Слабейший Аристократ с Системой Биолога - Даниэль Волков

но никто не спорил с его эффективностью.

— Ты… — Густав побледнел, но его гордыня была сильнее страха. — Ты не посмеешь. Это исключение. Это тюрьма. Ты просто блефуешь, крыса!

Он сделал резкий выпад рукой, посылая в меня сгусток сжатого воздуха.

Я нажал на спусковой крючок.

ПФТ!

Звук был тихим, похожим на чих. Стальная игла вылетела из ствола.

Но я промахнулся.

Воздушный поток, пущенный Густавом, ударил меня в плечо, сбивая прицел на долю миллиметра, и сам Розенберг дернулся в сторону. Игла с звонким щелчком врезалась в каменную ногу статуи позади него, высекая искру, всего в сантиметре от его бедра.

— Он стрелял! — взвизгнул щуплый. — Он реально стрелял!

— Убить его! — заорал Розенберг, понимая, что игры кончились. — Ломайте ему руки!

Амбал бросился на меня с рыком носорога. Я попытался передернуть затвор, чтобы выстрелить снова, но дистанция была сокращена. Мне пришлось использовать игольник как дубинку, блокируя удар кулака.

Меня оттеснили назад. Я увернулся от еще одного воздушного лезвия Густава, пнул щуплого в колено, заставив того согнуться.

Ситуация была паршивой, но контролируемой. У меня было преимущество в реакции и опыте реальных боев. Я уже готовил [Аква-Хлыст], чтобы охладить пыл амбала…

Шорох сзади был слишком тихим. Или я слишком увлекся фронтальной угрозой.

Удар прилетел в затылок.

Это было похоже на вспышку сверхновой внутри черепа. Мир качнулся и поплыл. Камень — обычный, тяжелый булыжник — ударил меня прямо в основание черепа. Ноги стали ватными, игольник выскользнул из ослабевших пальцев.

Я упал на колени, хватая ртом воздух. Перед глазами плясали черные круги.

Я с трудом повернул голову и сквозь пелену увидел ту самую девушку, Марту. Она не ушла. Она обошла меня со спины. В её руке был окровавленный камень, а на губах играла злая, торжествующая усмешка.

— Это зачтется мне в счет долга, Густав? — спросил она звонко. — Я только что спасла твоих драгоценных… наследников.

— Зачтется, Марта, — хохотнул Розенберг, подходя ближе и пиная мой лежащий игольник в сторону. — А теперь — держите его. Я хочу, чтобы он все чувствовал.

На меня навалились. Амбал прижал мои плечи к земле, щуплый сел на ноги. Я лежал на гравии, чувствуя вкус крови и пыли. Голова гудела, как колокол.

— Ты думал, пушка сделает тебя сильным? — Густав навис надо мной, его кулак светился магией воздуха, формируя кастет. — Ты ничтожество, Эверт. И сейчас ты будешь молить о пощаде.

— Зря… — прохрипел я, глядя на него снизу вверх. Зрение прояснялось. Боль уходила на второй план, уступая место холодной ярости. — Ой зря…

— Что ты там бормочешь? — он замахнулся.

Я закрыл глаза.

Вода. Она была везде. В моих флягах, которые треснули при падении, пропитав одежду. В луже под ногами амбала.

Тонкая пленка воды, невидимая в темноте, соединила нас всех. Меня, амбала, щуплого и стоящего рядом Розенберга.

Я распахнул глаза. В них плясали голубые искры.

Моя [Железа Гальвани], накопившая заряд, сжалась.

РАЗРЯД!

Голубая вспышка озарила сад, на мгновение затмив луну. Электрическая волна вырвалась из моего тела, прошла по мокрой одежде и ударила всех, кто был в контакте.

ТРЕСК!

Крик трех глоток слился в один вопль боли. Амбала отбросило, его мышцы свело судорогой. Щуплый просто обмяк, потеряв сознание. Розенберг, стоявший ближе всех, получил самый сильный удар — его отшвырнуло на пару метров, он упал, дергаясь, от него пахло озоном и паленой синтетикой.

