Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли

– Что? – голос непосредственного начальника разбудил Фантома. – Обвиняемый опять путает следствие? Ах, негодяй!..

–  Рыбки-уснули-в-пруду,  – сказал Тотктонада, и Асс послушно забулькал.

– Спасибо тебе, добрый волшебник, – сказал Куличик. – Скитания в условиях средневековья и инквизиции стали куда менее комфортными. Несколько раз меня побивали камнями, а один раз пытались сжечь. Еще пара веков, и из меня бы вышел настоящий валун-шатун – и не дай вам Мерлин повстречаться с валуном-шатуном, бессмысленным и беспощадным! Но тут попался мне хороший человек, Бубльгум.

– Бубльгум, – сказал Клинч.

– Бубльгум, – повторили Браунинги.

Торшер, которому понравился лаконичный стиль, добавил:

– Бубльгум – великий ум.

– Да, Бубльгум. Хоть и маг, а кремень! Базальт! Малахит! Приютил меня, поселил в школе, взял на должность талисмана и реликвии. Разрешил готовить. Правда, лишь раз в год – в Вальпургиеву полночь. Даже помог рецепт подобрать – песочные тортики. Только почему-то как ни приготовлю, так все куда-то пропадают… А песочные тортики надо есть с пылу с жару, через полчаса они каменеют и на зубах хрустят…

– Свежий торт, – отрубил Торшер, – высший сорт!

– От сладкого и от твердого, – проявил познания в диетологии завхоз, – зубы портятся.

«Понятно, куда все пропадали, – усмехнулся Сен. – В Вальпургиеву полночь все или на шабаше, или на мальчишнике».

– Так век за веком я сидел на своем постаменте. Время от времени ко мне приходили с вопросами, что-то я им отвечал, всякие глупости, но им нравилось. Желание заниматься кулинарией понемногу слабело, и я притерпелся, привык, смирился… А потом пришли они.

– Они?

– Сначала я думал, что это он. Но потом оказалось, что это они.

– Он? Они? – зажегся от нетерпения светильник. – Объясняй, не тяни!

– Он – это Гаттер. Они – это Гаттер, Пейджер и предатель.

– Предатель?

– Это я, – сказал Аесли.

– Хоть не отпирается, – проворчал Философ. – Честный… предатель. После того как меня трижды разбили и трижды собрали по кусочкам, в голове моей что-то сместилось. Я решил начать новую жизнь и посоветоваться с самым мудрым, благородным и добрым магом, которого я знал…

– С Бубльгумом, – подсказал Аесли.

– Умный… предатель. И тут внезапно выяснилось, что Бубльгум уже не ректор. Что стараниями этих Гаттера, Пейджер и…

– И меня, – вставил Сен, которому уже порядком надоело, что его называют предателем.

– И этого предателя мудрый, благородный и добрый маг заключен в Безмозглон. И в марте я отправился за советом туда.

– Вы пошли через всю Британию в Безмозглон? – усомнился Лужж. – И вас никто не увидел? И в школе никто не заметил вашего отсутствия?

– Каменный гость, – продекламировал Торшер, – прокрался насквозь!

– «Прокрался»? Нет, этого не понадобилось. Стены Безмозглона сложены из того же камня, что и я, и когда Бубльгум прикрепил к стене мой портрет, мне не составило труда, не сходя с места, силой мысли перенестись в его темницу.

– Ого, – сказал Тотктонада. – А вы и сейчас можете перенестись силой мысли?

– Сейчас – нет, – Философ досадливо махнул рукой на стену. – Обои, будь они неладны!

– А что обои?

– Что? Обои? – глаза Куличика забегали, негромко стукаясь о каменные веки. – А что обои? Кто сказал «обои»?..

– Камень-ножницы-пергамент, – сказал Сен. – Пергамент побеждает камень. Ну и прочая бумага тоже. Разумный камень не может проникнуть сквозь бумажные обои.

– Дважды предатель! – с чувством произнес Философ и отвернулся.

– Попался, голубчик! – обрадовался Клинч. – Теперь не рыпайся, а то живо повяжем!

И завхоз погрозил каменному пленнику рулоном бумаги для заклейки окон.

– Любопытно, – пробормотал Тотктонада. – И что, благородный маг дал вам хороший совет?

– О, – тут же забыл об обиде Куличик, – это был чудо что за совет!

«Кажется, я знаю, что посоветовал Бубльгум, – подумал Аесли. – Но промолчу, а то еще стану трижды предателем, а это уже чересчур».

– Бубльгум спросил, хочу ли я стать таким же, как другие Каменные Философы. Я сказал, что хочу, но не могу. И он сказал: «Тогда сделай их такими же, как ты сам».

«Ну? – сказал себе Сен. – А я что говорил? То есть, а я что промолчал?»

– Два месяца я думал, как сделать соплеменников похожими на меня. И в последнюю Вальпургиеву ночь, когда я месил тесто для тортиков, которых никто не попробует, ответ буквально упал с неба. Хочуги! Надо всего лишь вернуться в Стоунхендж и открыть проход в Тот Мир! И мне это почти удалось, если бы не…

– Этот предатель, – сказал Сен.

