Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

у вас сердце не выдержало после всех перипетий, — пока Мурад удерживал трепыхающуюся душу, я взял на себя ведение допроса.

Костомаров с ужасом смотрел на собственное тело, обмякшее на самом простом раскладном стуле.

— Николай Максимович, напомню, ваше время ограничено. Полминуты вы уже потеряли. Итак, что ищет Орден в могильниках?

— Я не знаю, что это, — взвизгнул историк спустя ещё четверть минуты метаний.

— А вы попробуйте описать, — вкрадчиво обратился я к историку, поглощая ауру его страха и давая возможность тому фигурально дышать свободней. — Подозреваю, что это ни разу не предметы быта или драгоценности, не всевозможные скипетры, короны, державы и прочая правящая атрибутика из золота и драгоценных камней, которые укладывают рядом с богатыми военачальниками и прочими вельможами, ведь так?

— Так! — огрызнулся Костомаров, с ужасом увидев в моих руках карманные часы на цепочке. Я продолжал демонстративно отсчитывать секунды его смерти.

— Тогда что? Что вам сказано искать?

— Не знаю… минерал какой-то розовато-дымчатого оттенка. Похож на кварц, самый обычный розовый осколок, меньше перепелиного яйца. Обычно что-то вроде друзы. Если нахожу нечто подобное, то экспроприирую, помещаю в кейс, передаю в Орден.

Я вспомнил, как выглядел осколок магии рассвета, который принесла наш мир Эола, и визуализировал магией иллюзий перед Костомаровым.

— Подобный такому?

— О-о… них… Простите! Ничего себе размеры! — тут же отреагировал с восторгом Костомаров, кажется, даже забыв, что формально мёртв. — Единственный раз, когда мне удалось отыскать нечто подобное, тот осколок был меньше фаланги указательного пальца. Но за такое меня наградили очень и очень щедро. Так что я слабо представляю, где вы могли видеть такого размера кусок. Неужто пробрались в пирамиду? Смогли обойти защитное заклинание? Но как? Может, подскажете? Одна эта находка и мне больше не придётся копать эти долбаные могилы!

— А как же ваш энтузиазм? А как же открытие века и все остальное? — неприкрыто издевался я над Костомаровым.

— Да идите к чёрту! Возвращайте меня обратно в тело, я же умру так! — вдруг переполошился тот, рассмотрев положение стрелок на часах.

Я посмотрел на часы и прикинул, что времени оставалось ещё около минуты.

— Не так быстро, Николай Максимович. Где отыскали прошлый осколок?

— На Алтае! В горах! — тараторил историк. — Было захоронение, обвалилась часть скалы, и обнаружили саркофаг! Там внутри, то ли маг был великий, то ли бывший военачальник, не пойми кто… на мумию больше похоже… артефактов всяких тьма… и вот этот маленький камешек… Всё! Больше ничего не знаю! Клянусь! Возвращайте меня в тело! — истерично кричал он. — Это всё, что я знаю! Верните меня, я хочу жить!

Душа Костомарова билась практически в истерике. Казалось бы, ему не было больно, но жить он хотел. Мы с Мурадом переглянулись, и я кивнул. После чего Керимов поместил душу обратно в тело подопытного.

Николай Максимович дёрнулся и с хрипом вдохнул воздух в лёгкие, свалившись со стула и свернувшись чуть ли не калачиком. Из глаз у него лились слёзы.

— Я… Я… Я буду жаловаться! Это произвол! У нас есть закон от произвола магов над простецами!

— Есть, — покладисто согласился я. — Но только тогда и мы кое-что расскажем о вашей деятельности, Николай Максимович. Поэтому вам лучше забыть происходящее как страшный сон.

Покидать палатку я не спешил, ибо ещё нужно было донести до этого чёрного копателя, что трогать пирамиду небезопасно.

— В этот раз вы наткнулись совершенно не на то, что жаждал отыскать Орден. Вам что-нибудь говорит имя Кхимару?

У Костомарова даже слёзы высохли. Он замер, а я мог бы поклясться, что слышал, как с треском и щелканьем встают на место шестерёнки в его мозгу.

— Не может быть… Неужто тот самый…

— Тот самый Николай Максимович… тот самый. И знаете, что самое страшное? — пытался я тщетно достучаться до разума руководителя раскопок.

— Это же находка даже не тысячелетия… — не слышал меня он. — Неужели мы сможем подтвердить существование богов?

— Скорее, они могут подтвердить наше несуществование.

— Не понял, — тряхнул головой Костомаров.

— В том-то и дело, что это божество живо. И очень хочет крови. Поэтому к вечеру здесь будет отряд ОМЧС, а нас здесь быть не должно. Если вы ещё раз попробуете хотя бы посмотреть косо в сторону пирамиды, то я использую по назначению полученные от Ясенева самые широкие полномочия, вплоть до того, что грохну вас на месте, и страна потеряет великого историка-археолога.

— В смысле… живой? — кажется, до Костомарова доходило очень медленно. — Как это… живой бог?

— Молча, Николай Максимович, молча. Поэтому сейчас вы никуда не выходите из палатки, если сильно хотите жить, и ни с кем не общаетесь. А нам, пожалуй, необходимо пообщаться с Мурадом Алиевичем наедине.

Я кивнул Керимову, но, прежде чем выйти за пределы палатки, призвал Гора:

— Посторожи этого психа! Попробует выйти из палатки, разрешаю применять силу.

Химера плотоядно облизнулась, а по мыслесвязи пришёл ответ:

«Не забудь про мороженку!»

Керимов решил не остаться в стороне и тоже внёс свою лепту в охрану Костомарова.

— Николай Максимович, настоятельно рекомендую не пытаться удрать. Я накрою палатку сферой смерти. Попытаетесь выйти за её пределы — умрёте. И любой маг смерти после моего предупреждения воспримет это как сознательное самоубийство.

— Радикально работают маги смерти, — хмыкнул я. — С другой стороны, таким энтузиастам, как господин Костомаров, объяснять нужно доходчиво. Примерно, как с выниманием души из тела.

Мы с Керимовым обменялись понимающими взглядами, но прежде чем вышли из палатки, туда ввалился запыхавшийся Селим с расширившимися от ужаса зрачками. Но не успел он ничего сказать, как мы услышали язвительный голос Кхимару:

— Угаров, от меня не скроешься! Тащи сюда свою девку и свой собственный зад, нам пора обедать.

Глава 5

Навстречу Кхимару я шёл с мыслями: «Если я-Магомед не дошёл до горы, то Кхимару-гора сама пришёл к Магомеду». Примерное значение этой фразы я понимал, но откуда она взялась в моей памяти представлялось смутно.

Напротив палатки Костомарова было огромное количество химер; казалось,