Корпорация любит нас - Андрей Валерьевич Скоробогатов

остальным вариантам. Отец. В сложные минуты жизни металлисту казалось, что он всё ещё жив, и что он следит откуда-то свыше за судьбой своего сына. Так или иначе, один из этих вариантов вполне мог оказаться жизнеспособным.

Одной из немногих радостей, к которой Константин быстро привык, был приём пищи. Во-первых, после монотонной работы есть хотелось всегда, и еда казалось чем-то родным и привычным. Безвкусная, несолёная, зато обильная и сытная — давали варёную треску, картофельное пюре, омлеты и каши. Во-вторых, во время приёма пищи была уникальная возможность посмотреть на других заключённых и снова почувствовать себя членом общества.

Хотя обществом это было назвать весьма сложно — рабочий коллектив скорее напоминал пациентов психбольницы. Всего на фабрике работало около ста пятидесяти человек. Зомбированных — а их было больше половины — и тех, кто работает с вредными материалами, кормили отдельно. Разговаривать не позволялось, поэтому рабочим оставалось только пересматриваться друг с другом. Хотя, по отрешённому виду большинства рабочих Константин сразу понял, что пытаться разговаривать с кем-то попросту бесполезно.

После ужина его и остальных заключённых сразу отводили на ночлег. Спали рабочие в отдельных узких кабинках-камерах, где кроме низкой кровати хватало места только на умывальник и унитаз. К вечеру сознание было самое ясное, и на четвёртый вечер Константина посетила шальная мысль о побеге. Прикинув, расчётливый разум понял, что это нереально — металлическая дверь закрывалась на засов, а зарешётчанное окошко было под самым потолком. Даже при своём немалом росте, если встать на кровать, с трудом удавалось дотянуться до нижнего края окна.

Уколы перед сном ставил огромный — на голову выше металлиста — солдат-санитар. Второй, с индуктивником, в это время стоял рядом, у входа в кабинку.

— Что это за город? — спросил у него Константин.

Оба солдата промолчали.

— Что… Так сложно ответить? — проворчал Молот.

— Какой-то он резвый, — лениво сказал солдат у прохода. — В столовой ворочается, поди ещё помнит что-то. Побольше ему добавь этого… как его там?

— Сказали не добавлять — отупеет вконец, — отозвался громила-санитар, вытаскивая иглу из бицепса Константина. — Или копыта во сне двинет.

— Странно.

Солдаты ушли, закрыв дверь снаружи на засов. Получается, препарат можно использовать как эвтаназию, понял Константин. Наверняка его так и используют, когда нужно избавиться от кого-то из рабочих.

Возник странный и справедливый вопрос — почему его сразу не прикончили? Более того, оставили с памятью. С одной стороны, смертная казнь была редкостью — в условиях небольшого населения Империи ценна каждая рабочая особь, и гораздо выгоднее оставить человека без мозгов, но с руками. Но с другой стороны, Корпорация хотела скрыть от народа факт аномалии, и знания Константина были слишком опасны, чтобы оставлять его в живых. «Поди ещё помнит что-то», — вспомнилась фраза, и тут Константина осенило.

Похоже, что у всех остальных рабочих в цехе была стёрта долговременная память, но то ли по недоразумению, то ли по чьей-то указке свыше, Молоту было приказано колоть меньшую дозу, или неполный комплект препаратов. Если это случайность, то скоро его чересчур активное поведения заметят и ситуацию исправят. Если это сделано специально, то его знания кому-то нужны. Но зачем? Чем безработный трэш-металлист, да ещё и знающий «слишком много», может заслуживать столь мягкого приговора?

После этих мыслей он провалился в беспамятство. Снов Константин не видел — виноват был всё тот же препарат, пик действия которого приходился на ночные часы.

* * *

На шестой день Константин получил часть ответов на скопившиеся вопросы. Когда его и остальных рабочих после ужина вели шеренгой в сторону жилого корпуса, двое солдат подошли к строю, выдернули Константина и повели под руки куда-то в сторону.

— Куда? — проговорил он.

— Сейчас узнаешь, — отозвался воин Корпорации.

Его привели к административный корпус, Молот понял это по гербу с ящерицей и лозунгу «Корпорация Любит Вас». Неужели ожидается допрос, или, того лучше, освобождение? Впрочем, радостных мыслей Константин остерегался, помня, что в лучше не поддаваться эйфории и по возможности быть начеку — тем более в таком месте.

Солдаты затащили его на второй этаж и втолкнули в кабинет. В кабинете стоял худой лейтенант-татарин с неприятной бородкой и автоматом в руках, он указал Константину присесть на скамью.

— Подожди немного.

Через минуту в комнату зашёл ещё один лейтенант из местных, сопровождавший пожилого офицера войск Корпорации. На вид этому человеку было не меньше шестидесяти лет — очень редкий возраст для жителя города, а когда Константин взглянул на погоны вошедшего, у него и вовсе пробежали мурашки по спине. Пять точек — генерал войск, высший чин армии Корпорации. Всего такого чина офицеров было не больше десятка.

— Меня зовут Вячеслав, — генерал сел напротив -металлиста и стал сверлить его взглядом. — Назови своё имя.

— Константин, — пробормотал Молот, разглядывая стол. — Константин Молот. Это вы — тот самый теневой правитель Корпорации?

— Хорошо, что у тебя осталась память. Нет, это не совсем так, хотя близко. Я правильно понимаю, что ты сын Максима Молоткова?

Константин поднял глаза на генерала и кивнул.

— Это его гитару ты потерял в лесу?

— Да, её. Он оставил её в наследство. Она у вас? — Молот почувствовал, как у него леденеет спина.

— Отвечай на вопросы. Ты знаешь, кто такой Путник? — спросил генерал, проигнорировав вопрос.

— Нет.

— Вестник перемен?

— Нет, — машинально ответил Константин и вдруг вспомнил тот странный сон. — Это же… Откуда вы знаете?

Генерал вопросительно наклонил голову набок.

— Что знаем?

— Ну… про вестника перемен я видел во сне. Там, в лесу. Вместе с девками-сектантками. Где они, кстати?

— Не важно, — оборвал его генерал. — Этот Вестник тебе что-нибудь сказал?

— Нет, я видел парня, молодого, очень похожего на меня. Он что-то прокричал, но я не понял. Я ещё подумал, не брат ли он мне? Хотя это вряд ли, откуда он может взяться. Мы не успели поговорить

Офицер разочарованно стукнул кулаком по столу. Переждал немного.

— Ещё кто там был? В твоём сне?

— Огромные уродцы с хоботами и ушами.

— Слонотавры, — кивнул генерал. — А трое людей? Лет тридцати, в чёрных очках?

— Нет, — твёрдо ответил Константин.

Генерал злился. Похоже, какие-то его надежды не оправдались.

— Ты до этого общался с индуистами?

— Знал парочку. Но так, чтобы участвовать в их ритуале — ни