, посланный Минихом. Правда им нужно еще не менее шести дней.

* **

Киев

27 сентября 1735 года

Фельдмаршал, главнокомандующий русскими войсками Христофор Антонович Миних не находил себе места. Он понимал, что должен находиться сейчас в Петербурге. Такие дела решаются! Благо, что у него были люди, которые имели возможность посылать вестовых каждый день и сообщать фельдмаршалу о всём происходящем и смене обстоятельств.

— Норов… — усмехнулся фельдмаршал. — Вот же непоседа! И что выдумал? И нашим, и вашим. Всем угодил таким решением. Может и правильно, а то передрались бы…

Христофор Антонович ходил из угла в угол в своей квартире в Киеве. Он ещё никогда не был таким возбужденным, как последние три дня. Даже передоверил важнейшие дела по комплектованию и подготовке армии к решающей кампании русско-турецкой войны. Фельдмаршал посчитал, что ему и вовсе не стоит выходить из своей квартиры, чтобы не видели подчинённые такого эмоционально неустойчивого командующего. Даже Миниху не удавалось взять себя в руки.

— Господин командующий, — в комнату вошёл генерал-майор Виллем Виллемович Фермор.

Фельдмаршал посмотрел на него с удивлением. Обычно этот генерал-майор учтивый, и без стука и приглашения никогда не войдёт к командующему.

— Я стучался, — правильно расценив заминку Миниха, оправдался Фермор.

«Нужно срочно брать себя в руки», — подумал Христофор Антонович, полагая, что не услышал стука в дверь.

— Докладывайте! — решительно потребовал фельдмаршал.

— Пришло сообщение из Азова. Крепость наша, — быстро, скороговоркой доложил генерал-майор, посчитав, что именно эта новость главная.

— Это должно было произойти ещё раньше. Готов ли второй отряд к отправке в Петербург? — отмахнулся Миних от радостных новостей, концентрируясь лишь на плохих.

Два дня назад из Петербурга прибыл посыльный, очередной. В дороге он загнал аж двух лошадей. Но, прежде всего, загнал самого себя. Оставленный в столице поручик Бернард, наверное, установил рекорд по скорости преодоления расстояния от Петербурга до Киева.

В тот же день фельдмаршал отправил один казачий и один полк улан в столицу Российской империи. Был бы ещё кто-нибудь под рукой, но обязательно конный, так и он отправился бы на помощь Петербургу, которому угрожают шведские войска.

Теперь же к отправке был готов ещё и драгунский полк, а также большой отряд калмыков. Да, фельдмаршал не особо доверял этим кочевникам, не хотел, чтобы они топтали русскую землю вплоть до самого Петербурга. Но калмыцкие кони удивительным образом некоторое время могли обходиться без фуража, либо есть еле пожухлую осеннюю траву, и тем были сыты. Не нужно вслед отправлять неповоротливые обозы, которые обязательно застрянут в размокших дорогах.

А вот для того, чтобы отправить ещё большее количество солдат в Петербург, требовалось немало времени. Миних же прекрасно понимал, что шведы не могут начать войну без определённого расчёта.

Шведское командование просто обязано знать, что в случае начала войны он, главнокомандующий русскими войсками, фельдмаршал Христофор Антонович Миних, обязательно отправит значительную армию на север. Так что, либо шведы, например, захватывают Петербург и начинают диктовать условия мира, либо они — дураки и проиграют.

В глупость противника он никогда не верил и не брал этот фактор в расчёт. Он считал, что лучше удивиться ошибкам врага, чем полагать, что противник их будет совершать.

— Присаживайтесь, господин генерал-майор, — несколько минут не двигаясь, постояв у одного угла просторной комнаты и поразмыслив, что ещё может сделать прямо сейчас, уже спокойным голосом сказал Христофор Антонович.

Ничего он сейчас больше сделать не мог. Посылая вслед один за другим полки, чтобы они все были конными, сильно делу не поможешь. Тем более, как докладывали Миниху, уже поступили приказы и в Москву, и в Тверь, и в Нижний Новгород, и в другие города, где могут находиться маломальские гарнизоны, чтобы все силы выдвигались к Петербургу.

— Как думаете, господин Фермор, справится ли генерал-лейтенант Норов с поставленной задачей? Отстоит ли Петербург? — Виллем Виллемович расширил глаза. — Да, именно так: теперь Норов Александр Лукич — генерал-лейтенант. Вы же знаете, что произошло в Петербурге?

Конечно же, генерал-майор, вторым после главнокомандующего, узнал о событиях в столице. Узнал. Но до сих пор и не сложил своего собственного мнения, как ко всему этому относиться.

В войсках с надеждой и воодушевлением приняли то, что на престол взошла Елизавета Петровна. Почти никого не заботило, что это лишь временно, до совершеннолетия того, кого родит Анна Леопольдовна. Да и в целом, случившиеся события, которые разрешились весьма благополучно к всеобщему удовольствию для тех солдат и офицеров, которые пребывали на границе и готовились к турецкой кампании, будто бы произошли не в их державе.

— Я успел немного узнать генерал-лейтенанта Норова, — взяв паузу, чтобы подумать, принялся излагать свою позицию Фермор. — Он должен справиться. Удивительно, что в таком молодом офицере столько опыта и ума, что иные и с годами не имеют. А ещё, понимая роль Норова в событиях в Петербурге, полагаю, что он будет землю грызть, но не позволит даже шведам лишить его такой милости Елизаветы Петровны.