Марта взвизгнула и отпрыгнула, чудом избежав удара. Она смотрела на меня, как на демона, восставшего из ада.

Я медленно поднялся. Тело ныло, затылок горел огнем, но я стоял. Подобрал игольник.

— Вставай, — сказал я, подходя к упавшей на землю девушке.

— Ты… чудовище… — прошептала Марта, пятясь к деревьям.

— Шухер! — голос Кота звучал как сирена. — Мобы! Скрипты сработали! Сюда бегут преподаватели! Магический всплеск засекли! Валим, Виктор! БЫСТРО!

Я посмотрел на девушку. Времени разбираться с ней не было.

Сплюнув кровь на ботинок поверженного аристократа, я развернулся и нырнул в густую тень кустов, растворяясь в ночи за секунду до того, как сад осветили магические фонари охраны.

* * *

Рассвет я встретил в своей комнате, сидя на кровати в позе лотоса. Мой сосед Лукас всё ещё спал, мирно посапывая в подушку.

Я чувствовал себя пустым. Электрический разряд, вырубивший четверых магов, выпил меня до дна. Чтобы восстановить трещины в ребрах и ушибы, мне пришлось использовать Систему на самом себе, используя остатки внутреннего запаса биомассы.

[СТАТУС ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ]

[Физическое состояние: Норма (Восстановлено)]

[Магический резерв: 5 % (Критически низкий)]

[Запас биомассы: 0.5 кг (Голод)]

— Цитируя Крысу, я сказал бы лишь «Жрать!», — прокомментировал Кот, материализуясь на подоконнике. — И под «жрать» я имею в виду не овсянку из столовки, а нормальные протеины. Твой метаболизм сейчас работает как доменная печь. Если не закинешь дрова, начнешь переваривать сам себя.

— Знаю, — я открыл глаза. Желудок свело болезненным спазмом. — Сначала занятия. Потом еда. Я не могу пропустить перекличку.

Учебный день прошел в тумане. Я сидел на лекциях, старательно делая вид, что слушаю, хотя в голове уже скакала мысль кого-нибудь сожрать. Розенберг и его свита на занятиях не появились — видимо, «артефакт» ударил по ним сильнее, чем я рассчитывал, и они отлеживались у лекарей. Это мне на руку.

На практике по «Стабилизации потоков» я разыграл настоящий спектакль.

— Эверт, к барьеру! — вызвал меня Магистр, сухопарый мужчина с землистым лицом. — Продемонстрируйте удержание формы «Водный Щит».

Я вышел, спокойно создал перед собой водяную пленку. А потом специально позволил ей дрогнуть. Ослабил контроль, позволив воде расплескаться мне на ботинки.

— Слабо, — поморщился Магистр, делая пометку в журнале. — Контроль на уровне ребенка. Но отсутствие старания я не потерплю. Садитесь. Неуд.

— Простите, наставник, — я изобразил раскаяние и с понурой головой вернулся на место.

Внутри же я ликовал. Я стал невидимкой. Для них я — бездарность, Максимилиан-Неудачник, на которого не стоит тратить время. Никто не заподозрит в «двоечнике» того, кто ночью уложил группу аристократов лицом в грязь.

— Стелс прокачан, — одобрил Кот. — А теперь валим отсюда. Твой живот урчит так, что даже у меня уши закладывает.

Как только прозвенел звонок с последней пары, я, не задерживаясь, направился к выходу из Академии. Мой путь лежал не в студенческую столовую, где давали постный суп, а дальше — в Нижний Город. Там, где за пару марок можно купить мясо, о происхождении которого лучше не спрашивать.

Улицы Нижнего Города встретили меня шумом, толкотней и запахами жареного масла и специй. Я нашел мясную лавку на углу Рыночной площади.

— Почем окорок? — спросил я у