Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

* * *

В раздевалке Этельберта встречала толпа репортеров и фотографов из газет.

– Мистер Этельберт, как вы ладите с человеческими существами?

– Мистер Этельберт, не повернете ли голову, чтобы я мог снять вас в профиль? Я хочу запечатлеть этот покатый лоб…

– Эй, Джордж, как ты управляешься с телефонными будками?

Когда они спросили, чем он интересуется кроме футбола, его подмывало рассказать им про Художественный институт. Однако он решил, что они могут посмеяться над его историей и рта лучше не раскрывать. Когда имеешь дело с козявками, надо быть настороже каждую минуту.

Этельберту понравилась поездка в Сисеро сквозь легкую морось на переднем сиденье фургона, хотя ему и пришлось сидеть скрюченным, притянув колени к подбородку. Фургон кренился на правый борт. Однажды, когда они застряли в пробке и нетерпеливый таксист начал бранить Шимчака за то, что тот перегородил ему дорогу, Этельберт вытянулся во всю длину и высунулся из-за ветрового стекла так, чтобы водитель мог его увидеть. Тот сразу умолк и укатил прочь.

Когда они подъехали к домику Шимчака, Этельберт настоял на том, чтобы позвонить в больницу, куда отвезли травмированного игрока «Котов», – им сказали, что перелом не очень серьезный. Этельберт даже хотел навестить пострадавшего, но Шимчак сказал:

– Нет, Джордж, просто представь себе: ты входишь к нему, он поднимает глаза, видит тебя, и тут же с ним случается рецидив.

– Черт побери, – проворчал Этельберт. – Вы, козявки, все думаете, что если я больше вас, то у меня нет человеческих чувств.

Он удалился на свой задний двор и ждал, когда ему принесут пятикилограммовый ужин, гадая, как долго ему еще придется ютиться в этой палатке. Хотя он и привык к суровому житью, за несколько недель, проведенных в Чикаго, у него развилась тяга к благам цивилизации. Может, когда-нибудь у него будет дом, построенный специально для него, с соответствующей мебелью.

* * *

На следующее утро он позвонил в офис Грогана с телефона Шимчака. Чтобы это проделать, он встал перед окном Шимчака, а тот набирал номер, потому что пальцы Этельберта не входили в дырочки диска. Когда офис ответил, Шимчак передал аппарат через окно.

Секретарша Грогана сказала:

– Нет, Джордж, мистера Грогана сейчас нет. Он был, но умчался на встречу с адвокатом. Я думаю, насчет этой встречи сегодня после обеда.

– Какой встречи? – спросил Этельберт, держа трубку большим и указательным пальцами.

– Ты что, не знал? Исполнительный комитет Национальной футбольной лиги встречается сразу после ланча. Это насчет вчерашней игры.

– А? – сказал Этельберт и повторил ее слова Шимчаку.

Шимчак присвистнул:

– Спроси ее, не больно ли это быстро?

– Еще бы, – согласилась секретарша. – Парочка из них прилетели сегодня утром из Калифорнии. Эта игра в заголовках всех газет.

– Он ничего не говорил о том, чтобы встретиться со мной сегодня и пойти в Художественный институт?

– Нет, ничего. И сразу после того, как он ушел, заявился судебный курьер, искал его.

– Из-за чего?

– Откуда мне знать? Может быть, одна из его жен опять напала на след.

Шимчак, узнав об этом, помрачнел:

– Похоже, все обстоятельства сразу ополчились против него. У него были большие долги, и теперь, если исполнительный комитет не допустит тебя, его просто обчистят.

Этельберт прорычал:

– Почему мне об этом не рассказали, прежде чем я спутался с таким парнем? Что он будет делать? Убежит?

– Может. Готов ехать на тренировку? Я подгоню грузовик.

В тот день тренировка занимала только половину сознания Джорджа Этельберта, другая половина беспокоилась о том, что предпримет Гроган. В середине дня вдруг тренер крикнул с кромки поля:

– Эй, Джордж!

– Да-а? – отозвался Этельберт, следя за проводкой мяча во время броска.

– Подойди, пожалуйста. Мистер Гроган хочет тебя видеть.

От тона, каким это было сказано, сердце Этельберта ушло в пятки; он потрусил с поля. Втиснувшись в раздевалку, он обнаружил там Грогана, который выглядел таким же несчастным, каким уже чувствовал себя Этельберт.

– Джордж, – сказал Гроган, – противно это тебе говорить, но комитет проголосовал за запрет.

– А?

– Да, они приняли новые правила. Больше никакие гигантусы, питекантропы, или другие продукты экспериментов Хюбнера не будут играть в Лиге. Для гарантии они ввели правило точного веса: никого тяжелее ста сорока кэгэ.

– Тьфу ты! – Это все, что мог сказать Этельберт.

– Они же не могут делать такое в середине сезона, Олли, – проговорил Дэй.

– Может быть, не могут, но они сделали. Джордж, я организую грузовик, чтобы отвезти тебя обратно в заповедник бесплатно, если ты захочешь вернуться. Ты же захочешь, правда?

Этельберт нахмурился:

– А что с моим обучением искусству?

– О, теперь это все отменяется. Ты не можешь выполнить свою часть контракта, поэтому ты не можешь ожидать, что я выполню мою, так ведь? Я тебя отпускаю без последствий.

Этельберт потряс своей большой головой:

– Я помню этот контракт дословно, мистер Гроган, и он гласит, что я пройду курс обучения независимо от того, буду ли я способен играть или нет. Вы помните, я настоял на этом.

Гроган развел руками:

– Будь благоразумен, Джордж. У меня свои проблемы с деньгами, и, если тебя убирают, я не смогу заплатить за твой курс. С этой свиньи шерсти не настрижешь.

– Вы имеете в виду, – пророкотал Этельберт, – что вы хотите отказаться от своих обещаний и это вас извиняет? Слушай, ты, грязный маленький такой-растакой, да я могу тебе хребет переломить вот так вот…

– Ух ты! – Гроган спрятался за тренера и пошарил в кармане. – Ни шагу вперед! Остановись, или я тебя остужу.

В руке он держал небольшой пистолет. Этельберт заколебался, Гроган проскользнул к двери и вылетел из нее. Этельберт сделал два шага вслед за ним и застрял в проеме.

Он втащил себя обратно в раздевалку, сотрясая здание до самого фундамента, и повернулся к Дэю. Тренер побледнел и собрался удрать через другую дверь.

– Не бойся меня, Мел! – проревел Этельберт. – На тебя я не сержусь.

– Ну…

– Я знаю, в чем дело. Ты просто думаешь, что, раз я такой большой и страшный, я, как горилла, которая впадает в ярость и откусывает парню голову. Ну что ж, если ты так считаешь… Я думал, что ты мой друг.

– Прости, Джордж; ты просто меня испугал на секунду. Что ты собираешься теперь делать?

– Не знаю. Ты же понимаешь, как много я ем по сравнению с маленькими парнями. Денег у меня надолго не хватит такими темпами. Что делают, когда кто-то убегает от своих обещаний?

– Ну, я бы нанял адвоката и судился бы.

– Разве адвокату не надо заплатить много денег вперед?

– Обычно – да, но