Венценосный крэг - Ольга Николаевна Ларионова
Венценосный крэг читать книгу онлайн
Ленинградская школа фантастики дала жанру многие славные имена.
Георгий Мартынов, Илья Варшавский, Вадим Шефнер, Александр Шалимов… Но одно из них действительно стоит наособицу, и не потому, что обладательница его – женщина. Ольга Ларионова в середине шестидесятых засветилась вдруг на фантастическом небосводе настолько ярко, что мгновенно обрела огромный круг почитателей. «Леопард с вершины Килиманджаро», мы говорим о нем – о романе, который, по мнению сетевых экспертов, «не просто считается одной из лучших книг Ларионовой, – пожалуй, его смело можно занести в сокровищницу мировой фантастики. Будь писательница американкой, премии „Хьюго“ или „Небьюла“ (а может быть, даже обе) ей бы наверняка достались». Издавали ее нечасто, но почти каждое из выходивших в те скупые на фантастику времена (шестидесятые – восьмидесятые годы) произведений писательницы было прямым попаданием в цель – то есть в сердца читателей.
Цикл «Венценосный крэг», начатый повестью «Чакра Кентавра», писался долго, около двадцати лет. Повесть, задуманная как шутка, вылилась в полноценную «космооперу» – своего рода наш достойный ответ «звездному королю» Гамильтону. Путешествия во Вселенной в повестях и романах цикла сочетаются с романтической сказкой, где есть и рыцарские турниры, и роботы, и фантастические летучие существа – крэги, глазами которых люди видят окружающий мир. Но главное, историям, рассказанным в книгах цикла, присуща та особая человечность, выделяющая творчество Ларионовой среди большинства коллег.
– А если все-таки?..
– Тогда он до следующего восхода солнца правит двумя стихиями одновременно; но, когда оно встает, он навсегда теряет свое могущество и превращается в простого смертного.
– И всего-то? И это – за жизнь собственного ребенка?
Выходит, все правильно, Алэл, как и она сама, согласился на любую цену за спасение своей младшенькой. Только странно, что Ушинь так убивается, – ну проживут без чудес, пока новый король не подрастет, а экс-властитель погорюет-погорюет, да и вернется, надо же наследника учить, как своим чудодейственным даром пользоваться.
Хотя легко вот так трезво оценивать все это со стороны, когда несчастье прошло мимо, не коснувшись ни ее самой, ни детишек, ни Юрга. Как он говорил – «чужую беду руками разведу». Собственные-то беды она не руками разводила…
В памяти принцессы замелькало все, от чего она успела отказаться за собственную не такую уж долгую жизнь: родство с королевской семьей, возможность появляться на Равнине Паладинов, включая принадлежащий ей замок Асмура; право на дальнейшую борьбу с полонившей ее землю пернатой нечистью; завещание одинца, чуть было не передавшего ей бразды правления своим подлесьем; и наконец, предложение венценосного крэга стать императрицей Джаспера…
Да, и еще такой пленительный вариант: стать наложницей Нетопыря Горона.
Не перечислять же это все заплаканной Ушинюшке на предмет утешения! Но и оставить ее одну в таком состоянии было просто бесчеловечно.
– Печальная история, – проговорила она с мягкой доверительностью, словно успокаивала отчаявшегося ребенка. – Но разве мог Алэл поступить иначе? Вот послушай, мне как-то рассказывали о несчастном чужестранном короле, который, стоя на вершине мелового утеса, видел, как у его подножия разбивается в щепки корабль, на котором плыл его собственный сын. Видел, но ничего сделать не мог, потому что он не был чародеем. Потом за всю оставшуюся жизнь этот король – тоже островной, между прочим, – ни разу не улыбнулся… А вот твой добрый Алэл смог спасти свою дочь, и он вернется, хотя бы затем, чтобы на Ардиньку поглядеть. А пока за него кто-нибудь поцарствует, хоть этот… Подковный эрл.
– Только не он! – решительно и как-то чересчур поспешно возразила Ушинь.
– Ну, это ведь только на короткое время. Регентство всеми дворами признается.
– Нет! Такие, как он, не имеют права царствовать на Первозданных островах!
– Какие – такие?
Ушинь осеклась, словно сказала лишнее.
