Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

Здесь в конце августа царила зима. С горных вершин ветер доносил серебристые иголочки снежинок, а озеро, по берегу которого шла Юмэ, сплошь было укрыто ледяными торосами, в которых причудливая фантазия давным-давно погибшего архимага из рода Кагеро воссоздала человеческие фигуры. У этого места был собственный характер, как будто частичка души предка навсегда осталась в месте его гибели. И Юмэ никогда не знала, что ожидало её в Саду Грёз — какое время года либо какая погода, — как будто это место жило прошлым и воспоминаниями своего создателя.

Встречи здесь назначали только если дело касалось внутриклановых вопросов, и Юмэ в своём возрасте всего дважды была удостоена возможности посетить Сад Грёз. Впервые это произошло, когда жрецы уведомили, что забирают её в храм. Тогда архимаг, скрепя сердце, согласился, не став спорить. Она не представляла, чего это стоило матери, ведь дед с двенадцати лет начал на неё засматриваться. И именно тогда мать невероятным образом договорилась со жрецами, чтобы они забрали Юмэ на поруки прислужницей в храм, поскольку это была единственная возможность спасти девочку от приставаний деда. Об этом сама Юмэ узнала не так давно от сестёр храма, разговорившихся после смерти архимага.

Теперь же мать умудрилась договориться и о встрече с новым главой клана. Им стал Синдзи, троюродный дядя Юмэ, которому она проиграла во второй из четырёх схваток. Проиграла в классе. Странно было надеяться, что она сможет пройти выше. В качестве задания им выпали гладиаторские бои иллюзий. Юмэ со своей стороны выставила химер, отчасти похожих на тех, которые создавал Юрий Угаров, и искренне гордилась собой, ведь у неё получилось больше трёх десятков иллюзий, каждую из которых она контролировала, отдавая приказы действовать как по отдельности, так всем вместе. Удержание подобного контроля уже подводило её близко к магистерскому уровню, хоть она и имела всего лишь один хвост, как кицунэ. Но против неё вышел Синдзи — будущий глава клана — и он с лёгкостью одолел Юмэ как в классе, так и в умении оперировать собственными иллюзорными потоками. Синдзи создал несколько роёв пчёл, при этом умудряясь контролировать едва ли не каждое создание в отдельности, и, конечно же, они снесли защиту Юмэ и уничтожили её химер. Каменные горгульи ещё держались, но против пчёл ничего сделать не могли — здесь нужна была стихийная магия. Одно время Юмэ даже хитрила: при смерти горгулий, позволяя взрываться им огнём, но пчёл было много, очень много, и технически каждая из них, жаля, вырывала кусок плоти из её химер, не используя какую-либо иную стихийную или прочую магию. Юмэ проиграла тактически, но и не жалела — она и так привлекла к себе слишком много внимания. И матери пришлось очень постараться, прежде чем ей удалось договориться о неких условиях выхода Юмэ из рода.

Накануне встречи в Саду Грёз мать инструктировала кицунэ:

— Чего бы это ни стоило тебе — соглашайся.

— А ты-то пойдёшь со мной?

Хоть память из прошлой жизни восстанавливалась кусками, всё же в этом мире, в этой жизни и в этом теле она любила женщину, которая была её матерью. Та заботилась о ней, как умела, и никогда не спрашивала о цене благополучия дочери, приносив мыслимые и немыслимые жертвы ради неё.

Мать слишком долго медлила с ответом, и Юмэ пришлось повторить вопрос:

— Ты со мной пойдёшь?

— Нет, — с грустной улыбкой покачала головой вечно юная иллюзионистка, — свою цену я уже заплатила, и я останусь. Ты же знаешь, у меня слишком специфический дар для того, чтобы меня отпустили. А ты уже показала столь высокий класс, что, если не согласишься на это предложение, другого не будет — ты слишком ценный актив. Тебя не выпустят из клана.

Мать погладила Юмэ по скуле ладонью с такой нежностью, что у девушки защемило сердце.

— Соглашайся. Чтобы ты, моя лисичка, получила свободу, мне придётся остаться в этой золотой клетке, — мать вложила в ладонь дочери маленькую фигурку лисы из обработанного граната. Работа была столь искусна, что у Юмэ захватило дух от восторга. А ещё у лисички было девять хвостов.

— Помни, что я в тебя верю. И надеюсь, ты знаешь, ради чего рискуешь всем. Храм был твоим спасением и свободой.

Хотелось бы Юмэ сказать, что она знает, но кицунэ, словно слепой котёнок, шла в темноте, натыкаясь на подсказки из прошлой жизни и пытаясь им следовать. Но она же и твёрдо пообещала себе однажды, что, возвысившись до уровня хотя бы архимага, заберёт мать по праву силы, ведь никто не посмеет ей перечить.

Юмэ прогуливалась по саду, кутаясь в тёплую шубу, доставшуюся ей ещё в России в подарок от княгини Угаровой. Лисья доха грела прекрасно по сравнению с местными накидками, лишь по недоразумению считавшимися верхней одеждой. Все же русские знали толк в тепле и комфорте зимой: если в Японии учили хладоустойчивости и умению мириться с невзгодами, то русские были в этом вопросе гораздо практичнее. Если природа придумала пушнину, то нужно быть идиотом, чтобы не пользоваться её дарами.

Застыв возле одинокого заснеженного дерева, Юмэ любовалась серебристой гладью и переливами света на ледяных фигурах на озере, когда услышала со спины вкрадчивый мужской голос:

— Я планировал выкупить тебя у храма и сделать собственной женой. Ты слишком перспективна в плане магии и генетики, чтобы отпускать тебя. Но твоя мать пообещала мне ребёнка взамен тебя. Без прав на него. Поэтому слушай моё слово: ты должна выполнить задание, которое тебе по силам, в далёкой северной стране, откуда ты всего лишь недавно прибыла.

* * *

Пообщаться с Костомаровым пришла идея не только мне. Как я догадался? Ещё на подлёте к лагерю я заметил, что в одной из палаток бурлит магия смерти зеленовато-болотными клубами. Сделав кружочек над эпицентром бури, услышал ещё и тихие стоны, предположительно принадлежавшие историку.

Приземлившись у палатки, я убрал Гора в собственное ничто и тихо позвал:

— Керимов! Ты только меня не грохни случайно, а то самому же и оживлять придётся. Я бы тоже хотел в процессе поучаствовать, тем более что меня соответствующими полномочиями ещё и Ясенев наделил.

Сила смерти сперва взбунтовалась, а после в сплошном куполе борлотной жижи появился зазор прямо напротив входа в палатку.