"Самая страшная книга-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Парфенов Михаил Юрьевич

Статуя! Ожившая статуя!

Конь приближался. Антон, всегда боявшийся крупных животных, машинально отступил назад, провалившись по колено в сугроб. Конь пролетел мимо, но всадник резко осадил его. Рыжий быстро опомнился и помчался прочь от жуткого черного призрака. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем навстречу ему прямо из лыжни выскочил еще один всадник. Снег белой пелериной скатился с темных боков коня.

– Жертва! Человек!

– Вы чего? – Антон замешкался, до того невероятным было происходящее. – С ума сошли? Чего вам нужно?

Всадник приближался.

Антон бросился к деревьям. Всадник, предугадав его движение, направил лошадь туда, где через секунду должен был оказаться Верещагин. Но застрявший в сугробе валенок не дал Антону шагнуть. Это его спасло. Конь пронесся в нескольких сантиметрах от него, над ухом свистнул хлыст.

– За что? Что я вам сделал? – Антон бестолково дергал ногой в валенке, пытаясь высвободиться из ледяной корки.

Всадник молча развернул коня.

Рыжий собрал последние силы, вскочил на ноги, выбрался на тропинку и… не сдвинулся с места. Перед ним возникла совершенно невероятная картина. По тропинке шла девочка, рядом с ней, низко наклонив голову, плелась старая кляча. Это была та самая пара, что встретилась им днем.

Девочка подняла удивленные глаза на выскочившего из снега Антона.

– Ты… – Казалось, она приглядывается к нему. – Ты не должен здесь быть! – Несмотря на удивление, голос у нее был спокойный. – Уходи! Беги отсюда! – Ее лошадь сделала несколько шагов вперед, потянулась мордой в сторону Верещагина. – Заток! Вернись! – грозно прикрикнула девочка и повернулась к Рыжему. – Я тебя предупредила.

Верещагин обернулся. Оба всадника неспешной рысью приближались. Справа хрустел снег. Оттуда тоже кто-то шел.

– Никогда больше сюда не приходи! Забудь дорогу! И своим скажи! Сегодня вам повезло, завтра уже не повезет. Не вставайте на эту лыжню! Она никуда вас не приведет!

– Почему? Кто вы такие? Куда делся Мишка? – с каждым словом Антону становилось все страшнее и страшнее. – Кто эти всадники? Куда исчез лыжник? Кто ты сама такая?

Верещагин еще долго задавал бы вопросы, потому что их у него накопилось достаточно. Но бряцанье сбруи сзади, напомнило, что долго стоять на месте нельзя.

Из-под елки показался третий всадник. Этого уже Антон выдержать не мог. Сзади девчонка со своим доходягой, впереди странная троица, по бокам черный лес.

– Что вы ко мне привязались? – заверещал Рыжий, бросая в приближающихся всадников снегом. – Что вам нужно? Катитесь туда, откуда пришли! Мама!

С криком «Помогите!» он бросился вперед. Вблизи лошади казались огромными. От нетерпения они танцевали на мощных ногах.

«Затопчут», – мелькнуло в голове. Но было уже поздно, ноги сами несли его прямо на черных гигантов.

Не ожидавшие лобового столкновения, всадники остановились. Воспользовавшись их замешательством, Верещагин пробежал несколько шагов по скользкой лыжне, головой вперед нырнул в елки и забарахтался в сугробе.

Антон бежал по самым непроходимым чащобам. Снег был везде: во рту, в валенках, за шиворотом, в рукавах куртки. Шапка сползала на глаза, но Верещагин этого не замечал – в лесу стояла такая темнота, что было все равно, смотрит он вперед или нет.

Отовсюду слышался хруст. Хрустел снег справа, слева, спереди и сзади. Рыжий задыхался, и от этого ему казалось, что его уже окружили и лошади тычут мордами ему прямо в спину.

Он обернулся, ноги потеряли опору, и он кувырком полетел под деревья.

Когда мир вокруг перестал вращаться и ноги опустились ниже головы, Антон открыл глаза. Вокруг стояла невероятная тишина. Не было ни скрипов, ни шипения. Черные силуэты деревьев замерли.

И все же кто-то здесь был. Рыжий чувствовал, что за ним кто-то наблюдает.

Медленно, стараясь не скрипеть снегом, он прополз под ближайшую елку, скатился к самому стволу. Прислушался. Вокруг была все та же тишина.

«Уф, пронесло!»

