Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен

Раздаётся тихий стук в дверь.

— Войдите, — зову я, только это звучит не как зов, а скорее как хриплый шёпот. Мои губы потрескались и болят.

Дверь приоткрывается на несколько дюймов, и в комнату заглядывает знакомое лицо.

— Арзо, — улыбаюсь я, затем морщусь от острой боли, когда мой рот принимает положение, к которому я явно не готова.

Он бледен, но в нём чувствуется облегчение.

— Ты очнулась.

Я подтягиваю колени к груди и слегка улыбаюсь ему.

— Думаю, да. Что, чёрт возьми, со мной случилось?

Арзо вкатывается внутрь и останавливается у края моей кровати. Это странно неловкая ситуация. Наши с ним отношения сводились к тому, что я просто проверяла, что там в расписании Тэма. Теперь я в стандартной вампирской пижаме, а он смотрит на меня как заботливый родитель.

— Это жажда крови, Бо. Вот что происходит.

Я хмурюсь.

— Ты не говорил мне, что это вырубит меня и вызовет галлюцинации. Это немного затрудняет расследование чего-либо.

Он ёрзает в кресле-каталке и отводит взгляд.

— Мы думали, у тебя будет достаточно времени, — бормочет он. — До того, как это случится. И если ты ничего не найдёшь, что ж… — его голос затихает.

— Господи, Арзо! Это и был грандиозный план? Надеяться, что у меня будет достаточно времени, чтобы найти предателя, которого не смогла раскрыть объединенная мощь пяти Семей, прежде чем я впаду в кому?

— Это не должно было произойти так быстро, — без особого энтузиазма протестует он.

— Но вы этого ожидали, — мой голос звучит ровно. Без сомнения, внезапное появление крови Д'Арно ускорило процесс. Мне, как всегда, повезло.

Он кивает головой.

— Так всегда бывает. Вот почему так мало кто доживает до конца лунного месяца. Галлюцинации и боль могут быть… тяжёлыми, — он хмурится. — Лорд Монсеррат собирался приказать напоить тебя. Ты прошла точку невозврата. Я не понимаю, как тебе удалось прийти в себя, — он качает головой. — Я никогда такого раньше не видел.

Думаю, я понимаю, как это произошло. Или, по крайней мере, кто был ответственен за это. Чего я действительно не знаю, так это почему. Эту информацию я пока оставлю при себе.

— А что насчёт остальных? — спрашиваю я. — Питер, Никки и Бет?

Он выглядит удивлённым.

— С ними всё в порядке. Мужчина — Питер? Он немного бледный и хрупкий, но справляется. Девочки, похоже, почти не обеспокоены, — он морщит лоб. — Они сказали, что вы разговаривали с мужчиной, который порезался о стекло, но им удалось выбраться до того, как это на них подействовало. К счастью, с вами была та, кто уже закончил обращение.

Я держу язык за зубами. Пока я не узнаю больше о том, что происходит, мой план — оставить мои теории при мне. Становится всё более и более очевидным, что я всего лишь очень маленький винтик в механизме Монсеррата. Очевидно, ни Арзо, ни Майкл Монсеррат не слишком заботятся о моём благополучии. Но я удивлена, что мне собирались дать кровь, чтобы помочь пережить переходный период; конечно, было бы проще просто позволить мне скончаться? Я говорю об этом Арзо, и он выглядит огорчённым.

— Я поговорил об этом с Лордом Монсерратом. Он не должен был так о тебе думать. Он находится под большим давлением, Бо.

Как будто он такой один. Я фыркаю.

— Так вот оно что? Теперь он верит, что я не участвую в этом гигантском заговоре, потому что ты просто сказал ему об этом?

Он избегает встречаться со мной взглядом.

— Ну, это не единственная причина.

— Продолжай.

— Бэнкрофты раскрыли одного из предателей. Он признался, что бросил ту женщину под поезд, а также напал на деймона.

Снова Семья Бэнкрофт. Мне давно пора уйти из Дома Монсеррат и отправиться искать ответы на некоторые вопросы там. Мне просто нужно придумать, как это организовать.

— Светлые волосы? — спрашиваю я. Арзо кивает. — Что с ним будет?

— Это уже случилось. Его казнили четыре дня назад.

Это не имеет смысла. Как я могла услышать об этом только сейчас? По моим венам змеятся щупальца ужаса.

— Арзо, как долго я была без сознания?

— Чуть больше недели.

