Дэвид Файнток - Надежда Дерзкого

- Есть, сэр. И еще... Я хотел бы уберечь Криса.

- Как?

- Запереть в каюте, если потребуется. Мало ли что может случиться, если начнется заваруха.

- Нет,- твердо сказал я. - Он военный и хорошо знает, что полагается за мятеж. Идите за оружием.

- Я немало сделал для вас, и вы передо мной в долгу. - В его взгляде была непреклонная решимость защитить сына.

- А вы мне ничего не должны, мистер Дакко? - спросил я.

- Вот, значит, как вы благодарите за помощь? Я с трудом удержался, чтобы не разразиться проклятиями. Конечно, Уолтер Дакко не раз оказывал мне неоценимую помощь, рискуя собственной жизнью. Добровольно докладывал все, что происходило на корабле, из чисто моральных побуждений. И я не мог оказаться неблагодарной свиньей.

- Мистер Дакко,- сказал я уже совсем другим тоном,- назначаю Криса вашим помощником до конца чрезвычайного положения. Принесите оружие.

- Есть, сэр. Спасибо.

- Если у нас увидят оружие, то сразу поймут, что нам известно о настроениях экипажа,- сказал Филип, как только Уолтер Дакко ушел.

- Что ж, чему бывать - тому не миновать.

Через полчаса Уолтер Дакко вернулся с лазерными и электрошоковыми пистолетами. Я взял пистолет, включил тревогу и, когда со всех постов поступили доклады, объявил в микрофон:

- Всем оставаться на местах для проверки.

С Филипом и Уолтером Дакко я начал обход корабля и закончил его в машинном отделении, где вместе с главным инженером находились Деке и Джокко.

- Касавополус, какую максимальную мощность можно подать на сверхсветовой двигатель, не подвергая корабль серьезной опасности? спросил я.

Возможно, до него дошли слухи о готовящемся бунте, потому что он ничуть не удивился моему вопросу.

- Не могу точно сказать. Пожалуй, половину от обычной.

- Если мощность повышать постепенно, успеют температурные датчики сообщить о перегреве, чтобы вовремя отключить напряжение?

- Да, сэр.

- Хорошо. - Я взял микрофон и объявил по всему кораблю: - Отбой!

Мы с Филипом вернулись на мостик.

- Что вы задумали, сэр? - спросил он.

- Учения по лазерной стрельбе. - Я взял микрофон.

- Сразу после тревоги? - удивился Филип. Вместо ответа я взял микрофон и отдал приказ об учениях.

После полудня я дважды включал тревогу и снова провел учения по стрельбе. На лицах матросов можно было прочесть озлобление, но они еще не вышли из-под контроля. Во время ужина, сразу после традиционной молитвы, я сделал объявление:

- Испытания сверхсветового двигателя возобновятся под наблюдением главного инженера. Он решит, какую можно подать мощность, не нанеся вреда кораблю.

Не успел я договорить, как Елена Бартель, вскочив, взволнованно спросила:

- Можно провести испытания сегодня?! Следом со всех сторон посыпались просьбы:

- Сэр! Пожалуйста!

- Сэр! Можно сегодня?!

Я хотел отложить испытания до завтра, но не рискнул - слишком велик был напор.

На экране снова заплясали волны, картина, не имеющая ничего общего с нормальной работой сверхсветового двигателя. Повышение мощности не исправило положения. Однако шахта двигателя не перегрелась.

- Если бы эти волны перевести в звуковые, получилась бы какофония типа джаза,- сказал Филип, разочарованно глядя на экран.

Я зевнул. День выдался тяжелый, и мне было не до болтовни, хотелось отдохнуть. С какой стати я тут сижу?

- Наблюдайте за испытаниями, мистер Таер. Если двигатель начнет перегреваться, немедленно их прекратите!

- Есть, сэр.

- Оставляю мостик на вас. - Вернувшись в каюту, я снял китель и, как обычно, аккуратно повесил его на спинку стула. Теперь мне самому приходилось заботиться о своей одежде, гладить ее, завтрака тоже никто не приносил. На "Дерзком" не было юнги, как на "Гибернии". Слава Богу, неподалеку находилась каюта гардемаринов - это несколько облегчало жизнь.

Я ослабил ремень и галстук и почувствовал себя свободнее. И зачем мы только носим знаки отличия? Все это давным-давно устарело.

В дверь кто-то поскребся, как мышь. Что это? Я замер, прислушался; сердце бешено колотилось. Странные звуки повторились. Ладно, будь что будет! Я решительно распахнул дверь.

На пороге, опираясь на трость, стояла миссис Ривс.

- ВЫ?! - поразился я. - Чего вы хотите?

- Поговорить о...

- Пассажирам не положено входить к командиру, миссис Ривс. - Я даже не дал ей договорить.

- Знаю,- проскрипела она. - Но мне очень надо.

- Приходите утром. Сейчас мне не до...

- Командир, окажите любезность. Вы так молоды! И если уснете на несколько минут позже, с вами ничего не случится!

Лишь из-за пожилого возраста миссис Ривс я не захлопнул дверь перед ее носом.

- Входите.

Она проковыляла в каюту, осмотрелась, не зная куда сесть, и с трудом опустилась в кресло у письменного стола, на которое я ей указал.

- Вы, молодые, не понимаете, какое это счастье быть молодым и управлять своим телом,- начала она издалека.

Чтобы не увязнуть в долгом разговоре, я промолчал, и она, видимо, заметив мое нетерпение, с улыбкой перешла к делу.

- Ну что, будет работать мотор? - Она ткнула тростью в пол, наверняка имея в виду машинное отделение.

- Пока идут испытания, миссис Ривс, я не могу...

- Будет или не будет? - резко переспросила она.

- Не будет,- признался я.

В наступившей тишине старуха смотрела на меня осуждающе, надеясь пристыдить, и я невольно вспомнил отца, проверявшего у меня когда-то уроки.

- Вы допустили большую ошибку, командир,- сказала она. - Возможно, непоправимую.

- Хотите сказать, что не следовало заниматься двигателем? Но я не мог...

- Нет, не в этом дело.

Какая наглость! Перебить меня столь бесцеремонно! Я едва сдерживал ярость.

- Если двигатель не заработает, вы проведете десятки лет на корабле, в ограниченном пространстве. Мне, слава Богу, это не грозит. Я свое взяла от жизни и смогу спокойно умереть. Но что делать остальным? Командир, они ни за что не согласятся до конца своих дней терпеть рабство, именуемое армейской дисциплиной.

- Вас это не...

- Мистер Сифорт,- снова перебила она меня,- я решила поговорить с вами, пока вы еще командир. Потому что вам уже недолго оставаться в своей должности.

- Наплевать,- выпалил я и тут же спохватился: зачем откровенничать с какой-то старухой.

- Вас могут убить.

- Наплевать,- повторил я.

- А зря, молодой человек! - Она строго постучала тростью по столу, словно призывая нерадивого ученика исправиться и слушать внимательно. Жизнь и без того слишком коротка, а вы перед этими людьми в долгу. И просто обязаны исправить допущенную ошибку, изменить свое отношение к подчиненным. Кто, кроме вас, способен командовать кораблем? Главный инженер? Но стоит дать ему свободу - и он напьется в стельку. Гардемарин? Так ведь он еще мальчишка и ведет себя соответствующим образом. Комитет пассажиров? Но они некомпетентны!