Антон стряхнул с себя снег, отдышался.

Надо же, как он попал! Эдак и коньки отбросить можно. Ты идешь, а на тебя такая махина вываливается. Куда они лыжника-то дели? Не в снег же он провалился вместе с лыжами. Неужели и Мишку так же затоптали?.. Копытами…

Рядом что-то шваркнуло. Верещагин перестал дышать.

Тишина.

Может, птица?

Надо возвращаться в лагерь. Собирать всех ребят и срочно убираться отсюда.

А как же Мишка?..

Верещагин упал обратно под елку. Если Рыба попал в такую передрягу?.. Как же они его здесь бросят? Нужно выследить, куда уходят всадники…

А если они никуда не уходят, а просто сидят в сугробе? Засада у них такая, именно на этом участке. Выскакивают и уничтожают всех, кто попадается им на пути.

Антону впервые стало безумно жалко неуклюжего Мишку. Невозможно, невероятно, что он его больше не увидит. Никогда, никогда? Ни на минуточку? Верещагин так расстроился, что чуть не расплакался прямо под этой дурацкой елкой.

Холодало. Надо было возвращаться в лагерь.

Рыжий прикинул, откуда он пришел и куда попал. Выходило, что, уходя от погони, бежал он в противоположную от лагеря сторону. Теперь надо возвращаться к тропинке, миновать ее и идти, не сворачивая, прямо. Если костер не затушили, то у него есть шанс выбраться прямо к палаткам. А если затушили и легли спать…

Нет, лучше не думать об этом. Не лягут они, не дождавшись его. Олег Павлович весь лес на ноги поставит, сто костров разведет, но ученика своего встретит.

К лыжне он шел по своим следам. Натоптал он славно, будто бульдозер прошел. Всадники давно бы уже выследили его, но преследовать такую мелкую жертву они не собирались.

Вот и замечательно!

Антон дошел до елок, за которыми проходила лыжня.

Перебежать ее, пройти еще минут десять. И все закончится.

Он шагнул в сугроб.

Из соседнего сугроба с холодным треском рванулся конь. От ужаса Антон забыл, как двигаться. Конь заржал, танцуя на одном месте, и прыгнул на него. Ноги Верещагина подкосились, он упал в снег. В голове билась одна мысль: «Перейти тропинку, перейти тропинку!»

Громкое ржание над головой оглушило. Блеснули копыта вставшего на дыбы жеребца. Копыта впечатались в снег рядом с его рукой. Глубокий след тут же затянулся ровной корочкой снега. Конь всхрапнул, снова поднимая себя на задние ноги. Рыжий откатился в сторону, двинулся вперед, но прямо перед ним возник еще один всадник. Конь нервно перебирал жилистыми ногами.

– Человек!

Третий всадник мчался по тропинке, конь дергался из стороны в сторону, тряс огромной мордой, билась на скаку грива, глухо звякали медяшки на сбруе.

– Мама!

Антон приподнялся, рукой закрываясь от мчащегося на него ужаса. Конь резко остановился, обдав его снежной крошкой. Воздушной волной Верещагина опрокинуло на спину. По инерции он кувыркнулся еще раз, на руках подтянулся к сугробу.

Из-за елки показалась высокая темная фигура, полоснул по веткам плащ. Лошадь, легко выпрыгивая из глубокого снега, мчалась прямо на Антона.

– Отстаньте от меня! – взвизгнул он, пораженный тем, как запросто лошади преодолевают сугробы. – А-а!

Антон отпрыгнул в сторону. Заорала в вышине перепуганная птица.

Деревья расступились, за ними шла широкая просека. После глубокого снега на дороге Рыжий почувствовал себя легко и свободно. Он буквально пролетел хорошо утоптанную тропинку и снова углубился в лес.

– Эге-гей!

Голос раздался откуда-то справа и сзади.

– Народ! – прохрипел Антон, падая на колени.

«Где ты, где ты, где ты!» – ухало вокруг.

«Ан, ан, ан», – отзывалось сердце.

– Верещагин! – выл голос Карины в десяти шагах от него.

– Рыжий! – со всей дури орал Андрюха Васильев.

В Антона кто-то уперся, ослепил светом фонарика. Это была Настя Павлова.

– Это ты, что ли? – с удивлением спросила она, вглядываясь в перекошенную физиономию одноклассника. – Эй, народ! Здесь он!

– Ненормальный! Ты где был? – Васильев бежал к ним, смешно вскидывая ноги.