Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете? - Вика Рубина

— Как… несчастье? Что произошло?

Девушка принялась утирать лицо краешком не вполне чистого передника.

— Господина герцога в одночасье не с-стало. Мы все… все в смятении. Спаси Всевышний, горе-то какое!

И она залилась слезами. Я принялась осторожно выбираться из кареты. По местному этикету открыть дверцу надлежало вознице, но сейчас мне было совсем не до соблюдения обычаев. Тем более, что встревоженный недотепа Трогг и вовсе позабыл о своих обязанностях — стоял себе, поглаживал лошадиную гриву и озадаченно глядел на толпу.

От него дожидаться помощи явно не стоило. Так что я сама распахнула дверь и ступила наружу. Девушка в переднике тут же попятилась, толпа за ней принялась почтительно расступаться. Я переступила с ноги на ногу, чтоб немного размять затекшие конечности и глубоко вдохнула. Вот и завершение приятной, безопасной поездки. Не одно, так другое.

— Что ж, — сказала я. — Вы, кажется, в курсе, что случилось с отцом?

Девушка отчего-то замялась и странно на меня поглядела.

— Д-да, г-госпожа, я… я же убираю покои господина герцога, так что…

— Прекрасно, вот и расскажете мне тогда все в подробностях. Пойдемте.

В толпе потянулись удивленные шепотки. Я почти ничего не слышала, но из нескольких обрывков, все же долетевших до слуха, стало ясно, что обсуждают они мою скромную персону.

Не в первый раз мне приходилось шествовать между строем людей. Но раньше это были работники принадлежащих мне концернов и фабрик. А тут были слуги замка и крестьяне — жители близлежащих деревень. Почему-то сейчас под взглядами сотен глаз стало особенно неуютно, поэтому я отправила Трогга вперед. Великан послушно двинулся, бухая своими ножищами, мы с моей собеседницей пошли следом, замыкали процессию Элина, Мири и Мейко.

Спину мне буквально буравили, иначе и не скажешь. Молчание сделалось уж совсем гнетущим. Если короли древности жили так постоянно, то могу сказать, что бедолагам особо не позавидуешь. Оказавшись у самого входа, я повернулась к толпе и сложила руки лодочкой:

— Спасибо всем за теплый прием! Те, кто постоянно проживает в замке, прошу со мной, не стойте на сквозняке, простудитесь. А остальные, кто просто полюбопытничать пришел — расходитесь, тут не на что глазеть. В такую тяжелую минуту мы будем благодарны за уважение к нашей частной жизни!

— Чегой-то герцогиня Сафина вещает, не пойму… — пробасил мужик в драной кацавейке, из которой клочьями проступала вата.

— Ступайте по домам, — сказала я. — Это дело семейное.

Я и понятия не имела, насколько окажусь права.

…

Родовое гнездо Банксов снаружи я рассмотреть пока не успела, но внутреннее убранство было, прямо скажем, своеобразное. Дом оказался монументальным, таким, что века простоит. В коридорах можно было заблудиться, потолки оказались настолько высоки, что в обслугу стоило брать только завзятых каскадеров-экстремалов, а по комнатам гуляли чудовищные сквозняки.

Их вой сделал бы честь любому уважающему себя привидению. И при этом даже невооруженный взгляд видел — о доме хорошо и с уважением заботились. У окон, хорошо пропускавших солнечный свет, теснились кадушки с цветами, полы радовали глаз чистотой, а с кухни тянулся запах свежей пищи — если судить по аромату, кто-то запекал свинину в травах.

— И ведь ничего не предвещало беды, — горестно засопела моя спутница и одернула передник. — Господин герцог вчера возвратился с охоты, был весел, приветлив, велел оленью голову в трофейной зале водрузить… уже третью. Потом спать удалился после ужина, а ночью, в третьем часу, герцогиня позвала на помощь!

Шедшая за нами следом Элина шикнула на словоохотливую девицу, но та не обратила внимания. Я тоже проигнорировала — вся обратилась в восприятие.

— Говорит, его герцогской милости худо сделалось. Мы сразу послали за доктором, но когда тот прибыл, ваш… ваш…

Она замялась и всхлипнула.

— Он уже похолодел.

Я почувствовала, как к мурашкам присоединяется неожиданная злость.

— А разве доктор не должен жить поблизости? На случай форс-мажоров?

Девушка моргнула.

— Каких таких мажоров? Не понимаю вас, госпожа.

Черт, забываю, что некоторые слова могут быть непонятны местным жителям. Придется растолковать.

— Если вдруг такие неотложные случаи возникнут.

— Он и живет, — неожиданно тихо сказала девушка. — Даже два. Но только господин Рэйвин сейчас на выезде в дальнем селе, а магистр Нивенс уже человек пожилой…

— Понятно, — протянула я. — И какое заключение вынес магистр Нивенс?

— У… удар случился у вашего батюшки, — почти прошептала девушка.

Я только кивнула. Это многое объясняет. Я не то, чтобы сильно сведуща в медицинских делах, но хорошо знаю, что с инсультом шутки плохи, и в таком состоянии каждая минута промедления только во вред.

— Он очень ждал вашего возвращения. — печально добавила служанка. — Говорил, что после того, как с южанами будут налажены дела…

— А откуда вы столько знаете? — перебила я ее.

Девушка вновь моргнула.

— Но ведь я убираю покои. Вашего батюшки… и ваши тоже, госпожа Сафина.

В голове как по заказу всплыло имя “ЭСТЕР”.

— Не обращайте внимания, Эстер. От этих кошмарных известий я сама не своя.

Эстер печально склонила голову. Мири взяла меня за плечо. Элина схватила под локоть. Они так меня оцепили, будто я сейчас грохнусь в обморок. Мы уже были готовы продолжать путь такой причудливой группой, когда из-за поворота вынырнула еще одна девушка — востроносая блондинка в синем платье. Увидев меня, она сделала скорбное лицо.

— Мои соболезнования, госпожа Сафина. Скорбим вместе с вами.

— Спасибо. Вы что-то хотели?

Блондинка пожевала губами и опустила глаза.

— Вас желает видеть её высочество госпожа Банкс.

Глава 10

— Здравствуй, Сафи. Я рада твоему приезду.

Довольно камерный, даже уютный зал с овальным столом посредине неожиданно показался мне большим. Настолько большим, что мне потребовалось бы преодолеть несколько миль, чтоб пересечь его от стены до стены. Женский голос с мягким, бархатистым тембром прокатился по нему волной. Холодной волной, будто за шиворот вылили ушат колодезной воды.

— Здравствуйте, госпожа Дж… то есть, Банкс — поправилась я.

Женщина, сидевшая во главе стола, слегка нахмурила брови, но больше виду не подала.

— Пожалуйста, проходи. Сейчас подадут завтрак. — сказала женщина.

Я прошла и уселась за столом напротив нее. Снаружи уже давно рассвело, но в комнате сохранялся приятный, располагающий полумрак. От него слегка клонило в сон. Но чутье мне подсказывало, что с этой дамочкой лучше не зевать. Она действительно оказалась красива — по возрасту чуть старше тридцати пяти, бледнокожая (хотя в этом больше заслуга слоя пудры на лице), с точеными чертами лица, тонкими алыми губами и жгучими глазами бывалой сердцеедки. Мой дорогой отец был у нее не первым