Как приручить дракона – 5 - Евгений Адгурович Капба

и не знаю — одобрила бы она визит по такому поводу, или нет… Так или иначе — я пошел к воротам и, воспользовавшись тем, что калитка была приоткрыта, проник внутрь. Дружинники во главе с красивым молодым мужчиной лет тридцати — чубатым, усатым и с золотой цепью поверх форменного кафтана — тут же подхватились, вскочили с лавочек и двинули мне навстречу, пытаясь на ходу оценить мой вид и решить, что со мной, таким наглым, делать.

— Добри вечер тоби, пане… — проговорил главный, с неким сомнением глядя на меня.

— И вам доброго вечера. Парк открыт?

— Парк открыт для вельможных и ясновельможных, — пояснил чубатый. — Пани Гражина Игоревна сегодня дает прием в честь совершеннолетия внука!

— Однако! — хмыкнул я. — Это я удачно зашел. Меня зовут Георгий Пепеляев-Горинович, вольный рыцарь, владетель Горыни.

— Предъявите талант, — он вдруг протянул ладонь, как будто я должен был ему что-то дать или продемонстрировать.

— Что, простите?

— Ну, докажите, что вы маг… Пане Пепеляев-Горинович… — последнее он произнес явно с издевкой.

Я чувствовал себя идиотом. Вот что мне было делать в этой ситуации? Начать трясти перстнем и тростью? Объяснять ему, что нулевки тоже могут быть рыцарями? Отрастить чешую и когти?

— СПАЛИТЬ ЕГО К ЕБЕНИ МАТЕРИ! — предложил дракон.

Драматическая пауза задерживалась. Дружинники взялись за рукояти сабель, возможные варианты развития события в моей голове прокручивались медленно, слишком медленно.

— Падажжите! — раздался откуда-то из зарослей энергичный, низкий голос. — Вы делаете капитальную ошибку, и винить вам за нее будет некого! Это же нулевка, служивые! Проведите, проведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека!

Кусты за их спинами затряслись, сквозь густые ветви черемухи на свет Божий выбрался громадный черный урук — в рваных джинсах, тяжелых ботинках, кожаной косухе и с растрепанными черными космами. На площадке перед воротами мигом стало тесно от всей его крупной фигуры, широких жестов, громкой речи. Волосы, одежда и обувь орка были сплошь покрыты какими-то ошметками, репьями и мелкими щепочками. Однако, где он нашел репейник в начале апреля? И какого беса этот странный орк так безбожно перевирал Есенина? И вообще — почему сия страшная рожа казалась мне смутно знакомой?

— Так, ять… — орк с довольно человечным, можно даже сказать, диковато красивым лицом,наконец, отряхнулся, подошел к нам и почесал затылок, еще больше растрепав волосы. — Что вы стоите и смотрите на него, отцы родные? На нем цветы не растут, и узоров нет! А на мне — есть, потому как я — Резчик, что автоматически уравнивает меня в правах с аристократией Государства Российского, смекаете? Кроме того — давеча мне титул князя присвоили, что тоже в общем-то невхерственное подтверждение моего выда-перда-ющегося статуса. И я, как самый аристократический аристократ, торжественно вам клянусь, что этот… Как его… Пеклов-Змеевский? Огневушкин-Тугаринов? Ять… Как же плохо думается-то… Вот этот вот самый человек — он тоже аристократ. Пускайте его скорей, он мне нужен.

— Я? — мои брови взлетели вверх. — Однако!

Я, кажется, понял, кто передо мной, но мозг все еще отказывался это осознать полностью.

— Да-да! — орк уже приобнимал меня за плечо и вел куда-то, и думать позабыв про каких-то там дружинников. Был он меня как минимум на голову выше и раза в полтора шире в плечах, так что такая доверительная манера беседы выглядела довольно угрожающе. Но мой неожиданный знакомец так не думал, он просто продолжал свой невероятный треп в стиле героев из фильмов Гая Ричи: — Тут такая ситуация: мне нужен кто-то кто поможет поймать эту гадину. И я могу быть уверен только в двух личностях на данный момент. Первый — это я. Потому что я — это я, а не он, тут сомнения быть не может. А второй — это вы! Потому что вы, как бишь вас там, Адсков-Орлангуров? Цмоков-Пепелинский? Да Гос-с-с-споди… Вы — нулевка в общем! Хтонические Сущности не бывают нулевками!

Дракон внутри меня ржал как припадочный, Гоша тоже посмеивался. Но ситуация становилась все более интересной и интригующей!

— Погодите-ка! — я погрозил ему пальцем и вывернулся из орочьих объятий. — Это вам все понятно. А мне вот непонятно. Я, предположим, явился сюда по личному делу к кое-кому из Вишневецких, и тут, значит, из кустов вылезает черный урук, цитирует Есенина — между прочим, безбожно перевирая монолог Хлопуши! А после этого предлагает поймать какого-то неизвестного гада. Это выглядит престранно, понимаете?

— А… А я думал — это Высоцкий… — он почесал башку и спросил: — Вы что, тоже — оттуда?

— Уж три ночи, три ночи, пробиваясь сквозь тьму,

Я ищу его лагерь, и спросить мне некого.

Проведите ж, проведите меня к нему,

Я хочу видеть этого человека! — вместо ответа процитировал я. — Это стихи Есенина. А Высоцкий в спектакле играл.

— Вот — еще один повод нам с тобой пообщаться, земляк, — хмыкнул орк, мигом переходя на «ты». — Но это все потом. Пока — погнали искать тварь.

— И что там за тварь? — я понял, что он от меня просто так не отцепится.

— Очень банальная и очень мерзкая скотина, — пояснил урук. — Лярва обыкновенная. Скачет от одного к другому, энергией питается. Страхами, радостями. Едва выследил! Но теперь точно знаю — она тут, в парке! Погнали, я ее если увижу — сразу вычислю. А поскольку ты нулевка, то мы ее мигом запакуем!

— Хтонический паразит? — со знанием дела переспросил я. — Тогда нужен пластиковый контейнер. Но!

— Ага! — обрадовался орк. — Ща найдем. А чего — но?

— Но я не собираюсь носиться по парку и пугать гостей с совершенно незнакомым мне орком в рваных джинсах, — заявил я. — А еще — мне нужно где-то оставить саквояж. По-хорошему еще пальто бы снять, вообще отлично было бы. Тут потеплее, чем снаружи…

— Так… Саквояж и пальто мы оставим у Бахара, в фургоне. Заодно кард, наверное, возьму — с ним всяко спокойнее. А что касается нашего знакомства, тут как вам будет угодно… — черный урук отступил на шаг, мотнув шевелюрой, изобразил что-то вроде церемониального поклона и как можно более пафосно проговорил: — Позвольте представится: пан-атаман Бабай Сархан Хтонический!

Я фыркнул:

— Однако! «Свадьба в Малиновке» какая-то!

— Ну! — радостно оскалился Бабай, демонстрируя клыки. —