Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Ромчик, увидев шило, резко закашлялся, будто что‑то попало в горло. Хотя понятно было, что причина другая. Витёк отвёл взгляд в сторону, сразу чем‑то заинтересовавшись.

– А шило это вы тоже нашли вместе с остальным инструментом? – спросил Ромчик.

Вот надо же, какой догадливый мужичок. Быстро сообразил, где кроется суть.

– Именно, ты угадал, – подтвердил я. – Там, где я нашёл чемоданчик, там же лежало и шило. Прямо на крышке.

Я чуть улыбнулся.

– А вы откуда знаете?

Ромчик отвёл глаза, челюсти его задвигались – он принялся яростно жевать нижнюю губу.

Я же наблюдал, как он выкручивается. Решил, что помогу ему немного – посмотрю, где у него предел. Если он вообще есть у таких, как он: наглых, алчных и уверенных, что всё им сойдёт с рук.

– Вы знаете, у нас есть ребята‑сменщики, – начал лепетать Ромчик. – Так вот, может быть, это они забыли свой инструмент…

– То есть ребята могли его потерять? – уточнил я, делая вид, что заинтересовался.

Но прежде чем он успел что‑то добавить, вмешался Витёк. Этот, видимо, оказался чуть сообразительнее своего напарника.

– Ромчик, инструмент может быть и похож, но точно не наш. Если бы ребята его потеряли, они бы обязательно сообщили нам об этом, – заверил он.

После этих слов Витёк посмотрел на Ромчика таким взглядом, что слов уже не требовалось – сигнализировал, чтобы напарник заткнулся немедленно, пока не стало хуже.

– Ну ладно, мне чужого не надо. Просто подумал: если этот инструмент ваши ребята потеряли, я бы отдал безвозмездно, – я развёл руками.

Ромчик уже открыл рот, готовый надеться на этот крючок, но Витёк его опередил.

– Спасибо большое, но это точно не наш инструмент. Мы к нему никакого отношения не имеем. И бартер, конечно, штука заманчиво звучащая, но, учитывая, что этот инструмент может быть чей‑то… давайте просто рассчитаемся и всё, – предложил он.

– Ладно, как скажете. Мне, собственно, всё равно, – ответил я, убирая шило обратно в карман. – На нет и суда нет.

Интересно, поняли ли они, что я всё уже знаю? Или у их куриных мозгов просто не хватило на это хода мысли, и они решили, будто всё происходящее – просто обычная случайность?

Хотя, скорее всего, всё же насторожились. Особенно после того, как я достал инструмент их напарников. Да что там «скорее всего» – точно насторожились. По их перекошенным лицам это было видно сразу.

– Сколько у нас итого? – спросил я, доставая деньги.

– Двадцать три тысячи семьсот рублей, – сдавленно напомнил Ромчик.

Я молча отсчитал нужную сумму. Каждую купюру клал ровно, не торопясь, пока цифра не совпала с названной. Когда последняя купюра легла на стол, шиномонтажник протянул руку, чтобы забрать деньги.

Я не дал Ромчику дотронуться до купюр. Как только его пальцы коснулись пачки, я резко выхватил шило из кармана. Тотчас одним движением врезал им по столешнице – прямо у основания руки работяги.

Рука Ромчика оказалась прижата к поверхности. По‑честному, стоило бы вогнать шило в кисть, чтобы урок дошёл лучше. Но я не собирался давать им повод бегать по участкам и жаловаться ментам. Поэтому я пробил рукав его спецовки. Ромчик заёрзал и выдавил громкое ругательство.

– Ты совсем охренел, урод, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Шиномонтажник побледнел и уставился то на шило, то на меня. В его взгляде мелькнуло что‑то – искра понимания. Я увидел её и тут же понял, что он понял, что я всё знаю. И я понял, что он понял. Всё стало ясно без слов.

Рома остался сидеть, глаза у него были широко раскрыты. Витёк же среагировал иначе: мгновенно вскочил и кинулся на меня, рассчитывая обезвредить.

– Ты чё, сука? – прорвался через его бросок раздражённый рык.

Я действовал без раздумий. Дёрнул рукой, схватил пластиковый стаканчик с чаем и выплеснул содержимое прямо в его рожу.

