Звездный щенок - Яцек Изворский

лучами Вурены ее поверхность обжигала еще и снизу. Однако уйти с нее я не мог, так как с одной стороны у меня было неровное дно давно высохшей реки, по которому мне было бы очень трудно катиться, а с другой – крутые горные склоны или осыпающиеся мощные валуны.

Долина постепенно сужалась и как бы немного поднималась, но дорога шла все в том же направлении, иногда лишь слегка поворачивая вместе с руслом бывшей реки. Жара увеличилась, Вурена поднималась все выше. Ее лучи, казалось, высасывали из меня каждую каплю воды. Однако я не обращал на это внимания.

Прошло, может быть, два часа. Вокруг было все то же самое – будто я застрял на одном месте. Только долина сильно сузилась, став перевалом среди гор. Наверное, давно, когда еще здесь протекала река, а берега ее были покрыты пышной растительностью, здесь, вероятно, было красиво; но сегодня реки уже не было, и от растительности остались лишь небольшие, хоть и постепенно все более многочисленные, пучки кактолитов. Но тогда я вообще не задумывался о том, что здесь когда-то было. Я почти ни о чем не думал, только повторял себе снова и снова: «Давай, Бялек, давай! От тебя может зависеть судьба Вселенной! Давай!» – и катился все дальше и дальше, устремляясь вперед только от одной мысли, одержимой мной без остатка.

Наконец я наткнулся на какой-то старый заброшенный поселок. Я вкaтилcя в сенъ первого попавшегося дома и с облегчением обнаружил, что внутри гораздо прохладнее, чем на открытом пространстве. Мне хотелось немного отдохнуть там и отправиться дальше, но у меня мелькнула спасительная мысль подождать до вечера и отправиться дальше ночью, когда будет намного прохладнеe. Впрочем, я был так измучен, что почти сразу же заснул на голом полу.

Когда я проснулся, Вурена уже заходила. Ее желто-зеленый диск занимал всю западную часть горизонта. Я почувствовал себя намного лучше, только вот ужасно хотелось пить. Воды, однако, нигде не было.

Я выкатился из дома, однако пришлось еще немного подождать, пока немного остынет песок и асфальт дороги, разогретые Вуреной до предела. Через некоторое время солнце Лигурии зашло, и я увидел на небе звезды и две маленькие луны планеты – Тасик и Дейрик. Их свет, вместе со звездами, немного разбавлял темноту ночи.

Глядя на звезды, я вспомнил, как вчера в амфибии Гондра показывала мне Золь… Вспомнив ее указания, я довольно быстро нашел в небе родное солнце. И тут мне вспомнился тот самый чикорский вечер, когда я впервые говорил о звездах с Сигурдом. Как же я тогда завидовал Сигурду и вообще чикорам! А сейчас?.. Их уже не было, а я, кулёник, жив и нахожусь на планете Доманиса-Вурены с миссией установить очень ответственный контакт… Однажды я уже спас Галактику от войны, спасая людей на Чикерии. Но тогда я думал только об экспедиции «Хорсдилера» и, прежде всего, о Биндке, и не понимал масштабов своего подвига. Теперь же я полностью осознавал всё, и это осознание, с одной стороны, мобилизовало меня на действия, а с другой – переполняло меня колоссальной ответственностью. Если у меня не получится, то…

Меня передернуло. Не желая думать об этом, я стал быстро катиться по дороге на север. Песок довольно быстро остыл, стало даже приятно. Дорога медленно поднималась все выше и выше, прежнее русло реки все глубже уходило в скалы, наконец повернуло куда-то на восток и исчезло. Через несколько часов я достиг самой высокой точки перевала. Передо мной расстилалась еще одна горная долина или котловина, опять, вероятно, закрытая вершинами, опять темная и пустая…

И дорога медленно спускалась к ней. От дороги отходили разные боковые дopoжки, но оглядываться на них не было времени. Вперед, вперед, на север, к жизни!

