Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев

Вообще правоверные джахари обычно закапывают мертвецов в землю или песок, но здесь ведь не было ни первого, ни второго — только камень повсюду. В горных долинах земля была, но слой её был тонким, там труп не закопаешь. Да и братьев секты «Аль-Хальмун» трудно было назвать правоверными. Особенно после того, что стало с этой сектой под руководством шейха Эдварры.

Так или иначе, но я решил не трогать мертвых мюридов и устадов. Их путь ныне окончен. При жизни они не верили в тело, они верили в Дух — дарованный самим Отцом Света. И Дух их, я надеялся, отправился ныне к Отцу. А их мертвые тела — лишь мясо. Пусть же их клюют куры, пусть едят звери, мухи и насекомые, я ничем уже не могу помочь мертвым.

Этот монастырь теперь сам стал огромным склепом.

И я не собирался оставаться там ни единого лишнего мига. Я ушел в бурую пустыню, подальше на юг, и здесь улегся на ночлег. В пустыне спокойнее. Неизвестно, кто может еще явится в разгромленный монастырь — туда в любой момент могут вернуться охотники на шаэлей, а может и шаэли принцессы, а может и сама принцесса Зиш-Алис.

Принцесса — последний человек во Вселенной, которого я хотел бы сейчас встретить.

Конечно, я убью её. Или просто умру, пытаясь. Но всему свое время. Пока что я не готов сразиться с принцессой.

Кроме того, в монастырь могли теперь прийти и просто разбойники, и дикие звери с гор, и еще неизвестно что из Долины Крови…

Ворота обители больше не закрывались. Я пытался сдвинуть тяжелые створки и запереть их, я прилагал все усилия, но створки будто вросли в землю. Эти врата теперь были распахнуты навсегда, со смертью шейха окончательно рассеялись все мистические защиты, хранившие раньше обитель.

А значит — кто-нибудь грабить этот монастырь обязательно придет.

Поэтому я ушел ночевать в пустыню, и там мне было спокойнее. Я был уже достаточно умелым караванщиком, я ведь шел по пустыне целую луну вместе с шейхом, прежде чем попасть сюда.

Я умел спать тревожным и чутким сном караванщика, в пустыне я почую опасность, если враг окажется рядом. А впрочем, здесь он не окажется. Эта бурая безжизненная каменная пустыня тянулась далеко на юг и восток. А к западу — проклятая Долина Крови, где вообще нет жизни. Тут никого не было, тут никто не ходил. Я теперь будто остался последним человеком во Вселенной, так я себя ощущал.

Где-то еще бродили охотники на шаэлей, но если они придут — их я точно замечу загодя. Я был уверен, что такая толпа свирепых разбойников наверняка издает огромное количество шума, так что я услышу их, если они появятся.

Уже устроившись на ночлег под звездами, я вдруг с удивлением осознал, что я привычно медитирую — повторяю моим сердцем святое имя шейха — «Эдварра».

Это было теперь глупо, но я привык к этому, слишком привык. Однако теперь мне наверное придется выбросить шейха из моей головы и моего сердца. Но это мне будет нелегко, это как убить кусочек себя. Ибо шейх — стал частью меня самого.

Молока у меня с собой не было, но я съел ложку аниса, который я захватил в монастыре, и запил теплой водой.

Я собирался отправиться в ночное путешествие, такое же, как те путешествия, в которые я ходил вместе с моими братьями. Увижу ли я, встречу ли я их души в ночном путешествии?

Вряд ли. Раньше меня в ночных путешествиях всегда вел Нус, но теперь и Нус умер. Теперь я должен путешествовать один.

Уже засыпая, я вдруг ясно осознал, что шейх на самом деле научил меня многому, очень многому. Да, конечно, целью шейха было лишь выпить мой нафаш, мой «дым» и забрать все мои способности. Но ведь все практики, которые давал нам шейх — когда-то давным давно были истинными мистическими практиками, ведущими к могуществу. Просто шейх их все переделал под свое цели, испоганил, сделал злыми. Но ядро у этих практик было благим. И это ядро теперь досталось мне, это зерно правдивого знания — я знал, я понимал, я ведал.

А значит — я на самом деле стал сильнее и многому выучился. Мне просто нужно очистить практики секты «Аль-Хальмун» от нечестивых наслоений шейха, и я получу истинную мощь.

А потом я уснул.

Мелькнули мои обычные кошмары — смерть моей семьи, демонический марш в черных залах под обителью, видения падения в бездну…

Я теперь был умелым сновидцем. Я вышел из каждого кошмара — одной силой моего намерения. И кошмары померкли, и в моих снах наступила темная ночь, такая же, что стояла снаружи моих снов — в каменной пустыне.

А вот что мне делать дальше?

Я сейчас хотел путешествовать не внутри себя и не по иным мирам, но по этим горам и пустыням, что окружали меня. Я хотел лететь над ними, как горный орёл, и смотреть, искать. Найти моим духовным взором моего джинна, сокрытого в Долине Крови, найти охотников на шаэлей, которые скрываются где-то рядом и ждут, чтобы вернуться в монастырь и дограбить его…

Мне было известно, что Нус умел так летать. Он сам нам рассказывал. Он умел выходить во сне из тела и парить над миром — над этим миром, над нашим и настоящим.

Но у меня ничего не выходило. Эти тайны мне не были раскрыты, этого я не умел.

Я вроде бы на миг увидел, как я вылетаю из тела — увидел себя со стороны, сверху — спящего юношу посреди черной пустыни. Но и только. Уже в следующий миг меня бросило обратно — в мое тело.

И снова наступила тьма. И в моем сне я вдруг ощутил себя уставшим, очень уставшим…

Ночные путешествия — это хорошо. Но ведь нужно когда-то и отдыхать. Завтра мне предстоит тяжелый день. У меня теперь каждый день будет тяжелым.

И я оставил ночное путешествие, и отдался моим кошмарам.

И золотая дева тут же ворвалась в мои сны и заполнила их целиком ужасом, восторгом и яростью. Она соскучилась по мне, соскучилась за то время, что шейх подавлял все мои способности.

И монстры также шли по подземелью демоническим маршем и пели, и играли на древних инструментах. Они шли на войну, также, как и всегда. Они всегда идут на войну. Мне почему-то казалось, что эти твари будут горевать по шейху, ведь шейх прорубил под