Офелия и янтарные хроники - Мехтильда Глейзер

того, как хаос потоков неуклонно нарастал в течение последних суток.

Чтобы подстраховаться, мы предпочли бы вернуться в Рим, посоветоваться с Паном и гвардией. Но волны времени, стремящиеся на север, к сожалению, были в пустыне так же редки, как тени, поэтому мы решили сначала добраться до времяпада номер четыре. Согласно нашим картам, следующая волна к Южному полюсу должна была дойти до нас около полуночи.

Стоя на палубе «Хоры», мы ждали, когда же наконец нас сдвинет с места.

– Следующая остановка – Антарктида, – объявила я, глядя, как Грета раздаёт тёплые куртки, шапки и шарфы. Нахмурившись, я посмотрела на сапоги на меху, которые сестра извлекла из сундука, закреплённого на корме корабля. Я просто не могла представить, что мне когда-нибудь будет настолько холодно, что захочется всё это надеть. В конце концов, мы ещё не отошли от центра Сахары.

Ночью невыносимая жара немного спала. После захода солнца похолодало, и теперь мы сидели на палубе в длинных брюках и свитерах с капюшонами – две гоночные лодки пришлось убрать в трюм, где они и заняли почти всё место. Но мысль о снеге и льде всё ещё казалась совершенно сюрреалистической. Мы действительно путешествовали из одной крайности в другую. От знойной жары к вечным льдам!

И всё же меня чуть ли не покалывало изнутри от предвкушения чего-то интересного. Да, мне нравилось наше приключение, несмотря ни на что.

– Кто-нибудь из вас бывал там? – спросила я.

Дарий, который с любопытством склонился над сундуком с одеждой и оборудованием, покачал головой, как и моя сестра. Леандр буркнул что-то вроде «Да».

Я повернулась к нему.

Он устроился в носовой части судна, довольно далеко от остальных, положил голову на перила и до сих пор молча смотрел на звёздное небо. Джек, сидевший у него на плече, тоже казался заворожённым мириадами огней над головой – а может, они просто казались ему тысячами и тысячами крошек печенья.

– Как там? – спросила я.

– Холодно.

– Да ладно. – Подойдя ближе, я поняла, что Леандр вовсе не смотрит на звёзды, а полулежит с закрытыми глазами. – Спишь?

– Да.

Я устроилась рядом.

Леандр не двигался, но, казалось, заметил, что я смотрю на него.

– Хочешь, чтобы я написал отчёт о путешествии? – спросил он вскоре.

– Наверное, да, – ответила я.

Я посмотрела на его ресницы, которые отбрасывали на щёки тени-полумесяцы. У него были необычайно длинные ресницы, и Леандру они шли. Я задумалась.

Когда я узнала, что это он забрал душу папы, то была готова его возненавидеть. Но потом он рассказал мне о своём даре, и… даже это не заставило меня убежать от него в ужасе. Напротив, возникло ощущение, что я никогда не встречала того, кто лучше понимает, что такое потерять дорогого человека. К тому же Леандр, как оказалось, принимал участие в событиях той страшной ночи восемь лет назад, и странным образом меня это обнадёживало.

– Мне бы хотелось ещё раз услышать твою версию аварии, – сказала я наконец. – Может быть, в твоей памяти сохранилась какая-то деталь, которая могла бы мне помочь.

Леандр вздохнул.

– Офелия… – начал он.

– Я больше не буду на тебя кричать, обещаю. Просто хочу… убедиться, что я действительно знаю все подробности той истории, понимаешь?

– Да, конечно, – пробормотал он. – Однако, боюсь, что сейчас не место и не время для твоего исследования.

Я метнула взгляд на Дария и Грету, которые обсуждали, понадобятся ли нам снегоступы. Разве Леандр не хотел поделиться с ними тем, что знал? Но почему? Это было что-то… опасное? Значит вчера он рассказал мне не всё! Ха!

– Хорошо, – пробормотала я. – Где и когда?

Леандр снова вздохнул.

– Я не это имел в виду. Ты ищешь тайну, которой нет. Но… – Казалось, он на мгновение засомневался, прежде чем продолжить. – Но если это так важно, я тебе помогу. Как только мы вернёмся в Янтарный дворец, хорошо?

– Спасибо. – Я тоже прислонилась к перилам и запрокинула голову.

Высоко над нами раскинулось сверкающее чёрное полотно неба. На мгновение меня потрясло, что существует нечто ещё более древнее, чем пустыня, в которой мы находимся. Но я отбросила эту неуместную мысль.

– Договорились, – сказала я. – Расскажи, каково было на Южном полюсе? Кроме того, что там холодно, конечно.

Уголки губ Леандра дрогнули.

– Кроме того, там довольно ветрено.

И действительно, когда утром следующего дня мы наконец добрались до антарктического времяпада, разразилась настоящая метель. Из Рима по-прежнему не поступало никаких известий.

Первую половину пути я продремала в койке, а вторую простояла на палубе, любуясь всё более крупными айсбергами. Вскоре я оценила удобство новой зимней одежды – особенно радовалась шарфу, в который спрятала даже нос, потому что ветер сильно покусывал лицо.

Река времени довольно долго вела нас над поверхностью Африки, изредка ныряя под землю, а ближе к утру вошла в море у мыса Доброй Надежды. Волна пронесла нас через Антарктический океан, а потом и прямо через полярные плавучие льды, которые теперь трещали под корпусом «Хоры». Мы пролетали мимо ледников и бесплодных горных хребтов. Иногда до нас доносился низкий гул, когда буря разъедала лёд и скалы, но в основном было тихо.

Здесь тишина была не такая, как в пустыне. Не такая абсолютная. Мудрая. Застывшая в ожидании. Как тишина древнего собора.

Даже в пыли и паутине дрейфовали куски льда, сопровождая нас на юг. Я вдыхала холодный воздух и убегала взглядом вдаль, туда, где сливались заснеженные льды и небо. Я бы не удивилась, если бы они действительно сошлись здесь, так близко к краю света…

Стоявшая неподалёку Грета тихо вздохнула, и, повернувшись к ней, я увидела, что она будто бы играет на воображаемой скрипке. Её будто бы тянуло исполнить симфонию в этом чудесном месте. Но тут где-то слева от нас прогремела небольшая лавина, и глаза Греты округлились в страхе перед неизвестностью. Из-за этого страха в детстве она отказывалась лазить со мной по деревьям. Сестра обхватила себя руками за плечи, и безмолвная симфония осталась незавершённой.

Я подошла к Грете и встала с ней рядом.

– Здесь довольно неуютно.

Она кивнула. Несколько прядей выбились из косы, несмотря на шапочку и капюшон, и развевались вокруг её лица в диком танце. Мысль о том, что сестра беспокоилась, узнав, что до Сахары мне придётся добираться в одиночку, по-прежнему грела мне душу.

– Может, спустимся вниз и посидим в тепле, пока не доберёмся до места?

Грета покачала головой.

Но не отстранилась.

Так мы застыли рядом ещё на четверть часа, пока, наконец, на горизонте не показался водопад