Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Мальчишка быстро ушёл, а я взглянул на «сосалку», сжал в ладони. Надо будет подумать, как прищучить этого распоясавшегося вахтёра. Он явно перепутал берега.

Я вышел из туалета, убирая пластиковую хрень в карман, и сразу заметил завуча. Мымра стояла неподалёку, будто случайно. Но вот взгляд у неё был привычно цепкий, выжидающий.

– Сами справились? – спросила она, делая вид, что просто проходила мимо.

– А ты за мной следишь? – подмигнул я.

– Естественно, – ответила она раздражённо, даже не став этого отрицать.

Всё‑таки были у этой бабы качества, за которые её можно уважать…

– А то мне показалось, что вы… нет, ты! – продолжила она. – Собрался избежать встречи с бизнесменом и хочешь меня подставить.

– Тебя не затруднит объяснить, как ты к таким выводам пришла, – дружелюбно улыбнулся я.

– Не затруднит! Ты, Владимир Петрович, чёрт знает что напридумывал, директора заставил поверить во всю эту авантюру…

Она фыркнула, достала из кармана пачку таблеток и протянула мне.

– Вот, выпей. Активированный уголь. Или мезим, не знаю, что у тебя там с животом.

Я посмотрел на таблетки, прекрасно понимая, куда она клонит.

– Забота, конечно, трогательная, – усмехнулся я. – Но, Соня, пора бы тебе уже запомнить одну простую вещь.

– Это ещё какую? – завуч задрала нос.

– Ты можешь меня любить, можешь ненавидеть, можешь даже ставить мне палки в колёса, – сухо начал я. – Но своих я не бросаю.

Я взял таблетки, подбросил в руке, ловко поймал и вернул ей обратно.

– Обойдусь.

Мымра замялась, пытаясь что‑то сказать в своё оправдание, но получился лишь нелепый набор слов.

– Пойдём уже, – сказал я, не давая ей времени на новые отговорки. – У нас не так много времени до того, как приедет товарищ бизнесмен.

И пошёл вперёд, чувствуя, как завуч вынужденно двинулась следом, тихо ругаясь себе под нос.

Мы вышли во двор – там нас уже ждал весь педагогический коллектив во главе с директором.

– Мы вас заждались! – сказала Лидия Васильевна, глядя на нас с облегчением.

Я заметил, как несколько учительниц зашушукались между собой при нашем с Мымрой появлении.

– Я вас уверяю, девочки, я это сразу поняла, – заявила физичка.

– Говорят, любовь зла – полюбишь и козла, – добавила математичка, тихо хихикая. – А тут, похоже, полюбишь и козочку.

Завуч всё это тоже, естественно, слышала и мгновенно вспыхнула. Щёки, как по щелчку пальцев, залились румянцем. Она бросила на них взгляд – короткий, ледяной.

Шёпот смолк тут же.

Учительницы замолчали, но было видно, что сплетня о нашей с Мымрой близости уже пошла гулять по школе.

– Так, девочки, – сказал я с усмешкой. – Не ссорьтесь, мои хорошие. Лучше нацепите на себя миловидные улыбки – гость‑то вот‑вот появится.

Ровно так и поступили, а училка по математике фыркнула:

– И что вы в ней нашли, Владимир Петрович, в этой Софии…

Я заметил, как на ее скулах ходят желваки. Ревнует, что ли? Рыжая бестия, блин! Я повернул к ней голову и мило улыбнулся.

– Эльвира Сергеевна, нашёл не в ней, а в дисциплине. А дисциплина, между прочим, украшает любую женщину.

Математичка прикусила язык. Завуч стояла рядом, стараясь сохранить невозмутимость, и сделав вид, что не услышала слов математички. Но я заметил, как краешком губ Мымра всё‑таки улыбнулась.

– Ну что, все помнят, кто что говорит? – спросил я, обводя взглядом коллектив.

– Да! – хором ответили учителя.

Надо отдать должное, девчата старались выглядеть бодро, хотя в глазах у многих всё ещё стояла нервная дрожь.

– Отлично, – кивнул я. – Тогда давайте отрепетируем, как мы будем гостя встречать. Начали!

– Здра‑а‑авствуйте! – дружно произнесли учительницы на распев.

Даже улыбки на их лицах вышли вполне убедительными.

– Леонид Яковлевич, вас это тоже касается, – напомнил я директору.

– Владимир Петрович, ну ей Богу, что я буду как мальчишка какой‑то… – попытался отвертеться Лёня.

