"Самая страшная книга-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Парфенов Михаил Юрьевич

Точно! Вчера вечером он был здесь, в этих сугробах вязла призрачная лошадь. Значит, они совсем недалеко от лагеря, просто сделали большой круг. А просека, похоже, делит этот лес пополам…

В этот момент Рыбкин понял, что замерз, что у него промокли ноги, зудит натертая ладонь, звенит в ушах, и вообще жизнь дает явный крен не в ту сторону.

– Олег Павлович! – во всю мощь легких гаркнул Рыбкин. – Я замерз, можно, я в лагерь пойду?

– Ты заблудишься, – покачал головой Паганель.

– Лагерь рядом. Рукой подать!

«Вчера в темноте дошел, – мысленно добавил Мишка, – и сегодня доберусь. Тоже мне дальний путь…»

– Мы пойдем не быстро, если передумаешь, нагонишь.

– Ну и дурак, – выдохнул Антон, вставая на лыжню.

– Катись, Рыжий, бей свои мировые рекорды, – вдруг рассердился Рыбкин, развернулся и побежал в обратную сторону.

Девчонка все так же шла рядом со своим конем, что-то перебирая в руках.

– Эй, погоди! – догнал ее Рыбкин. Девочка обернулась. Вместе с ней обернулась и лошадь. – Слушай, а вчера вечером кто здесь скакал? Трое, я видел. Черные, высокие… Ваши, да?

– Нет, не наши. – Девочка пошла дальше. – Здесь есть другие лошади.

– А кто? Всадники на них сидели такие странные, с темными капюшонами на головах! – Мишка скользнул чуть вперед, лыжей задел треснувшее копыто коня.

– Эй, полегче! – Девочка предупреждающе подняла руку. Конь равнодушно покосился на людей.

– Как его зовут? – Мишка на всякий случай отошел подальше.

– Заток. – Девочка смотрела на Рыбкина холодно. – Вам не стоит здесь оставаться. Место, где вы разбили лагерь, нехорошее. Особенно для лыжников. Понял?

– Но ты-то сюда пришла и, кажется, вполне жива и здорова. И с другими ничего не случится.

– Есть такая история про девочку, которой не разрешали слушать одну пластинку, но она все же поставила ее. Хочешь узнать, что было потом?

– Ей врезали по первое число и лишили мороженого, – хмыкнул собственной шутке Миша.

– Нет. Все умерли. – Глаза девочки снова потемнели.

– Почему?

– Потому что нельзя делать то, что запрещено. Ходить в этот лес нельзя. Нельзя, и все!

– Значит, вчера здесь были не вы? – на всякий случай спросил Рыбкин. Уж больно ему хотелось узнать, что за странные всадники встретились ему прошлым вечером.

– Не мы. Здесь вчера вообще никого не могло быть.

– Но я же…

– Дорогу! – раздалось издалека.

Миша сначала не принял этот крик на свой счет, но быстро приближающийся топот дал понять, что кричат именно ему.

– Осторожно! Дорогу!

Прямо на него мчалась лошадь, в седле, как влитой, сидел всадник, на его голову был натянут капюшон, за спиной развевался плащ.

Пытаясь отступить, Миша взмахнул руками, палки взлетели вверх. Конь резко затормозил, глаза его расширились от испуга. Животное осело в снег, взбрыкнув передними ногами, копыта просвистели перед мгновенно побледневшим лицом Рыбкина.

– Лыжник! – То ли сказал, то ли прошипел всадник, выкидывая вперед руку.

Мишка опрокинулся назад, из кармана у него выскользнула подкова.

– Жертва!

Конь взвился на дыбы. У Миши заложило уши от пронзительного ржания. Он хотел закричать, но слова застряли у него в горле. Ужас холодной волной накрыл его голову.

Конь танцевал на лыжне, не оставляя следов, хотя снег вокруг взбесившегося животного крутился вихрем.

– Уничтожить! – выдохнул всадник, коротко послал коня вперед, и тот всей массой опустился на Рыбкина.

Поднялся белый круговорот. Черный всадник поблек и растворился в холодном воздухе. Вместе с ним исчез Мишка. От него осталась только вмятина в сугробе да выпавшая из кармана подкова.

Девочка с лошадью развернулась и пошла дальше своей дорогой.

