Планета ужаса - Эдмонд Мур Гамильтон

могла бы каким-либо образом раскрыть детали его операции. Все, джентльмены, желаю вам доброго дня.

Дверь с грохотом захлопнулась, и Тодд с Фарли уставились друг на друга, а затем повернулись к автомобилю. Джексон наблюдал за их разговором, и когда они сели в машину, его голос звучал взволнованно.

— Уиллис Бартон — с ним все в порядке, не так ли? Это разнесет город на куски, честное слово!

— Это, скорее, разорвет весь мир на части, — заявил Джерри, когда машина вырулила на подъездную аллею. — Теперь я начинаю понимать, почему Кертлин так настроен против того, чтобы кто-либо знал о его методе.

— Думаю, я тоже начинаю понимать, почему, — буркнул Питер.

Фарли повернулся к нему.

— Тодд, если у тебя все еще есть хоть капля скептицизма по поводу достижений Кертлина, ты просто сумасшедший! Прошлой ночью мы видели Уиллиса Бартона мертвым в лаборатории — и он был мертвым уже несколько месяцев. Сейчас мы видели живого Уиллиса Бартона, прямо перед собой. Во имя здравого смысла, чего ты еще хочешь?

— Я хочу, чтобы ты объяснил мне одну вещь, — сказал Тодд. — Только одну.

— Господи, посмотрите вперед! — прервал его Джексон. — Кажется, здесь уже собралось полгорода!

Они приблизились к воротам и увидели, что перед ними собралась толпа возбужденных людей численностью в сотни человек, которая быстро увеличивалась. Сторож делал все возможное, чтобы они не прорвались на территорию особняка, но, пока он охранял ворота, журналисты и операторы карабкались по стене с обеих сторон от входа. Тут подъехал наряд полиции, выскочивший из машины и начавший разгонять толпу.

Ворота распахнулись внутрь, чтобы пропустить машину Питера, и в этот момент нескольким людям из толпы удалось проскользнуть внутрь. Выехав на улицу, Джексон направил машину в сторону города, а Фарли оглянулся.

— В ближайшие несколько часов Бартону придется общаться с журналистами, — сказал он. — Они стекаются к нему со всех сторон.

— Этого следовало ожидать, — усмехнулся детектив. — И ведь дело еще не дошло до конца — когда это произойдет, здесь начнется сущий ад.

— Да, это здорово выделило наш город на карте, — согласился Джерри. — Тодд, я надеюсь, ты уже убедился, что это не просто преступный замысел.

— Я убедился, что в этом убедился ты, — сухо ответил его друг. — А сейчас я собираюсь встретиться с Кертлином — ты со мной?

— Конечно с тобой! Отныне каждое слово Кертлина — новость. Вероятно, там будет еще больше репортеров, чем у Бартона.

КОГДА ЧУТЬ ПОЗЖЕ они добрались до дома Кертлина, Фарли убедился, что его предсказание сбылось. Подъехав к большому особняку, они увидели, что улицу перед ним запрудила плотная толпа, в несколько раз превышающая ту, которую они оставили возле дома Бартона. Толпа эта явно находилась в состоянии сильного возбуждения, и полицейские в синей форме тщетно пытались ее рассеять.

Тодд и репортер, предъявив пропуск, прошли через охрану и вошли в дом. Это было их первое знакомство с внутренним убранством здания, поскольку во время взлома, совершенного прошлой ночью, они видели только котельную и лабораторию в подвале. Первый этаж был оборудован под офисы и небольшую клинику, и эти помещения тоже оказались заполнены несколькими десятками взволнованных газетчиков, операторов и чиновников.

Все они старались пробраться поближе к Чарльзу Кертлину, чья высокая фигура возвышалась в углу, привлекая всеобщее внимание. Ученый спокойно и взвешенно отвечал на вопросы взволнованных репортеров.

— Нет. Я категорически отказываюсь допускать кого бы то ни было к осмотру моей лаборатории, — решительно заявил он. — Я сказал, что мой метод не подлежит разглашению.

— Но доктор Кертлин! — взмолился один из журналистов. — Вы не можете так обращаться с читающей публикой, у нас есть фотографии Клэя, Бартона, вас и… кладбища — все, что нам нужно, это одна из лабораторий, в которой вы вернули их к жизни.

— У меня нет ни малейшего интереса к читающей публике, — ответил Чарльз. — Я провожу научный эксперимент, и он не имеет абсолютно никакого отношения к общественности.

Тодд протолкался к нему сквозь толпу.

— Возможно, вы не откажетесь ответить на один или два моих вопроса? — поинтересовался он.

Кертлин узнал детектива.

— Мистер Тодд, скептически настроенный представитель закона и порядка, — сказал он, и его черные глаза насмешливо блеснули. — Что бы вы хотели узнать?

— Я хотел бы узнать, если это не тайна, сколько времени занимает ваш процесс оживления?

— Не возражаю против того, чтобы рассказать об этом. После проведения предварительных приготовлений сам процесс облучения занимает всего около тридцати минут, — сообщил биолог.

— Не могли бы вы сказать нам, когда вы начали облучать тело Уиллиса Бартона?

— Около четырех утра. Когда я вернул его к жизни, ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что произошло, и после этого я отвез его домой.

Если Тодд и был разочарован, на его лице это никак не отразилось. Он сменил тактику:

— Кертлин, я полагаю, вы признаете, что именно вы четыре месяца назад забрали тела Говарда Клэя и Уиллиса Бартона с кладбища. Знаете ли вы, что тело Стивена Кингли также было похищено в то время?

— Да, — спокойно ответил Чарльз. — Я сам это сделал, и тело Кингли сейчас находится в моей лаборатории.

Его ответ произвел сенсацию среди газетчиков, которые столпились еще ближе к нему, чтобы не упустить ни слова.

— Что? Вы хотите сказать, что собираетесь и Кингли вернуть к жизни, доктор Кертлин? — воскликнул один из них.

— Да, я имею в виду именно это, — ответил ученый. — Я не собирался объявлять об этом прямо сейчас, но, поскольку вопрос Тодда выявил это, у меня нет возражений против того, чтобы рассказать и об этом тоже. Четыре месяца назад я намеренно нарушил закон, забрав с кладбища тела Говарда Клэя, Уиллиса Бартона и Стивена Кингли. Я чувствовал, что мой поступок оправдан огромной важностью работы, которую я намеревался провести с ними.

— Минуточку, доктор, — прервал его один из репортеров с проницательным лицом. — Известно, что вы небогатый человек. Вы выбрали тела этих трех состоятельных людей, полагая, что каждый из них заплатит вам крупную сумму за то, что вы вернете их к жизни?

— Категорически нет! — отрезал Кертлин. — Я выбрал Клэя, Бартона и Кингли, потому что их все хорошо знали в лицо и ничто не вызывало сомнений, что они были мертвы, так что если бы мой эксперимент удался, нельзя было бы сказать, что его участники никогда не умирали. Я привез сюда три тела, и в течение четырех месяцев они находились в моей лаборатории, пока я работал над тем, чтобы мой метод позволил восстанавливать и оживлять человеческие ткани. Несколько дней назад мне, наконец,