– Работа у вас такая, Леонид Яковлевич, – подмигнул я.

Лёня, видимо, вспомнив о наших договорённостях, вздохнул и кивком показал, что тоже готов принять участие в репетиции.

– Ещё раз!

– Здра‑а‑авствуйте!

На этот раз в нашем учительском хоре принял участие и директор.

– Хорошо звучим! – я показал большой палец. – Так, а хлеб‑соль у нас готовы?

– Готовы, конечно же, – Лёня с довольным видом показал на подоконник школы.

Там на подносе лежал наш каравай. Ну или то, что должно будет его изображать.

– Вот, по доставке заказали, как договаривались… – директор, говоря, явно чувствовал себя не в своей тарелке.

На подносе лежал торт из вафельных коржей, промазанных сгущёнкой и украшенных парой кремовых цветочков. Рядом была солонка, доверху наполненная солью.

– Владимир Петрович, – с сомнением произнесла одна из учительниц. – А вы уверены, что это понравится нашему уважаемому гостю?

– Уверен, – подтвердил я.

Уверенность действительно была. Я посмотрел на «кулинарное чудо» с лёгкой ностальгией. Потому что я‑то знал, что Аля Крещёный обожал такие торты со сгущёнкой. Правда, раньше они были домашние, с характерным запахом подгоревшей корочки и тёплым привкусом детства, но сойдёт и этот магазинный вариант.

Ну и да… Аля абсолютно везде добавлял соль. И иногда в тему, иногда совершенно не в тему, как в случае с тортом со сгущёнкой.

Так что да, я был уверен почти на все сто, что Аля это точно оценит. Старые привычки не выветриваются.

Ко мне подошёл директор, сияя какой‑то тревожной бодростью. Видимо, окончательно вошёл в раж организационной активности.

– Володя, – начал он, понижая голос. – Ну что, я прислушался к твоему пожеланию, что здесь должен присутствовать весь наш педагогический состав. Поэтому сразу вызвал бывшего физрука, а также нашего трудовика.

– Кого‑кого ты вызвал? – уточнил я, не веря собственным ушам.

– Ну как же! – оживлённо продолжал директор. – Ну Кирилла Игнатьевича… которого ты по физкультуре замещаешь! Он обещал подойти, благо ему недалеко идти. Правда, он на костылях, но ничего страшного – пусть разминает ногу! Сам говорит, что ему доктор рекомендовал…

Видя, что я смотрю на него с удивлением, Лёня осёкся.

– Наверное, Кирилла Игнатьевича не надо было звать…

– Наверное, человек на больничном, что его почём зря дёргать, – согласился я. – Но раз ему доктор сказал – пусть уже приходит.

Мне не особо хотелось сейчас нервировать Лёню, а у бывшего физрука всё‑таки своя голова на плечах есть. Мог бы и отказаться.

– А вот наш трудовик… хоть и занятой человек, но тоже пообещал подъехать и поддержать родную школу, – директор сменил тему. – Так что теперь у нас полный состав, можно сказать!

Про трудовика он говорил с таким энтузиазмом, будто только что открыл секрет успешной встречи делегаций ООН. Вообще, конечно, к этому козлу, ну в смысле к трудовику, в школе какое‑то особое отношение.

Положа руку на сердце, я хотел, чтобы в школу выдернули именно его, всего такого занятого. Уважаемый человек, блин… я с такими «уважаемыми» на одном клочке земли не сяду… впрочем, без подробностей.

– Так, – директор посмотрел на часы. – С минуты на минуту гость уж прибудет!

Я, признаться, уже не слушал Лёню, потому что посмотрел в сторону ворот школьного забора и вздрогнул от неожиданности. Потому что увидел там знакомую фигуру. Она, не заходя во двор, стояла у забора и смотрела на мобильник, покусывая губы – явно нервничала.

Аня…

Ни фига себе, что она тут делает?

Меня пришла искать?

Или что‑то случилось?

Я задумался, перебирая в голове варианты. Самый очевидный лежал на поверхности – Аня узнала про ту чёртову фотографию с Пончиком, что снимок был не настоящий. Вот и прилетела.

Что ж… если так – то это беда. У кого‑то, в смысле у меня, намечаются крупные неприятности. И главное – совсем не вовремя. Сейчас, когда через пару минут сюда приедет Аля Крещёный, мне меньше всего нужен личный разбор полётов.