Жена-беглянка. Ребенок для попаданки - Константин Фрес

Его дорожная одежда была темна от стаявшего снега, от плаща его веяло холодом.

— Господин герцог просит его принять, — повторил Лисий Хвост.

— Зовите! — почти закричала я. — Конечно, зовите!

Лисий Хвост снова поклонился и вышел, а я откинула горячее душное одеяло и подскочила на ноги.

— Куда?! — вскричала Марта.

— К нему! — выдохнула я, отыскивая халат.

— Нехорошо, неприлично! — ругалась Марта.

Но мне было все равно.

— Холодно в холле! — ворчала Марта, поймав меня за подол и не позволяя выйти из комнаты. — Наденьте сию секунду туфли, не то ноги заморозите!

Пока мы с ней боролись, пока она надевали на мои озябшие ступни меховые туфельки с помпонами, в дверь стукнули.

И почти сразу Ивар шагнул в мою комнату, сверкнув глазами и светлой цепью поверх черной бархатной богатой одежды.

— Герцог, — только и смогла вымолвить я, поднимаясь ему навстречу.

Ивар коротко поклонился.

И Марта, как по команде, испарилась, исчезла из виду.

А я, робея, подошла к нему.

И Ивар порывисто взял мою руку и прижал ее к своим губам.

Он изменился.

Я помнила его взъерошенным, нервным, одетым небрежно и просто.

Прежде у него был колючий злобный взгляд и кривая усмешка.

И эти ненавистные мне перчатки, которые он не снимал никогда…

Теперь этих перчаток не было.

Одна рука Ивара — левая, — была поросшей чешуей.

Но он больше не прятал ее.

Вторая, правая, была украшена странными, красивыми и пугающими когтями из желтого металла.

Одежда его была опрятна и красива, пошитая недавно.

И, главное, он переменился в лице.

Ничего нервозного в нем больше не было. В глазах его светилась уверенность и достоинство. И покой — очень глубокий и непоколебимый.

Он привлек меня к себе и поцеловал, легко и естественно.

Так, будто между нами не было мучительных сомнений и болезненных слов.

— Почему ты не шел так долго? — спросила я, обнимая его за плечи.

Я была совершенно сбита с толку его смелостью, его готовностью меня целовать и его близостью.

Он больше не отталкивал меня. Словно его боязнь продолжить род испарилась.

И эта смелость была необъяснима.

— Я теперь служу королю, — ответил он и продемонстрировал мне когти. — И эта служба очень удлиняет путь, куда бы ты ни шел. Справедливость и скорый суд может понадобиться на каждом углу.

Он улыбнулся, и в этой улыбке он тоже был новый.

Он не улыбался так радостно прежде.

А я просто сомлела от того, с какой неожиданной стороны он раскрывался передо мной. Уверенный в себе и красивый, смелый человек.

— Герцог Разрыватель — это тот дар, что дал мне король, — пояснил Ивар. — Не самое легкое занятие, но и не самое дурное. По крайней мере, не новое проклятье.

Ивар снова меня обнял, прижал к сердцу, и я вздрогнула, почувствовав, что он хочет сказать мне самые главные слова.

— Король… снял с тебя проклятье? — шепнула я с надеждой. — Ты теперь можешь продолжить род без опаски?

Ивар тряхнул головой отрицательно.

— Оно при мне, — ответил он, показывая мне свою чешуйчатую руку. — Но его можешь снять ты.

— Я?! — изумилась я. — Но как, каким образом?

Ивар кивнул.

— Я ошибался, — произнес он. — Король назвал это трусостью, но я действительно верил в свои страхи. Но он мудрее меня; он знает больше. Он напомнил мне, что твой ребенок не будет чистокровным аристократом. А значит, и пороки наши не унаследует. Для этого ведь Натан на тебе и женился. А я… я просто об этом не подумал.

Глаза Ивара вспыхнули, он поспешил спрятать взгляд и стал похож на смущенного юношу, переживающего первую весну своей любви.

— Прости меня, — сказал он, переведя дух.

— За что же? — удивилась я.

— За то, что своей глупостью заставил тебя страдать, — твердо ответил Ивар. — За то, что отказывался дать тебе надежду. Отвергал твою любовь. И оставил тогда одну. Прости.

Я рассмеялась, прильнула к нему, уткнулась лбом в его лоб.

— Я счастлива сейчас. И все горести забыты. Ты исцелил меня. Значит, и прощения просить не за что.

— Ты… ты выйдешь за меня, Вероника Рубин?

Он вдруг опустился передо мной на одно колено.

В протянутой мне руке с опасными и острым когтями я увидела черную, как его одежды, коробочку.

А в ней, на кроваво-алой подушечке, лежало массивное золотое кольцо с крупным алым камнем.

— Ивар, ты это серьезно?! — вскричала я, всплеснув руками.

— Да, — твердо ответил он. — Ты была права. Моя мать сделала ставку не на того сына. Это нам с тобой стоило пожениться. И у нас все вполне могло получиться изначально. Но раз уж так вышло… судьба дает нам еще один шанс. Такое случается редко. Так может, нам стоит попробовать?

— О, да! Ивар, да!

Я едва не задохнулась от счастья, когда он надел мне на палец это старинное кольцо и снова заключил в свои объятья.

Наши разговоры, вскрики и смех разбудили спящего в колыбели младенца.

Он заворочался и захныкал.

И я тотчас вспомнила, что я в первую очередь мать.

Как Ивар отнесется к ребенку?

Когда он был в моем чреве, Ивар говорил, что будет любить его.

Но сейчас?..

Я бросилась к колыбели, достала плачущего сына и прижала его к себе, укачивая и успокаивая.

Ивар проследил за мной — и снова улыбнулся своей новой чарующей улыбкой.

— Я буду любить его, — сказал он, словно угадав мои мысли. — Ребенок Натана… Я рад, что он родился. Я любил Натана. Он был моим братом, и я рад, что он не исчез, не оставив после себя следа. Это хорошо, что есть этот ребенок.

Ивар приблизился ко мне, снова обнял, заглянул в личико ребенка.

— Как ты назвала его? — спросил Ивар.

Признаться, об этом я не думала ни разу!

Пробивая себе дорогу в жизни, я думала только об одном: выжить и родить.

А сразу после родов я была так очарована этим маленьким чудом, что и не подумала, что ему нужно имя.

Мое солнце, мое счастье, мой свет — я придумывала для него сотни прозвищ, заключая в них всю свою любовь. И думала, что ни одно из имен не сможет