Неом - Леви Тидхар

то шепотом. Золотой человек. Оружие. Или произведение искусства. Помнишь Нью-Пунт? Уже после нефтяной эры, но еще до создания кораблей «Исхода» это был город-порт между Меккой и Мединой. Процветающий, полный золота город.

– Как старый Пунт.

– Да. И, как и старый Пунт, он утерян. Ни на картах, ни в архивах его нет. Там, где когда-то был город, ты найдешь только песок. Люди жили, умирали и торговали там. А сейчас не осталось даже призраков.

Мухтар вытер пот, почувствовав озноб. Пунт – это целая история. Дед рассказывал Мухтару истории о богатствах Пунта. Город стал столь могущественным, чем вызвал вражду политиков. Разразилась война. Пунт держался стойко, пока ночью не произошло чудо. А утром город исчез, словно его никогда и не было.

– Чудо? – задумавшись, произнес Мухтар.

– Вполне возможно, что так и было.

– Но это всего лишь выдумка.

– Верно. – Шариф пожала плечами. – Скорее всего, это подделка. Хорошая подделка. Тем более доказать мы ничего не сможем. В своем нынешнем состоянии ценности оно не имеет.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Мухтар.

– Сердце не бьется.

– Нет источника питания?

Шариф кивнула.

– Должно быть, его вынули, когда эту штуку разобрали на части и закопали в пустыне. Думаю, тот, кто сделал это, поступил правильно. Безопасно избавился от груза. Возможно, это лишь подделка, но кто-то все же потрудился уничтожить ее. Я могу подлатать его, будет как новенький. Но без сердца у тебя будет лишь золотой манекен.

– Мне это и нужно, – сказал Мухтар. – Чтобы ты его подлатала. Я заплачу в два раза больше обычного.

– Хорошо, – сказала Шариф.

– А что это за источник питания? – спросил Мухтар. – Заменить сможешь?

Шариф помотала головой.

– Я слышала, что для этого использовалась миниатюрная черная дыра, статичная, конечно. – Она улыбнулась, словно неудачно пошутила. – Слабо достать?

– Черная дыра? Вместо сердца?

– Вот тебе и вся сказка.

– Но это чушь какая-то.

– Единственными безумцами, способными играть с экзотическим оружием из материи, были…

Мухтар не хотел продолжать.

– Террорарт. Такая же страшилка, которой можно пугать детей.

– Существует большой рынок подобных артефактов, – сказал Мухтар.

– Тебе они попадались? – перебила его Шариф.

– Бывало. Но нечасто. На рынке они редкость.

– Говорят, что их совершенно невозможно полностью обезвредить, – сказала Шариф. – Да и как можно предотвратить массовое убийство?

– Они не только убивали, – сказал Мухтар. – «Безумный» Ракер посеял на Титане бопперов, они безвредны.

– Это ты так думаешь, – сказала Шариф. – Но кто знает, какова их конечная цель? Террорарт сеяли разрушение, как садовники – желуди для будущего леса. Для них будущее явно имело значение. Когда ты сажаешь оливковое дерево, ты делаешь это не для себя, а для своих потомков. То же самое они делали со смертью.

День стоял жаркий, а кофе уже кончился. От услышанного Мухтару было не по себе. Он понял Шариф. Но в глубине души он жаждал увидеть Золотого человека и то, для чего тот был создан. Ибо ужас и благоговение шли рука об руку и люди все еще приходили поглазеть на созданный Сандовалом «Восход земли» или на рванувшую во времени джакартскую бомбу Рохини на Яве.

– Кто его создал? – спросил Мухтар.

– Что, прости?

– Золотого человека. Чей он… одного из художников?

Мухтару не нравилось называть их художниками. Превращение массовой смерти и разрушений в искусство виделось ему служением лжи, осквернением как живых, так и мертвых. Художник, считал Мухтар, должен служить истине. Служители же террора сеяли хаос. Их искусство было актом очернения мира.

И все же он не мог отрицать ужасающую красоту их работ.

– Она звала себя Насу, – сказала Шариф.

9. Предсказательница

Когда Караван-сарай прибыл в город Эль-Кесир, полдень уже миновал. Стоящие в Красном море лодки отбрасывали на воду длинные неровные тени.

Трубили слоны, блеяли козы, дети, радостно смеясь при виде океана, играли в догонялки.

Великие ханы застыли около городских ворот. Салех и Элиас, спустившись по стене, спрыгнули на пыльную землю.

– Я хочу пойти в город, – сказал Салех.

– Нам туда ходить не положено, – воспротивился его словам Элиас.

– Ну, тогда и не ходи, – пожав плечами, ответил Салех.

Элиас, казалось, обиделся.

– Это место многое помнит, – сказал он. – Город стар. Он стоял здесь со времен фараонов. Отсюда отправлялись отряды в Пунт.

– Что такое Пунт?

– Золотое королевство. Оно давно утеряно.

Салех подумал о том, что сам потерял. Подумал об отце, все еще заживо горящем в той временной бомбе в Дахабе.

Навечно охваченный пламенем. Навечно потерянный.

Но горе ушло. Салех уже выплакал его. Он все время напоминал себе об этом.

Он хотел продать свою единственную ценную вещь и покончить со всем. Начать все сначала.

Обновиться.

Заметив выражение лица своего друга, Элиас произнес:

– Эль-Кесир – не лучшее место для поиска покупателя.

– Почему?

– Они тут не задерживаются. Ищут рынки получше. – Элиас задумался. – Но черный рынок здесь есть.

– Тогда точно стоит пойти. Ты со мной или как?

– Я не могу отпустить тебя одного. В Эль-Кесире тебя точно обманут. Так что пошли вместе.

– Однажды я уже бывал в городе.

– Я не сомневаюсь, – добродушно ответил Элиас.

Мальчики перешли дорогу. Через пару минут город поглотил их. Тут и там петляли и поворачивали узкие улочки. На веревках над головой сохло белье. В дверном проеме зевала кошка. Салех и Элиас остановились у ларька с фалафелем и съели по кусочку, затем спустились на пляж, и Салех увидел море.

Солнце висело низко. Над водой, направляясь из Каира в Мекку или обратно из Джибути в Акабу или Эйлат, неторопливо скользили дирижабли. Вдалеке виднелись три плавучих острова. Салеху показалось, что по ту сторону, вдалеке на берегу, он видит очертания гор и сверкающую россыпь огней вдоль побережья.

– Что там? – спросил он.

– Неом, – ответил Элиас. Это незнакомое слово наполнило Салеха тоской, которую он не мог объяснить.

Мальчики прогулялись по пляжу. В наступающих сумерках Эль-Кесир выглядел пустым, а может, так было всегда. Мечети призывали верующих к молитве, звук этот напоминал скрип. Салех и Элиас прошли мимо порта, здесь было чуть оживленнее; неоновые огни освещали дверные проемы в старых каменных стенах, где на огне готовили еду, а из металлических жаровен валил дым.

Родной арабский смешивался здесь с китайским, астероидным малайским и русским. Люди, сидевшие на улице, скрывали свои лица за капюшонами. Они пили кофе и вполголоса о чем-то беседовали. Салех и Элиас шли дальше, вглубь переулков, пока все кругом не превратилось в один большой рынок под открытым небом. Пару раз кто-то окликал Элиаса, и он вежливо отвечал, караванщиков здесь знали многие.

Салех вновь