Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

– Уйти, – ответила она. – И жить.

– Мы должны сообщить о себе нашей матери, – сказала Хэ’энала Исааку тем днем. – Этой нужен планшет.

Исаак поднял подбородок, разрешая.

Через аппаратуру «Магеллана» они могли услышать любую радиопередачу с поверхности Ракхата и пользоваться всеми информационными ресурсами корабля, однако определить их местоположение было невозможно. Системы «Магеллана» могли только зафиксировать, что сигнал их планшета был принят ретрансляционным спутником, размещенным над континентом. София узнает только то, что они находятся на нем.

Хэ’энала долго думала, пытаясь подобрать слова, которые скажут Софии, что они находятся среди добрых и благих жана’ата и что месть не всегда справедлива. Однако она знала, как люди относятся к тем, кто сотрудничает с джанада; и вне зависимости от любых нюансов ее слова будут восприняты как измена.

Ощущая комок в горле, Хэ’энала вышла на связь с «Магелланом». Весть ее была настолько важна, что она не решилась говорить, но отстучала одним когтем:

«София, дорогая моя мама, мы ушли из Сада».

Глава 29

Джордано Бруно

2070–2073 годы по земному летоисчислению

– Не вижу здесь никакой проблемы, – проговорил Шон Фейн, выкладывая себе на тарелку порцию тушеного мяса из стоявшей посреди стола кастрюли. – Выведи сигнал на динамики, прибавь громкость. Неужели наш малыш не может выйти из своей норы на прогулку, а?

– Дело не в том, чтобы просто послушать песни. Нужны исследование и анализ, – настаивал на своем Дэнни Железный Конь. – Половина слов мне вообще незнакома, а то, что я понимаю, не лезет ни в какие ворота… Вот, смотри, я сделал все, что мог! Сандос должен помочь нам.

– Я однажды сказал ему, что со времени их полета музыка существенно изменилась. Его эта новость не заинтересовала, – сообщил всем Жосеба, ставя свою тарелку на стол. – Он не желал слушать эти песни еще до нашего отлета.

– Так это было потому, что пел Хлавин Китхери, – задумчиво жуя, проговорил Джон. – Или кто-то другой из его знакомых. Но теперь поют по-другому!

– Однако они, вне сомнения, сохраняют стиль Китхери, – проговорил Карло, наливая себе немного красного вина Ферреджини.

– Да, – согласился Дэнни, – и если Китхери стал теперь сочинять подобным образом, значит, изменилась вся структура их общества…

В дверях кают-компании появился Сандос со шлемом виртуальной реальности под мышкой. Все немедленно умолкли, как бывало всегда, когда он появлялся после долгого отсутствия, причем в неясном настроении.

– Джентльмены, Герион[63] укрощен, – объявил он. – Я успешно совершил на имитаторе полет катера с «Бруно» на поверхность Ракхата и обратно.

– Черт меня возьми, – восхитился Франс Вандерхельст.

– Вполне возможный вариант, – согласился Сандос и с деланой скромностью поклонился под одобрительные восклицания, свист и аплодисменты.

– Я и в самом деле не понимаю, зачем ты потратил столько сил на это дело, – проговорил Джон, подошедший вместе с Нико к Эмилио, как два ассистента к герою призового полета, чтобы снять с него перчатки виртуальной реальности и забрать у него шлем. – То есть меня интересует, насколько труднее тебе пришлось, чем во время игры в бейсбол?

– Я просто не мог представить себе, что именно мне нужно будет сделать. В ментальном плане я почти слеп, – ответил ему Сандос, занимая свое место за столом. – Я даже не понимал, что другие люди способны представлять события визуально, пока не поступил в колледж.

Он кивнул Карло, поднявшему бокал за его здоровье.

– Более того, я совершенно не умею читать карты – когда мне рассказывали, как попасть куда-то, я записывал инструкции в прозе.

Он откинулся на спинку стула с видом довольным, хотя и усталым, и улыбнулся Нико, принесшему для Эмилио миску с кухни.

– В расписании полетов я по-прежнему надежно нахожусь на последнем месте…

– Мягко говоря, – пробормотал сидевший за столом напротив него Джон, явно обрадовавшийся тому, что Эмилио рассмеялся. – Но, быть может, все остальные теперь малость подтянутся!

Послышался негромкий одобрительный ропот, и впервые с начала путешествия вокруг стола воцарилась атмосфера общего согласия, они ели и пили, и беседа сделалась общей. Все они вдруг ощутили в известной мере то, что находятся в одной команде, однако никто не рискнул высказаться по этому поводу, только в самом конце трапезы Нико произнес:

– Так-то оно мне нравится больше.

После этих слов все притихли, как подобало бы за любым обедом, однако тишину нарушил Дэнни Железный Конь следующими словами:

– Послушайте, Сандос, с Ракхата пришла новая песня, над которой я сейчас работаю…

– Не надо, Дэнни! – возразил Джон. – Не будем говорить о работе, хорошо?

Однако Эмилио не нахмурился, и Дэнни понял это как разрешение продолжать.

– Только один отрывок, – продолжил он. – Совершенно необычный, Сандос. Я искренне считаю, что с политической точки зрения мы поняли, что именно подразумевают эти стихи, однако я сделал с ними все, что мог.

– Дэнни… – снова начал Кандотти.

– Джон, когда мне потребуется официальный представитель, я дам тебе знать, – предупредил его Эмилио.

Джон пожал плечами в стиле «я умываю руки». Эмилио продолжил:

– Хорошо, Дэнни. Давайте послушаем.

Легкий и изящный мотив сразу напомнил произведения Моцарта, подкрепленные мощью и воздействием на эмоции симфоний Бетховена. Кроме ведущей партии бас-баритона, голоса ничем не напоминали предыдущие песни: мягкие, сочные альты, рассыпающиеся бриллиантовыми блестками сопрано, вплетенные в такую гармоническую ткань, что у землян перехватило дыхание. А затем их повел один-единственный голос: возвышавшийся, возвышавшийся, увлекавший своей беспомощностью…

– Вот это слово, – подчеркнул голосом Дэнни, когда сопрано возвратилось в хор, как возвращается разбившаяся волна в океан. – В нем ключ. Должен быть. Вы знаете его?

Сандос покачал головой и поднял ладонь, заново прослушав весь отрывок, прежде чем заговорить.

– Еще раз, пожалуйста, – проговорил он, дослушав до конца. A потом: – Еще раз, – уже глубоко задумавшись.

– Нико, будьте добры, принесите мой планшет, – произнес Сандос, когда музыка стихла. – И когда мы получили этот отрывок, Дэнни?

– На прошлой неделе.

– Так, позвольте проверить, правильно ли я понимаю процесс, посредством которого мы получаем эти передачи, – прозаичным тоном проговорил Сандос, когда Нико побрел за компьютером. – После того как эти песни были исполнены на Ракхате, их автоматически зафиксировала аппаратура «Магеллана», закодировала, заархивировала и собрала в пакет, так? И отправила в память, чтобы весь пакет выслали при удобном положении звезд. Через более чем четыре года после отправки «Магелланом» этот сигнал дома приняли радиотелескопы. После чего Консорциум Контакт продал информацию иезуитам, вне сомнения потратив какое-то время на переговоры о цене. Дальше информацию изучили, снова запакетировали. И отослали нам, через какое время? Года через два, наверно? И мы сейчас летим