Когда Вурена поднялась, я миновал и эту долину. В ее конце располагалась еще одна заброшенная горная деревушка. Осмотревшись в первых, не слишком жарких еще лучах солнца Лигурии, я увидел в окрестностях чуть больше кактолитов, чем прежде, хотя это все еще были лишь островки растительности среди скал и песков планеты. Но здесь не было ни животных, ни лигурян. Меня окружала глухая пустыня.

Мне вспомнился мой поход с Радиком до встречи с Биндкой и Зориным. И тогда тоже везде было пусто, но теперь в этом плане было еще хуже. Тогда у меня хоть был спутник, правда неразумный, но все же что-то, к тому же тогда нас окружала зелень и слышались голоса животных, а здесь – тишина и пустота кругом, только эти колючие кактолиты. И все же, сравнивая настроение того и этого похода, тут мне было меньше жаль. Ибо разные были их цели, и, прежде всего, разные были шансы на достижение этих целей. Там вообще-то, при здравом рассудке, у меня не было никаких шансов встретиться с кем-либо, здесь – если только выдержу – встречу кого-нибудь обязательно. Тот поход был актом крайнего отчаяния с моей стороны – я имел полное право действительно убить себя сразу, это был вроде бы такой же акт отчаяния – а ведь совсем другой… Я не имел права сдаваться, я должен был упорно двигаться вперед. От того, удастся ли мне это, могла зависеть судьба стольких миров…

Только вот где здесь брать воду?

Минутку, а как же кактолиты? Ведь они, как еще позавчера заявил Карел, хранят в себе определенное количество воды! А шипы? «Вряд ли, рискну», – подумал я и уже через некоторое время оказался у растения. Я обогнул его вокруг и нашел место, где шипы были несколько реже. Однако я тщетно пытался его разгрызть – оно было слишком жестким. Я только порезал себе мордочку о шипы. После нескольких безуспешных попыток я проклял шипы по-чикорски и, поскольку становилось все жарче, в бешенстве вернулся в деревню. Ведь я без воды не выдержу больше пяти дней!

Заснул в полуразрушенном доме и проснулся ближе к вечеру. Вурена скрылась за высокой горой на западе. Было еще жарко, но уже можно было двигаться.

Я покатился дальше. Пить мне хотелось все больше и больше, хоть я и старался об этом не думать. Миновав перевал, у выхода из которого располагалась эта деревня, я увидел перед собой еще одну котловину. И только успел еще заметить, что горы передо мной были ниже, как будто уже предвещали конец этой гряды, которую я, впрочем, пересекал поперек. А что за ней?… Дальше пустыня или уже лигуряне? Если я наконец их встречу, захотят ли они меня выслушать? Или убьют сразу?

«А, все равно», – подумал я с отрешенностью. – «Если они убьют меня, то по крайней мере, со мной останется этот ужасный поход и все его неопределенности». Я уже начал, видимо, уставать, но тем не менее катился все дальше и дальше, а в моей «голове» мелькала уже только – все чаще и чаще подсознательно – мысль о великой цели, которую преследует моя «миссия».

Ужасный поход… Как и тогда, на Чикерии… Я брожу с Радиком, и встречаю Хальму Боман. Рядом с ней стоят Селим и Согар. Они о чем-то разговаривают… я не могу расслышать слов. Я подхожу к ним, но они вдруг трогаются с места и уходят вперед, все быстрее и быстрее. Это антибиотрон тянет их к себе. Я вижу это, кричу: «Cтойте!» – но все напрасно… Внезапно из него выходит Север и приглашает всех троих внутрь. Они входят – и тут появляется какой-то кождженец и стреляет из пульсара в машину, которая разлетается на куски. И мне больно от этого пламени…

Боль возвращает мне ясность мысли. Я огляделся вокруг и обнаружил, что во время миражей свернул с дороги и очутился на ее обочине, рядом с колючим кустом, который только что уколол меня. Я вернулся на дорогу и двинулся дальше, отряхиваясь от миражей. И просто подумал, что это начало конца…

Через некоторое время дорога обогнула полукругом какую-то гору, и за ней я увидел перед собой… огонек. В первый момент я подумал, что