Корпорация любит нас - Андрей Валерьевич Скоробогатов

— Ещё что ты видел во сне?

— Индуистки сказали, что всё это было каким-то пограничьем. Я так понял, что это что-то среднее между снами и виртуальными мирами.

На лице Вячеслава появилась заинтересованность, затем он снова принял суровый каменный вид.

— Так. Ещё?

— Да, — вспомнил Константин. — Этот парень назвал парочку трэш-металлических групп. Я ещё подумал, откуда он всё это знает?

Генерал пожал плечами.

— Понятия не имею. Может, увлекался.

— Вы же там наверху всё знаете?

— Мы такие же люди, как и вы тут! — неожиданно резко выкрикнул генерал и отвернулся. — Корпорация, киберготы, металлисты, один хрен. Никто не знает, что скоро начнётся… Эх, знал бы твой отец, в кого превратился сын!

— Вы знаете отца? Вы его тоже посадили?

Константин удивился сам себе, с каким хладнокровием он это спрашивает. Вячеслав поменялся в лице. Показалось даже, что он подобрел.

— Я знал твоего отца, Константин. Где он сейчас, никто не знает — по слухам, ушёл на Запад и пропал без вести.

— Значит… он работал на вас, — нахмурился металлист.

— В какой-то степени да, — кивнул генерал.

Это было худшим предательством в жизни, о котором мог предположить металлист. Отец… он не мог работать на Корпорацию. Константин сжал кулаки и понял, что будь он хотя бы немного менее безвольным, обязательно бы дал по морде этому генералу. Но разум возобладал над эмоциями.

— Вы врёте, — спокойным голосом сказал он и вздохнул. — Врёте, шавки…

Лейтенант, стоявший у лавки, замахнулся прикладом, намереваясь врезать Константину, но генерал остановил его.

— Не стоит, Хаким. Скажи нам, Константин, ты умеешь играть на гитаре?

— Да, — металлист кивнул.

— Ты нам ещё, возможно, понадобишься

Константин усмехнулся.

— Вы думаете, я стану работать на Корпорацию?

Генерал поднялся со стула и долго, внимательно посмотрел на заключенного. Казалось, этот тяжёлый взгляд пожилого человека может длиться вечность.

— Нет, — наконец сказал он. — На Корпорацию ты работать не сможешь. Нам — я имел в виду, что ты ещё понадобишься нашей долбанной цивилизации. И тем, кто за ней стоит.

Вячеслав вышел, вместо него зашли два местных солдата и потащили Константина обратно, в сторону жилого корпуса. На улице он обернулся, и увидел вылетающий со стороны холма синий дирижабль. Разум ближе к ночи был наиболее трезвым, и металлист прикинул — дирижабль может лететь либо от Верх-Исетска, либо в сторону столицы, транзитом. В первом случае место, где находится фабрика, лежит где-то ближе к западным землям, за хребтом, во втором — где-то в Белоярской провинции.

— Не ворочаться! — пригрозил сопровождавший солдат.

«Грёбаный социум», — подумал Вячеслав и понял, что из-за задержки приёма препарата чувствует небольшой прилив сил. Но рисковать было рано.

Его привели внутрь жилого корпуса. Все кабинки-камеры в коридоре уже стояли закрытые — остальным заключённым препарат уже ввели, и они спали беспробудным сном. У порога его ждал солдат-санитар с препаратом.

— Что про него сказали? — приглушённо спросил он у солдат.

— А фиг его знает, — ответил стоящий справа. — Вроде бы узнали всё, что нужно.

— Ясно.

Константину стало не по себе. Интуитивно он понял, что сейчас будет.

— Мужики, этот генерал сказал, что я ещё понадоблюсь!

Реплику проигнорировали. Солдаты привычно завели Константина в кабинку-камеру и встали у входа, пропуская санитара.

— Э, бойцы! — обернулся Молот. — Вы же слышали, что сказал генерал!

— Какой-то он борзый, — безучастно заметил второй солдат. — Давно пора было дозу вколоть. Ладно, мы пошли.

Санитар заломил за спиной руку, намереваясь выстрелить шприцом-пистолетом в бицепс.

Константин решил действовать. В голове заиграла, забив в бразильские барабаны, уже позабытая за время заключения «Сепультура».

II. Фуга. Эпизод 7. Во имя Вестника перемен (а)

(Абориген)

Константин вырвался из захвата и съездил санитару по морде. Санитар выронил шприц-пистолет и повалился на койку. Удар получился не самый сильный, но его хватило, чтобы выиграть пару секунд. Константин оттолкнул его и выскочил в распахнутую дверь. Солдаты подходили к концу коридора, услышав шум, они обернулись и побежали обратно, в сторону Константина. Молот рванул по коридору в противоположную сторону, где был выход к служебным помещениям.

— Уходит,…! — завопил санитар.

Железная дверь в соседний коридор за поворотом обычно оказалась открыта. Константин дёрнул за ручку ближайшей двери, теряя драгоценные секунды — заперто. Следующая дверь поддалась, за ней была пустая прачечная. Захлопнул дверь, закрыл ручку и завалил парой корзин с бельём. Через пару секунд в дверь застучали и начали выбивать замок.

— Ключи, сходи за ключами, — послышался голос солдата.

— Он меня ударил! Прибейте этого козла!

Константин вскарабкался через стиральные машины на высокий подоконник, открыл окно и начал выламывать наружную решётку, наваливаясь на неё всем телом. На улице уже стемнело, светила пара фонарей и большой прожектор на сторожевой вышке. Решётка была тугая, время стремительно уходило, но бетон в местах крепления потихоньку крошился.

Вдруг крики и шум в коридоре сменились затишьем. Константин на секунду непроизвольно обернулся, чтобы прислушаться, а когда вернулся обратно к окну, увидел, как к его окну снаружи бежит пара солдат. У одного из них в руках был автомат.

— Сбежать захотел? — рявкнул охранник и заржал, подойдя вплотную к решётке и направив дуло в Константина. — Вот идиот!

— Я не хочу лишаться памяти! — выкрикнул Константин.

В коридоре послышались шаги, затем звук открывающегося замка. В щель двери протиснулся солдат охраны и откинул ногой заваленные корзины. Выглядел он на удивление спокойно.

— Да, генерал действительно сказал, что тебя нужно оставить, — сказал он. — Но дозу препарата решено повысить. И спать будешь в изоляторе.

В прачечную зашёл санитар и сходу съездил Константину в челюсть.

— Закатывай рукав.

…И только в этот момент трэшер понял, что поступил неправильно. Бывает, что глупо барахтаться против течения, когда оно сильнее тебя. Но это ещё не конец, подумал Константин, засыпая. Ещё не конец…

* * *

В голове было шумно и пусто, как после Ядерного Четверга.

Вставать не хотелось. Неудобная койка с панцирной сеткой казалась самым уютным и родным местом на свете. Спустя пару минут ощущение какой-то странной неправильности происходящего заставило открыть глаза и ошарашено вскочить с койки.

Константин посмотрел на свои руки, потом стены и потолок. Комната с белыми стенами, раковиной и унитазом