Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

безволосому телу он решил, что перед ним детеныш этого вида. Гроган, который и о человеческих детях знал немного, предположил, что его возраст может быть около двенадцати лет. Так или иначе, но росту он был такого же, что и сам Гроган, но гораздо тяжелее его пятидесяти пяти килограммов.

– Да? – сказал он, прижимаясь к скамье и надеясь, что профессор скоро вернется.

– Ты еще одна козявка, точна?

– Ну, вроде того, если вы так зовете обычных людей.

– Ты с профессором приехал?

– Ага.

– Дашь мне жвачки, а?

– У меня нет.

– Да ладно! У всех козявок есть жвачка. Почему ты не хочешь поделиться?

– Отстань! Сказал же, у меня нет! – Гроган начал сдвигаться вокруг своего мучителя, чтобы было куда бежать.

– Ну, давай! Почему не даешь? Я ж тя ласкава просил, нет что ли?

Мальчик ухватился за рукав куртки Грогана.

Гроган дернул рукой, пытаясь высвободить рукав. Когда это не удалось, он в панике пнул ногой и попал во что-то твердое.

– Айя! – заревел мальчик, выпуская Грогана, чтобы попрыгать на одной ноге и потереть ушибленную голяшку другой ногой.

Гроган побежал в ту сторону, куда ушел Фрайбуш. Он слышал топот больших ног позади и голос, выкрикивающий грубые слова. Потом толстые руки схватили его за ноги, повалив наземь, видимо, захватом в прыжке, а по спине начали молотить огромные кулаки.

– На помощь! – закричал он, закрывая голову руками.

– Быстро пошел отсюда! – проревел голос Зеллы, и Гроган почувствовал, что мальчика оторвали от его спины.

Он перекатился на спину и увидел, как Зелла подняла мальчика за шею одной рукой, а другой так шлепнула его по базе, что он отлетел на пять метров. Мальчик вскочил на ноги и залился слезами.

– Я тебе покажу, Зелла, – сказал он, – и… и козявке тоже покажу! Всего-то попросил у него вежливо жвачки, а он меня пнул по ноге. Я ему голову откручу…

Как только Зелла сделала угрожающий шаг вперед, мальчик, все еще завывая, убежал за угол ближайшей хижины.

* * *

Гроган ощупывал ссадины и отряхивал пыль с костюма, а Зелла и Фрайбуш рассыпались в извинениях.

– Ничего страшного, – сказал он. – У меня появилась идея. Профессор, могут эти… наши друзья покидать резервацию, если захотят?

– Конечно, если только известно, что они не опасные. Они не граждане, но на попечении правительства с определенными гарантиями прав. Некоторые много путешествуют, но всегда возвращаются.

– Почему?

– Ну хотя бы для того, чтобы быть среди своих.

– Ага, – сказала Зелла, – а вы прикиньте, каково будет кому-нибудь из нас путешествовать на ваших убогих маленьких поездах или спать на кроватях размером с почтовую марку. А? В самолет нас даже не пустят.

– Я вот думал, нельзя ли мне снова потолковать с Джорджем Этельбертом? – спросил Гроган.

– Не вижу, почему бы и нет, – сказал Фрайбуш. – Мы будем проходить мимо на пути обратно.

Когда они снова увидели Этельберта, все еще перекидывающего мяч, Гроган подозвал его и спросил:

– Джордж, не хотел бы ты стать профессиональным игроком в футбол?

– А? Что? Вы про то, чтобы играть в футбол за деньги?

– Конечно. Я бы мог сделать из тебя игрока.

Джордж Этельберт задумался, напрягая свой скошенный лоб. Наконец ответил:

– Большое спасибо, мистер Гроган. Надеюсь, что вы не рассердитесь, если я откажусь.

– А почему ты не хочешь, а?

Этельберт покрутил большой босой ногой в пыли:

– Ну, если честно, я не хочу быть никаким футболистом. Я хочу быть художником.

– Кем?

– Художником. Парнем, который картины рисует, знаете?

– Это обязывающий выбор! – воскликнул Гроган, сдвигая шляпу на затылок.

– Хотя погоди, давай подумаем… ты знаешь, Джордж, может быть, мы можем и сойтись в этом деле. Так-так… А! Знаю как: ты подписываешься за команду, а я в этом договоре еще добавлю курс в Художественном институте в Чикаго. Может, ты станешь как Хэрри Уайтхилл, тот игрок в бейсбол, который преподает… как это называют… высшую математику, когда не занят в играх.

– Может, в этом что-то есть, – сказал Этельберт. – Дайте мне денек подумать об этом. Но послушайте, а как вы меня доставите в Чикаго? Я же даже в железнодорожный вагон не войду.

– Думаю, мне придется нанять грузовик для перевозки вещей. И тут у меня еще одна идея! Я отгружу тебя на север и никому об этом не скажу, буду тебя тайком тренировать, а потом выставлю тебя в нашей первой игре сезона как сюрприз! Мама дорогая! Какая же будет у нас пресса! А одежда у тебя есть какая-нибудь, кстати? По Чикаго не побегаешь в таком виде, как ты сейчас.

– Ага, у меня есть костюм, чтобы в городе носить. Пришлось его, конечно, шить на заказ.

– Само собой, – сказал Гроган.

* * *

Первая игра была с «Дикими котами Далласа». Этельберт, натягивая неимоверного размера футбольную форму, ожидал выхода на поле с некоторым страхом и надеждой. С одной стороны, он никогда не видел такой толпы «нормальных» людей и был уверен, что перепугается до смерти, когда вывалится на стадион. Они будут глазеть на него и фотографировать его. Если он не примет мяч или споткнется, над ним будут насмехаться тысячи людей, а его промашка будет растиражирована в печати. Иногда ему хотелось снова оказаться в заповеднике, где он сам по себе что-то значил в качестве помощника вождя, и там не надо было следить за собой каждую минуту.

С другой стороны, как только люди узнают о нем, можно будет уже не прятаться. Он жил в пригороде Чикаго в палатке на заднем дворе квотербека Билла Шимчака и ездил на игры в закрытом фургоне. Еще он надеялся, что Гроган перестанет тянуть резину и поговорит о нем в Художественном институте; у него уже не будет отговорки, что из-за этого люди о нем узнают. Соплеменники предупреждали Этельберта, что бессердечные козявки попытаются надуть его при первой возможности.

Гроган толкнул короткую речь для мотивации, которая заканчивалась словами: «…от этой игры зависит больше, чем вы себе можете представить. А теперь идите и выиграйте!»

– Эге, – пробормотал Шимчак рядом с Этельбертом. – Значит, у старика опять туго с деньгами.

– Опять? – переспросил Этельберт обеспокоенно.

– Конечно, он вечно готов последнюю рубашку поставить на кон или что-нибудь еще в таком роде. Ну, будем надеяться, что проблемы его не догонят до дня нашей зарплаты.

– Ладно, ребята, – сказал тренер Дэй, – выходим.

Игроки потянулись друг за другом через туннель, переходя на бег, как только оказывались на открытом пространстве. Этельберта, которого приберегали в качестве сюрприза, поставили в хвосте. Ему не надо было бежать, он просто удлинил шаги, чтобы держаться