– Добрая государыня, договаривай уж, раз начала. Нам ведь здесь еще жить да жить…
Ушинь долго молчала, словно собираясь с силами. Тусклый немощный рассвет с трудом пробивался сквозь плотные занавеси, и теперь можно было разглядеть, что лицо королевы точно набелено – оно не отличалось от снежной чистоты ее траурного платья.
– Ты, наверное, помнишь, что мы тебе рассказывали о свадьбе наших дочерей, – начала она так издалека, что принцесса вовремя подавила невольный зевок. – Это было великой радостью для всего первозданного народа… за исключением нашей семьи. Ведь Захео тогда оказался единственным принцем королевской крови, достойным стать отцом будущего правителя всех островов… сейчас, к счастью, подрастают другие, так что Хеллиень не ждет династический брак, ее выбор будет сделан только по велению сердца. Но у моих дочерей такого права не было: наследник престола, получающий дар чародейства от рождения, должен был родиться во что бы то ни стало. У любой. А время уходило. И мы призвали Кузнечного эрла, которому предстояло стать мужем всех трех сестер – такое дозволяется по нашим законам.
Ушинь в очередной раз вздохнула, и от этого легкого звука у принцессы вдруг заложило уши (сколько ж можно давиться собственной зевотой!). Больше всего на свете она сейчас хотела бы опуститься на скамью и свернуться клубочком, как соболек в дупле.
– Да-да, – заторопилась она, чтобы хоть звуком собственного голоса прогнать одолевающую ее сонь. – Я помню.
– Ты не можешь помнить того, чего не знаешь. – В голосе белой королевы появились какие-то несвойственные ей жесткие интонации. – В тот вечер, когда прибыл Захео, был устроен невиданный свадебный пир на воде – все взрослое население Первозданных островов собралось на своих лодках, и над каждой из них король зажег брызжущий неиссякаемыми искрами волшебный факел… Ты понимаешь, что для этого он с утра возложил на себя власть над стихией огня.
– Как жаль, что я не могла видеть этого чуда, – сонным голосом пробормотала Сэнни.
– Да, это было истинным чудом – всю ночь свяничи скользили между лодками, точно жуки-водомерки, разнося на своих спинках редкие яства, приготовленные руками невест; из морской дали доносилось тихое пение сирен, и гагары сбрасывали к подножию лестницы свой драгоценный пух – для свадебной перины… А с первым лучом солнца Алэл поднялся на вершину королевского холма, чтобы вобрать в себя все могущество власти над стихией живой плоти, – и по завершении таинства он спустился вниз, дабы благословить молодых на зачатие наследного первенца…
Голос, звучавший все слабее и тише, смолк, словно у призрачной королевы не стало сил даже на шепот.
– И он не сделал этого, – донеслось словно издалека. – Больше того: он наложил на своих дочерей заклятие бесплодия.
У принцессы весь сон как ветром сдуло.
– Родной отец?..
– Несчастный отец. Потому что теперь, когда тайны живого были перед ним как на ладони, ему открылось то, чего он не мог почувствовать накануне: Захео не был первозданным. По какой-то причуде судьбы – или скорее роковой наследственности, которая может передаваться через множество поколений, – он владел даром перелета через ничто. Разумеется, не подозревая об этом. И его потомство получило бы это проклятое – прости меня, я не хотела тебя обидеть – свойство, так что ни один из них не смог бы взойти на островной престол. Так повелел наш непреложный закон.
– На что же надеялся Алэл, когда творил такое кощунство? Надо было изгнать Захео, а дочерям позволить выбрать себе мужей из простых смертных, ведь нет худшей доли для женщины, чем… – Она вспомнила Ардиньку, так и не ставшую матерью, и поперхнулась.
– Он надеялся на чудо, – печально усмехнулась покинутая королева. – Нежданное, негаданное чудо, каких не бывает…
– Но дети родились – значит, чудеса на свете еще есть!
Полутемная горница вдруг ощутимо стала наполняться тягостной, напряженной тишиной. Действительно, откуда-то свалился тайный супруг… Или опять сказки про непорочное зачатие, или все-таки чудо?
– Послушай, Ушинь. – Она уже обращалась к королеве, как равная к равной. – Ты – жена чародея, так кому же как не тебе радоваться, когда это чудо наконец-то произошло?
– Чудо не должно приходить в
