Дэвид Файнток - Надежда Дерзкого

Появился грязный, растрепанный Акрит и, глядя на меня без всякого интереса, сообщил:

- Наверно, он в комнате отдыха или просто где-нибудь шляется.

- Позовите его.

Вскоре передо мной предстал Клингер - осунувшийся, небритый, с темными кругами под глазами.

- Помните, что вы мне тогда говорили?

- Что говорил? Вам?

- Об искуплении вины,- напомнил я.

- Ох, Боже мой! Конечно же помню! - Он бухнулся передо мной на колени. - Пожалуйста!

- Выходи.

Он обалдел от счастья, замешкался, но тут же выскочил в коридор.

- У вас будет статус ученика матроса. И никаких прав.

- Хорошо, сэр! Есть, сэр!

- Помните, это ваш последний шанс. Другого не будет. При первом же нарушении дисциплины я казню вас на месте.

- Согласен, сэр! Я больше не причиню вам неприятностей! Честно! Я буду...

- Вы замените мистера Друкера в отделении гидропоники. Мистер Дакко, отведите его на склад и выдайте обмундирование.

- Есть, сэр.

Правильно ли я поступил? Добросовестного матроса посадил в карцер, а мятежника выпустил на свободу. И все это ради дисциплины.

- Огонь! - Я смотрел на экран, где лазеры "Дерзкого" уничтожали металлолом, выброшенный из верхнего шлюза и служивший в качестве цели. Через несколько секунд куски металла раскалились докрасна и расплавились. Сейчас лучше,- похвалил я стрелков. - А теперь практикуйтесь на тренажерах. - Отключив лазеры, я поставил их на предохранители и заблокировал шифром.

Обычно на кораблях экипаж обучается стрельбе из лазерных пушек только на тренажерах, по целям, которые рисует компьютер. Помнится, в мою бытность кадетом на тренировочной базе нам разрешили стрелять по металлолому. До сих пор не могу забыть волнение, охватившее нас при виде кипящего в космическом вакууме металла. Став командиром, я тоже начал практиковать этот метод обучения, куда более эффективный, чем воображаемая стрельба.

Но хорошего понемножку. Чтобы собрать и выбросить из шлюза отходы металла, необходимо время, а у экипажа его в обрез.

- Керрен, генерируй цели вокруг корабля. А также их исчезновение в произвольные промежутки времени от трех до двенадцати секунд с момента появления или в случае поражения,- приказал я.

- Есть, сэр,- вежливо ответил компьютер, и на экране начали появляться воображаемые враги. Я объявил в микрофон:

- Уничтожить все цели. Учение на поражение, а не на меткость.

При стрельбе на меткость стрелку засчитываются только выстрелы, поразившие цель. При стрельбе на поражение - только количество пораженных целей, количество выстрелов при этом не имеет значения. Если цель исчезает, прежде чем стрелок ее поразит, ему начисляется штрафное очко.

- Начали! - скомандовал я.

Из динамика понеслись выкрики стрелков. Они сидели за лазерными установками по двое - один стрелял, другой регулировал мощность и длительность выстрела. Разумеется, компьютер стреляет лучше человека, но в реальном бою только человек способен правильно определить первоначальную цель.

Керрен выводил цели как на мониторы стрелков, так и на экран на мостике. Я видел, что многие цели исчезают непораженными, и через пятнадцать минут приказал прекратить огонь. Для разбора результатов учений ко мне явился матрос Цы.

- Плоховато стреляют,- сказал ему я.

- Но... Так точно, сэр,-ответил он.

- А почему? Что им мешает?

- Недостаток тренировки. Двоим стрелкам нужно время, чтобы сработаться.

- У них его было вполне достаточно. Около часа я просматривал бортовой журнал, потом включил тревогу.

- Внимание! Тревога! Всем занять боевые посты! - объявил я в микрофон, после чего приказал компьютеру: - Керрен, симулируй цели так же, как час назад, в течение сорока минут. Запиши результаты.

Помню, когда я был гардемарином, прямо-таки изнывал на подобных учениях - такими нудными и утомительными они мне казались.

Посыпались доклады со всех постов:

- Пост связи готов, сэр!

- Машинное отделение готово, сэр!

- Огонь!

Я нервно зашагал по мостику, поглядывая на экран. Меткость возросла, пораженные цели то и дело исчезали с экрана - стрелки втянулись в работу. Затем меткость стала падать - сказывалась усталость. Прошло довольно много времени, и у стрелков открылось второе дыхание, количество пораженных целей увеличилось. Вдруг все цели исчезли с экрана.

- Время истекло, сэр,- последовал доклад компьютера.

- Спасибо, Керрен. - Я взял микрофон. - Отбой.

Трое суток подряд я проводил учения по стрельбе, по действиям в условиях декомпрессии, пожарные учения и еще много других. Экипаж был вымотан до предела. Я носился по всем постам, выискивал недостатки, придирался к каждой мелочи. Я балансировал на краю пропасти - матросы с трудом скрывали свою враждебность. До бунта оставался один шаг.

Подавленность у Филипа сменилась апатией, и это было еще хуже. К любой моей похвале, к любой шутке он оставался совершенно равнодушным. И, не выдержав, в конце концов я пригласил его в офицерскую столовую выпить кофе, а заодно поговорить.

Филип безучастно созерцал дымящийся кофе.

- Мистер Таер... - Нет, это слишком официально. - Филип. Если со мной что-то случится, командование кораблем перейдет к тебе.

- Так точно, сэр.

- Мы все умрем, не сомневаюсь,- выпалил я. Он поднял наконец голову и уставился на меня.

- Филип,- продолжал я,- признаться честно, я не знаю, что делать. Как сохранить в такой ситуации достоинство, благородство. Понятия не имею, как быть.

- Сэр...

- Дай мне договорить, Филип. Не многие выживут. Я смирился с мыслью о том, что всю жизнь проведу здесь, на борту "Дерзкого". Может, осталось уже совсем немного. Нет, я не покончу с собой. Ни за что! Это большой грех. Но экипаж долго не выдержит. Они взбунтуются и убьют меня.

- Сэр, если вы объясните им...

- Что объяснять? И так все ясно. Я не могу предложить им выход. Просто выполняю свой долг, сохраняю верность присяге. Пытаюсь поддерживать воинскую дисциплину, потому что "Дерзкий" - военный корабль. Никто не отстранял меня от должности, значит, я обязан действовать по уставу. Это единственный известный мне путь.

Филип больше не пытался возражать и внимательно слушал, пытаясь понять, к чему я клоню.

- Устав предписывает командиру поддерживать на корабле железную дисциплину и высокую боевую готовность экипажа. Именно это я и делаю. Губы мои тронула улыбка. - Хотя отдаю себе отчет в тщетности моих усилий. Но ничего другого я не умею.

Я умолк.

- Сожалею, но я так мало вам помогал, сэр. Простите меня! - Филип был близок к панике.

- Еще как помогал! Если знаешь, что нужно делать, скажи. Или возьми корабль в свои руки и действуй по собственному усмотрению. Вряд ли тебе придется держать ответ перед Адмиралтейством.