Регрессор №15 (СИ) - Арх Максим

До деревни, в которой жил Федя Федин, добрался через час. Тот был дома и обрадовался моему визиту. Встреча с ним была необходима в первую очередь для алиби. Но, с другой стороны, и проверенный человек на киностудии мне был бы очень кстати.

— Ты шутишь? Правда, хочешь, чтобы я был твоим заместителем? — обалдев от предложения, произнёс он.

— Ну не то чтобы заместителем, а скорее помощником по всем вопросам, — чуть уменьшил я аппетиты деревенского парнишки. — Понимаешь ли, мне нужен такой помощник, который будет в точности делать то, что я скажу. И думаю, ты вполне можешь такую работу потянуть. Ты согласен? Или у тебя есть другие планы на жизнь?

Разумеется, он был полностью и всецело согласен. Обговорив с ним несколько деталей и сообщив, что в Москве он будет жить пока в съемной квартире («А там, глядишь, и кооперативную тебе купим»), а на работе я его жду через три дня, попрощался и с лёгким сердцем направился в свою деревню.

Счастье бабушки словами было не передать. Вытирая слёзы и обнимая меня, она говорила, что очень рада моему приезду и что я стал большим и возмужал. Она говорила, что очень меня любит и что очень скучала. Так мы и стояли у калитки, обнявшись и плача. Воспитавшая меня в прошлой жизни, делающая для меня всё, поставившая меня на ноги, когда умерла мама, она и сейчас была готова помочь мне во всём. Моя любимая бабушка…

Конечно же, она сразу накрыла на стол. Конечно же, сидя рядом со мной и слушая мой рассказ о пройденной службе, она вздыхала, постоянно спрашивая, не положить ли мне добавки. И, конечно же, нет-нет да поглаживая меня по голове и вытирая слёзы из глаз, она говорила, что очень гордится мной.

Ну а где-то через час после моего появления в бабушкином доме входная дверь распахнулась, и на пороге возник красный как рак Кравцов. После чего мне в течение следующего часа пришлось выслушать небольшую лекцию о пользе телефона, о больном сердце полковника и о моём мерзком, циничном и наглом эгоизме, граничащем с государственной изменой.

Я, особо не споря, сидел и слушал, понимая, что куратору просто необходимо выговориться. Однако во избежание возможного сердечного приступа докладчика я время от времени протягивал краснолицему ковшик с колодезной водой. Тот, пуча глаза, быстро выпивал его, резко благодарил и, набрав в лёгкие воздуха, продолжал обвинять меня во всех смертных и не смертных грехах. Ну а я согласно кивал головой, подходил к лавке, на которой стояло ведро с холодной колодезной водичкой, и вновь наполнял целый эмалированный ковш, дабы вскоре протянуть его не на шутку разошедшемуся оратору.

В конце концов, накричавшись и получив от меня вполне резонное объяснение, полковник уехал, а я остался работать. Дела по хозяйству, которые нужно будет выполнить для помощи бабушке, я решил оставить на потом. Сейчас мне необходимо было уединиться и хорошенько потрудиться.

«После глобальной катастрофы на Земле, вызванной безответственными действиями воинствующих держав, втянувших человечество в ядерное противостояние, остатки выживших спаслись на орбитальных станциях. Ресурсы на исходе, и Совет принимает решение проверить Землю: туда отправляют сотню подростков — нарушителей дисциплины и „трудных“ ребят».

Высадка открывает правду: планета частично восстановилась, но опасности не исчезли — радиация, разрушенные города и люди, сумевшие выжить без помощи космоса.

Подростки должны научиться жить на Земле, строить поселения, распределять обязанности, преодолевать внутренние конфликты и встречать внешние угрозы. Их испытания становятся проверкой на прочность: сумеют ли они проявить мужество, товарищество и верность общему делу?

Главная линия сезона: борьба юных героев за право вернуться на Землю и доказать, что человечество достойно второго шанса.

Таким образом, у нас получается не «постапокалиптический триллер», а, скорее, советская юношеская научно-фантастическая драма с элементами пионерского юмора и даже неким воспитательным уклоном.