Глава II

Ночные явления

Мишку искали долго. Рыжий обегал весь лес, нагоняя те самые двадцать километров, что обещал им Олег Павлович. Девчонки тревожно перешептывались. Андрюха Васильев, оставленный на этот день в лагере за сторожа, недоуменно пожимал плечами – никто к нему днем не приходил, только где-то вдалеке постоянно ржала лошадь да лыжники все время сновали туда-сюда. Из людей никто у палаток не появлялся.

Антон вернулся из очередного рейда с подковой в руках.

– Вот, – протянул он гнутую железку учителю. – Она лежала там, где мы с ним расстались.

Олег Павлович повертел в руках подкову, задумчиво постучал ею о ладонь.

– Куда он мог деться с палками и в лыжных ботинках? – в который раз спросил он. – Мы же ни одного человека не видели! С кем он мог уйти?

– Почему не видели? – Настя Павлова оторвалась от книжки, заложив ее пальцем, поправила сползающие с носа очки. – Видели девочку с конем, доходяга такой старый у нее был.

– Девочка… – Олег Павлович нервно крутанул подкову в руках. – Лошадь… Холстомер… Кажется, она говорила, откуда они!

– С фабрики, – буркнула Настя, вновь опуская голову над книгой.

– Фабрика! – Паганель выпрямился, не глядя, сунул подкову в руки Антону. – Карина, смотри за обедом! Девочки, никто никуда не уходит! Васильев, пойдем!

Антон молча проводил их взглядом.

– Лизка-Ириска! – Он спрятал подкову в карман. – Не скучай! Я скоро приду!

– Куда? – вскочила Карина. – Рыжий, вернись! Палыч велел всем ждать его здесь! Слышишь?

– Будет грустно, смотри на мою фотографию!

– Верещагин, я кому сказала! – напустила на себя строгость Смирнова.

– Бывай! – махнул рукой Рыжий. – И не трогай баркас, взорвешься!

Антон на секунду скрылся в палатке и вскоре вышел оттуда в лыжных ботинках, нацепил лыжи и тоже скрылся за деревьями. Только шел он в противоположную сторону от поселка, куда направились Олег Павлович с Андрюхой. Шел он к лыжне, по которой проехали на лошадях девчонки.

Кажется, светловолосая Вика говорила, что они два раза ездят этим маршрутом. Они же скачут по всему лесу. А если они видели Рыбкина?

В отличие от фантазера Мишки Антон не верил ни в потусторонние явления, ни в магическую силу. Если приятель куда-то пропал, то все было просто – либо он за кем-то ушел, либо его кто-то увел.

Солнце клонилось к закату, в его свете деревья казались хрустально-прозрачными. То ли мороз стал сильнее, то ли у людей желание гулять пропало, только в лесу никого не было. Ни одного человека.

Верещагин прокатился туда-сюда по узким тропинкам.

Никого.

Лошади появились с наступлением сумерек. Антон не услышал их, скорее почувствовал, что они приближаются. Сначала чуть дрогнула земля. Потом раздался топот, захрустел мерзлый снег, и из-за поворота вылетел белый конь.

– Дорогу! – раздался звонкий голос.

– Стой! – Антон выскочил на лыжню, размахивая палками.

– Идиот!

Белый конь шарахнулся в сторону, всадника приподняло, мотнуло в седле, но он усидел. Бегущий за ним гнедой конь, не ожидавший такой резкой остановки, ткнулся мордой в круп белого, отчего тот взбрыкнул. Тяжелые копыта ударили в грудь гнедого коня. Он сошел с тропинки и, утонув в снегу, стал заваливаться на Антона. Третий, рыжий, конь резко остановился, встал на дыбы, сбросил всадника и затрусил прочь.

– Ты чего, совсем больной? – раздался возмущенный голос. На белом коне сидела Вика, светловолосая девчонка со злыми беспокойными глазами. – Ты бы еще под копыта прыгнул! Палками он машет! Иди, лови теперь Гравёра!

Все произошло так быстро, что Антон ничего не успел понять. У его ног сидела женщина лет сорока и, близоруко щурясь, шарила вокруг себя. Шапка с ее головы упала.

– Лена, что с тобой?

К великому удивлению Верещагина, на высоком гнедом коне сидел мужчина, маленький, толстенький, с усами. Он забавно болтался в седле, с трудом удерживая себя в нем. Ни с хвостиком, ни с челкой девчонок не было. М-да, а Антон-то собирался говорить именно с ними. Про себя он решил, что белобрысая Вика не станет с ним разговаривать. Уж больно строгая она была на вид.