Чай был не кипящим, но горячим. Горячая жидкость попала в лицо Витька. Он дёрнулся, отшатнулся.

– А‑а! – рыкнул он, хватаясь руками за лицо.

Попятившись, Витёк инстинктивно схватил монтировку.

Это была ошибка.

Я действовал мгновенно – резким движением нанёс ему удар по ноге. Удар пришёлся так, что он выпустил инструмент из рук. Я тут же перехватил монтировку, лишив его оружия.

Бить монтировкой по голове не стал – по тем же причинам, по которым не стал вгонять шило в руку Ромчику. Не хотел давать им формальной причины бежать в ментовку.

Вместо этого схватил Витька за шиворот, оттянул к стене и припечатал его лицом в бетон. Удар был сильный, отчётливый. Даже через спецовку я почувствовал, как тело Витька дёрнулось, и он ослаб, прежде чем соскользнуть на пол.

Вообще мужикам крупно повезло, что мы не пересеклись тридцать лет назад. Тогда я был менее избирателен в методах. Сейчас же приходится считаться с последствиями. Поэтому действия были выверены.

Оба шиномонтажника сидели, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. Их попытка продолжить драку умерла в зародыше. Оба быстро смекнули, на чьей стороне находится преимущество, и лишних движений не делали.

Я не стал выбрасывать монтировку. Перехватив её, покрутил в руках, демонстрируя, что при желании могу вернуть разговор в более жёсткое русло.

Объяснять этим двоим что‑то было бессмысленно. Они и так понимают, из‑за чего весь сыр‑бор.

Возможно, они не в курсе деталей и не в курсе, что у их подельника ничего не вышло. Возможно, не ведают и о том, что их хозяин Али мог навести на меня людей. Но суть‑то не меняется: причина конфликта ясна и им, и мне.

А вот наглость Али меня поражала. Он не просто попытался мне навредить… он попытался меня замочить! Гадёныш помидорный…

Я демонстративно собрал деньги со стола, сложил пачку в руку и спрятал в карман. Затем крутанул монтировку в ладони.

– Мужики, такой вопрос: вот если случайно получить по башке этой штукой… Ты, Ромчик, или ты, Витёк, потом будете остаток жизни питаться через трубочку, или как?

Ответ последовал мгновенно. Работники заговорили одновременно, перебивая друг друга, умоляя не доводить до крайностей.

– Кто хозяин этой богадельни? – спросил я, перебивая гомон.

Напарники переглянулись. Короткий, нервный обмен взглядами – и оба ответили почти в унисон:

Глава 24

– Али у нас хозяин!

Видно было, что Витёк и Ромчик надеялись, что этим всё и закончится.

– Это который местный овощной магнат? – уточнил я.

– Ага, – сразу подтвердил Ромчик, закивав с усердием. – У него лавки овощные, табачки, машины в такси, и вот наша шиномонтажка тоже его.

– Ясно.

Значит, всё‑таки Али. Размахнулся соседушка не на шутку. И лавки, и точки, и своя сеть людей, под которыми всё держится. Настоящий паразит… наверняка налоги не платит, живёт по своим правилам, как многие из этой породы. Теперь всё стало на свои места окончательно.

Я даже не стал спрашивать, знали ли эти двое, как сюда попадают клиенты. Смысла не было. Они всё прекрасно понимали, просто не ожидали, что кто‑то свяжет нитки в клубок. Всё читалось по их лицам ещё тогда, когда они увидели у меня чемоданчик и шило.

Я смотрел на рожи работяг – уверенные, но уже не такие наглые. Маски спокойствия трещали по швам, но всё равно держались. Ясно, что никаких сомнений у них не было, за кем правда. Им просто было глубоко плевать. Лишь бы в кармане шелестела капуста. А дальше… дальше хоть трава не расти.

Так что спрашивать я не стал – смысла не было. Сразу перешёл к утверждению.

– Знаете, мужики, за то, что вы такими вот гнилыми делами занимаетесь, будем считать, что работу вы сделали бесплатно.

Ромчик сразу дёрнулся, попытался вставить слово:

– Но… – начал он возмущённо.

– Да, Ромчик, ты прав, – перебил я, не дав ему закончить. – Я действительно не всё сказал.

Ромчик растерялся, не понял, что происходит, а Витёк коротко пнул его локтем в бок – явно просил заткнуться.