— Недели? — вскрикиваю я. Не могу поверить, что потеряла так много времени. В некотором смысле, это хорошо — значит, полнолуние уже ближе. Но остаётся меньше времени, чтобы понять, что происходит на самом деле.

— И всё? — в отчаянии спрашиваю я. — Бэнкрофты выяснили, кто на самом деле стоит за всем этим? Теперь всё кончено?

Арзо подъезжает к окну и смотрит на улицу, избегая моего взгляда.

— Нет. Нет. И ещё раз нет.

— Ничего?

— Очевидно, его принуждали. Он мог рассказать нам, что он сделал, но не сказал, кто был ответственен за планирование.

— Заклинание О'Ши.

— Мы можем только предполагать. Бэнкрофты проверяли его перед смертью. Он был невероятно послушным и открытым для внушений.

— Но и сексуально возбуждённым?

Арзо выглядит смущённым, но кивает.

— Я думаю, никому не пришло в голову поговорить с О'Ши, чтобы узнать, может ли он придумать способ обратить эффект вспять?

— Уже слишком поздно. Как только заклинание обрело физическую форму, оно вышло из-под его контроля.

Я качаю головой. Что за бардак. Я спускаю ноги с кровати и встаю. У меня кружится голова, но я уверена, что со мной всё будет в порядке. Я бы не отказалась от нескольких пинт первой отрицательной, чтобы подкрепиться, но жажда крови, похоже, не стала намного сильнее, чем была до моего нападения на Д'Арно. Несмотря на мрачность Арзо, мне трудно не испытывать оптимизма.

— Бо, что ты делаешь? Тебе нужно отдыхать.

Я бросаю на него убийственный взгляд. На этот раз, по-видимому, это срабатывает, потому что он слегка бледнеет. Я улыбаюсь его реакции.

— Я собираюсь спасти ваши паршивые монтсерратские задницы, вот что.

***

Требуется некоторое время, чтобы уговорить Арзо уйти, но, как только он это делает, я набираю скорость и направляюсь в душ, чуть не столкнувшись по пути с охранником, который стоит на посту у моей комнаты. После того, как он успокаивается и внимательно оглядывает меня, он кивает и уходит. Интересно, он был там, чтобы защитить меня от потенциальных угроз со стороны других, или он был моим личным тюремным охранником на случай, если я буду представлять для них угрозу. Как бы то ни было, теперь, когда я в сознании и хожу, я, должно быть, свободна.

Каждый дюйм моей кожи покрыт слоем грязи, и, несмотря на то, что на несколько мгновений у меня закружилась голова, удовольствие, которое я получаю, смывая её под струями горячей воды, почти неизмеримо. Закончив, я чувствую себя намного лучше, несмотря на то, что мне приходится влезть в очередной дурацкий комбинезон, и направляюсь в зону отдыха в поисках Бет.

Там собрались почти все. Я замечаю Питера, сгорбившегося в углу. Арзо не шутил, когда сказал, что выглядит слабым; я поражена, что он всё ещё может сидеть. Я хотела бы проверить, как он, но остальные замечают меня и подбегают, и на меня обрушивается поток улыбок и пожеланий доброй воли. Я ошеломлена позитивным ощущением от своего выздоровления.

— Значит, — говорит Никки, — ты ещё не пила?

Я качаю головой.

— Не знаю, как мне это удалось, — говорю я ей, — но я побывала в аду и вышла оттуда с другой стороны.

— Знаешь, осталось всего восемь дней.

— Ага. Когда ты планируешь, ну, знаешь, выпить? — это слово звучит так безобидно, но в нём столько смысла.

Она слабо улыбается.

— Со дня на день. Я чувствую себя всё хуже и хуже, — она отводит взгляд. — Я заглянула к тебе. Ты, конечно, была слишком не в себе, чтобы заметить, но я ни за что не стану подвергать себя такому испытанию. Ты кричала и… — её голос затихает, и она вздрагивает.

— Это было довольно мерзко, — соглашаюсь я. — Я больше не буду повторять такое, — когда я произношу эти слова, я понимаю, что это правда. Я не хочу быть вампиром. Если не считать поиска виновных в том, что мне испортили жизнь и убили моих друзей, я больше всего на свете хочу стать Сангвином. Однако в глубине души я знаю, что не смогу снова пережить эту боль. Я впадаю в отчаяние от этой мысли, пока не замечаю Бет, которая маячит где-то на заднем плане. Я ловлю её взгляд и сосредотачиваюсь на деле, многозначительно глядя на дверь. Она кивает.