Планета ужаса - Эдмонд Мур Гамильтон

вы видели только собаколюдей, вы бы промолчали, и мы были готовы отпустить вас, но теперь мы не смеем.

— Но что ты тогда собираешься со мной делать?! — воскликнул я. — Убьете меня?

В бездонных черных глазах Дванна застыло странное выражение, почти жалость.

— Джеймсон, мы с Боуменом хотели сделать еще одну пересадку собачьих и человеческих голов, чтобы проверить некоторые методы, которые мы разработали со времени наших предыдущих операций, — сказал он. — Мы не собираемся вас убивать, но мы испытаем на вас эти методы.

— Вы хотите пересадить мою голову на собачью тушу, как сделали с Джексоном и остальными? А собачью голову на мое тело? Нет!!! — заорал я. — Нет, вы не можете, не посмеете!

Я сопротивлялся, беспомощно бился со связанными руками, но Боумен крепко держал меня, не давая вырваться.

— Джеймсон, поверьте, мне жаль вас, — развел Дванн руками. — Я знаю, что, делая это, мы с Боуменом играем роль злодеев, но злодеи мы или нет, мы будем продолжать нашу работу, пока не доведем ее до конца.

— Вы не посмеете! — снова закричал я. — Люди узнают, что вы здесь натворили, вас разорвут за это на куски!..

Дванн подошел к стене лаборатории и открыл маленькую стальную дверцу. Внутри я увидел переключатель.

— Никто никогда не узнает, что здесь произошло, — сказал Дванн. — Этот выключатель соединен с полутонной динамита, заложенного под зданием. Когда мы с Боуменом закончим здесь нашу работу, мы нажмем на этот рычаг, и через три минуты это место и все подопытные в нем будут уничтожены. Но прежде чем мы это сделаем, мы закончим нашу работу. Теперь вы тоже — часть этой работы, Джеймсон. И чтобы избавить вас от мучительного ожидания, мы займемся вами прямо сейчас.

ОШЕЛОМЛЕННЫЙ, НЕ В силах сопротивляться, я почувствовал, как меня поднимают на гладкую поверхность одного из двух стоящих бок о бок операционных столов. Дванн крепко привязал меня к нему, в то время как Боумен подкатил к столам какие-то огромные и сложные на вид механизмы: замысловатые насосы, соединенные резиновыми трубками, плоские емкости с густыми растворами, аппараты для механического и химического оживления.

— Все готово, Боумен, приведи одну из собак, — приказал Дванн. — Ту, что в четвертой камере.

— Дванн, ради всего святого… — начал я и закашлялся, когда Стюарт направился к двери лаборатории.

Но прежде чем он добрался до двери, ее распахнули из коридора снаружи. Оба ученых вскрикнули.

В дверях, истекая кровью от двух пулевых ранений и едва держась на ногах, стоял, пошатываясь, ужасный человекопес Джексон, тело собаки, на котором была голова Джексона!

За ним стояли еще три фигуры с собачьими телами и человеческими головами! Еще три человекопса! Уиллетс, Балетти и Смит! Джексон собрал достаточно сил, чтобы освободить их, и теперь они заглядывали в лабораторию и смотрели на своих мучителей ужасными горящими глазами.

Дванн попытался вытащить из кармана пистолет, но три человекопса уже прыгнули на него. Джексон рухнул на пол, но Уиллетс, Балетти и Смит сбили ученых с ног одним только весом своего прыжка, а затем принялись рвать их острыми собачьими когтями, одновременно пытаясь еще и вцепиться им в горло человеческими зубами.

Беспомощный на операционном столе, я слышал ужасную борьбу, крики Дванна и Боумена, свистящее, звериное рычание Уиллетса и двух других человекопсов. Дванн был повержен, человекопес Балетти вцепился ему в горло, а Стюарт пытался вырваться из лап двух других своих жертв, нанося им бешеные удары, и подняться на ноги.

В конце концов, Боумен с булькающим вздохом рухнул на обмякшее тело человекопса Смита. Он задушил Смита, но его собственное горло было разорвано. Неподалеку от него лежал мертвый Дванн, тоже с окровавленным горлом. Джексон неподвижно лежал у двери, Балетти с ошеломленным видом расхаживал по комнате, а Уиллетс, спотыкаясь, побежал через всю комнату ко мне.

Он встал на дыбы рядом со мной, и его острые когти разорвали мои путы. Я почувствовал, что свободен, и, пошатываясь, спустился со стола на пол лаборатории. Уиллетс, который, тоже шатаясь, пошел рядом со мной по лаборатории, являл собой ужасное зрелище: его собачье тело было изранено и залито кровью, а человеческое лицо ужасно побледнело. Он прижался к маленькой стальной дверце в стене и повернул ко мне свою человеческую голову.

— Бегите! — прошептал он, задыхаясь. — Быстрее, прочь отсюда…

— А вы?.. А остальные? — слабо вскрикнул я.

Вместо ответа он распахнул лапой дверцу, ухватился за рычаг динамитного таймера внутри и нажал на него.

— Бегите, бегите, бегите!..

Окончательно обезумев от всех этих бесконечных ужасов, я, спотыкаясь, выскочил из лаборатории, промчался по коридору, выбежал из дома и через калитку в стене бросился в темноту.

На полпути через поляну я в очередной раз споткнулся и почувствовал, что у меня подкашиваются ноги. Но в этот момент ужасный взрыв расколол ночь позади меня, рассекая тьму огненным мечом — человекопсы, собаколюди и те, кто их создал, были сметены огненным потоком разрушения. Затем послышался глухой треск обрушивающихся внутрь стен здания. И я тоже упал на мягкую землю, вцепившись бесчувственными руками в холодную, мокрую от росы траву.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПОБЕДИЛ ВОЗРАСТ

ДОКТОР ДЖОН ХАЛЛЕК немного устало поднялся по ступенькам каменного дома и нажал кнопку звонка. Стоя под ярким утренним солнцем в ожидании ответа, он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы профессор Уиле Драммонд жил ближе, чем в этом северо-западном уголке Нью-Йоркского острова. Халлеку было шестьдесят лет, его лицо давно покрылось морщинами, а волосы поседели, и ранняя поездка сюда, на Мекман-стрит, утомила его.

Джон нетерпеливо позвонил еще раз. Почему старый Драммонд так настаивал, чтобы он приехал немедленно, а теперь что-то не торопится принять его? Но пока доктор Халлек задавал себе этот вопрос, дверь открылась.

В дверях стоял молодой человек лет двадцати или чуть старше с черными волосами и глазами и с заостренными, немного безжалостными чертами лица. Халлек не мог припомнить, чтобы видел его раньше, но в нем было что-то удивительно знакомое.

— Профессор Драммонд здесь? — спросил Джон, и молодой человек кивнул.

— Пожалуйста, пройдите в лабораторию, — пригласил он.

Доктор Халлек прошел за ним через весь дом в аккуратную лабораторию с кафельными стенами и множеством биофизических приборов из металла и стекла.

— Вы не скажете профессору Драммонду, что пришел Халлек? — обратился он к молодому незнакомцу.

И тут встретивший его парень сделал удивительное заявление.

— Я профессор Драммонд, — сказал он. Халлек изумленно уставился на него. — Я имею в виду профессора Уилса