— Так-с, с общей концепцией — понятно, теперь, давай-ка, Саша, подумаем насчёт сложностей в кинопроизводстве, — прошептал я и, взяв новый лист, стал накидывать эти самые сложности.

'Во-первых, массовые сцены. Сотня подростков — это не пять актёров, которых можно собрать на киностудии. Это десятки молодых исполнителей, которых ещё нужно найти, обучить, дисциплинировать, а потом держать в кадре, чтобы они выглядели настоящим коллективом, а не школьным хором, сбежавшим с репетиции.

Во-вторых, техника. В сериале должно быть ощущение будущего — космические станции, спускаемые аппараты, связь, приборы. А у нас 1978 год: кинооператор может всё снять красиво, но реквизит и декорации придётся мастерить с нуля. Одно дело — картонные панели и лампочки, другое — убедительно показать, что это орбитальный комплекс. Всё должно выглядеть не как поделка, а как место, где люди реально живут поколениями'.

Я мысленно прикидывал — понадобится не один павильон, а целый комплекс: лаборатория, центр управления, шлюзовой отсек, даже макет спускаемого аппарата, из которого «сотня» выйдет на Землю. Отдельно надо будет соорудить декорации лагеря на планете — грубые деревянные строения, кострище, самодельные укрытия. Без этого атмосферы не будет.

Конечно, к производству в обязательном порядке будет подключен новый компьютерный цех, но всё равно работы художникам, столярам, малярам и техникам будет уйма.

Но кроме технических проблем были и другие, и тоже существенные. И одна из них — сейчас осень, а скоро наступит зима. На съёмке в павильоне это существенно не повлияло бы, а вот натурные съёмки — это проблема. Особенно если сойти с ума и начать снимать данный сериал где-нибудь в непролазной тайге в Сибири. Следовательно, придётся ждать весны 1979 года и уже где-нибудь в апреле-мае начинать. Впрочем, при условии, что декорации будут построены в Москве, все эпизоды, что не на натуре, можно было начать снимать сразу же после написания сценария и постройки тех самых декораций.

Но павильон — это только часть дела. Главная проблема была именно что в натуре: как показать разрушенную, но постепенно оживающую Землю? Я думал над тремя вариантами.

Первый — Карелия. Там и леса, и скалы, и озёра. Местность сама по себе суровая и первобытная, есть места, почти лишённые цивилизации, что для сериала будет служить только плюсом. Там можно снять и мрачные эпизоды выживания, и красивые виды природы, которая будто борется за восстановление.

Второй вариант — Белоруссия. Там много лесов и болотистые места. Всё это отлично подошло бы для показа разрушенной цивилизации и первых попыток подростков построить свой лагерь. К тому же белорусские пейзажи очень кинематографичны — сочетание густых сосновых лесов и открытых равнин создаёт эпический контраст.

Третий — Южный Урал. Там сочетание гор, широких долин и тайги. Можно снять сцены и «дикой природы», и руин, если использовать какие-нибудь старые заводские корпуса или шахты как фон. Пейзажи суровые, величественные — идеально для ощущения, что герои оказались в мире, полном опасностей.

Одним словом, ассортимент при выборе локаций был. Однако кроме вышеназванных существовали и ещё проблемы, например цензура. Да, формально мой сюжет о выживании человечества после катастрофы выглядел как фантастика с воспитательным уклоном, но кто знает, какие мелочи вызовут у проверяющих «идеологические сомнения»? Придётся работать аккуратней и при адаптации всё время думать, как обойти острые углы и при этом не потерять драму.

Вспомнив о той или иной идее, сразу же намечал пути её реализации, быстро конспектировал, после чего вновь обращался к смартфону и переписывал, переписывал и переписывал. Полностью уйдя в себя, я строчил строчку за строчкой, одновременно схематически делая наброски раскадровки для режиссерского сценария. Да-да, существует и такой. И этот самый режиссёрский сценарий по факту и есть главный документ, по которому будет сделан фильм. На нём изображается и расписывается не только аппаратура, на которую будет производиться съёмка, не только выписываются места съёмки тех или иных сцен, но и досконально, чуть ли не покадрово раскладывается, где и как будет установлена кинокамера, как она будет двигаться, если будет, и в каком ракурсе будет сниматься та или иная сцена.