– Если бы не этот Сен Аесли, – Куличик хрустнул каменными зубами и, спохватившись, добавил: – Предатель!

– Понятно, – вздохнул Браунинг. – И в качестве платы за отличный совет Бубльгум потребовал от вас содействовать заговорщикам?

– Заговорщикам? Каким заговорщикам?

– Поздно отпираться! – закричал Фантом Асс, который, оказывается, уже проснулся, но не подавал вида. – Вся преступная сеть раскрыта! Бубльгум из Безмозглона руководил Каменным Философом, а Философ через записки руководил обезмаженными! Он-то и устроил похищение Мордевольта!

– Какое страшное и подлое коварство, – Торшер не выдержал и перешел на свой обычный стиль, – бунтовщиков настроить на бунтарство!

– Какие бунтовщики? – изумился Куличик. – Какое похищение Мордевольта? Что за бред!

– Бред? Ха-ха-ха! Сейчас вы узнаете, что такое настоящий бред! У меня все записи есть, с ухогорлоноса снятые! Вот. 1 мая, 5:08 утра, после ликвидации прорыва хочуг – «Разве ваш Гаргантюа такое может? Ничего, в следующий раз еще что-нибудь придумаю». А? Чего такого не может Гаргантюа? Что вы собирались придумать в другой раз?

– Рулетики, – смущенно сказал Куличик.

– Вы думали о рулетиках после того, как решили напустить на свое племя хочуг? – не поверил Лужж. – Разве такое возможно?

– Возможно, – сказал Сен. – Когда в тебе сидит хочуга, и не такое возможно.

– Не верю! – заявил Асс. – Вы наверняка в предварительном сговоре! Но это ладно, это еще рулетики, то есть цветочки! А вот вам куличики, то есть ягодки! 5 июня, 10:45 утра, сразу после похищения Мордевольта – «Полдела сделано!». Да громко так, нагло, с вызовом! Если это не улика, то я съем собственный сапог!

Клинч бросил презрительный взгляд на стоптанные ботфорты Фантома, потом – горделивый на свои сверкающие сапоги и облизнулся.

– Звучит убедительно, – сказал Браунинг. – Так какие полдела вы сделали, Куличик?

– Когда некоторые… друзья предателя меня в последний раз расколошматили, некоторые… ректоры чересчур добросовестно меня восстановили.

– И верно, – встрепенулся Лужж, – я даже специальное заклинание разработал – Попробуй-оторви, чтобы вас больше не сбивали с постамента. Как же вам удалось оторваться?

– С трудом. На одну ногу ушло полчаса.

– И ногу оторвав от постамента, – пропел Торшер, – сказал он, следуя трагедии момента: «Полдела сделано! Остались пустяки! Тому порукой мощь моей руки…»

– Уважаемый Торшер, – сказал кто-то из Браунингов, – вы были великолепны, пока исповедовали лаконический стиль. Придерживайтесь его и дальше.

– Он встал и сказал…

– Еще лаконичнее. Зарифмуйте две паузы.

Светильник затих. Фантом, внимательно изучавший свой левый сапог, поднял голову и ухмыльнулся.

– Я дам вам хороший совет, подозреваемый… Да какой уже подозреваемый! Обвиняемый! Не повторяйте этих нелепых оправданий на суде, они только усугубят вашу вину.

– Я ни в чем не виноват, – твердо сказал Песочный Куличик. – Вам придется есть сапог. Хотите, я вам его испеку?

– Тогда что же от вас потребовал Бубльгум? – спросил Лужж.

– Профессор Бубльгум всего лишь посетовал, что ему скучно одному, и попросил оставить ему собеседника.

– Собеседника?

– Ну да. Я сделал ему дубля.

Браунинги в четыре глаза уставились друг на друга.

– Чьего дубля? – спросил Асс. – Своего?

– Зачем своего? Дубля Бубльгума.

– Так что же, в Безмозглоне два Бубльгума? – удивился Клинч.

– В Безмозглоне один Бубльгум, – сказал Тотктонада. – Я инспектировал «Запоздалое раскаяние» в мае – там сидел Бубльгум в единственном экземпляре.

– Может, вы сделали краткосрочного дубля, и он за месяц рассыпался? – предположил Сен.

– Какой ты все-таки неуважительный мальчик, – сказал Философ. – То есть предатель. За месяц рассыпался! Да я бы не смог так схалтурить, даже если захотел! Я сделал полноценного качественного дубля, совершенно такого же мага, как и профессор Бубльгум.

Наступило молчание, которое нарушил всхлип Торшера:

– Пойду служить столбом на улицу. Две паузы нисколько не рифмуются.

Клинч яростно говорил что-то не в рифму, но, к счастью, беззвучно.

– Что? – нахмурился Философ. – Что вы молчите?

– Уважаемый Куличик, – осторожно произнес Браунинг. – Вы уверены, что ничего не перепутали? Вы сделали мага Бубльгума?