Прикладная рунология - Дайре Грей

Напиток оказался крепкой настойкой с пряным ягодным послевкусием. От одного глотка перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы, но баронесса справилась. Выдохнула. И подгребла к себе побольше подушек, устраиваясь полулежа.

Ульрике от напитка даже не поморщилась, только скупо улыбнулась и заглянула в пустой бокал, словно пытаясь найти ответы на свои мысли, а потом неожиданно сказала:

— Папаша мой любил такие настойки. В Варении часто их делают. Ты же знаешь особенности провинции? — голубые глаза сверкнули чем-то странным, ни на что не похожим. — Фермы, поля, коровы и овцы. Хочешь жить — трудись, а не можешь — побирайся. Люди выживают, как могут. Собирают ягоды, сочиняют рецепты, в каждой семье — свой, потом хвастаются друг другу. Меняются. У меня было три брата и четыре сестры. Двое младших умерли совсем крошками. Мать вечно ходила беременная или кормящая. Раздутая, как шар. Она тащила на себе дом, детей, помогала в поле. Папаша тоже работал, пока мог. Помогал соседу стелить крышу и упал. На лекаря денег не было, наша местная знахарка, как могла, залечила. Говорила, что маг нужен. Но в Варении водники редко встречаются. Чаще земляные, за урожаем бдят, чтобы земле отдыхать давали, и все остальное. В общем, толковой помощи он не дождался, кости кое-как срослись, но неправильно. У него начались боли, и он запил…

История была простой. В родном городке Милисент встречались похожие. И с примерно одинаковым концом: алкоголь, болезни, смерть. Кому-то везло выбиться в люди, поэтому родители так ухватились за ее внешность, а потом мертвой хваткой вцепились в патенты на службу. Шансами не разбрасываются.

— Как вы встретились с Кристианом?

За все годы их знакомства она так и не задала очевидный вопрос, не желая переходить однажды прочерченную границу. Однако сейчас все границы смешались, смялись, потом все, конечно, вернется на круги своя. Но в тихом, почти мертвом доме, где мерно тикали часы, необходимо было поговорить хоть о чем-то.

Ульрике снова наполнила стопки, но пить не торопилась. Взгляд ее затуманился, подернулся пеленой воспоминаний, от которой не сразу и отмахнешься.

— Когда папаша помер, Яцек — старшенький наш, вознамерился в город ехать. И не просто в город, а в столицу. Работу искать. Денег. Младших поднимать. Матери помогать. Ехать они вдвоем с Ласло решили, остальные должны были остаться ждать денег. Тогда я поняла, что уехать — это шанс. Вырваться. Сбежать. Увидеть что-то новое. Я украла старую отцову одежду, обрезала волосы и пролезла к ним в вагон. Яцек договорился с кем-то из поезда проехать за малую плату в грузовом. Я все слышала. Спряталась. А когда меня нашли, было уже поздно. Орал он знатно, конечно. Даже поколотить пытался, но мне уже поле было с лужок. Так мы втроем в столицу и приперлись…

Милисент усмехнулась, представляя себе такое прибытие, и глотнула обжигающий напиток.

— Правильно улыбаешься, — кивнула Ульрике, — никому мы тут даром не нужны оказались. Я-то пару дней с открытым ртом походила и поняла, что наша деревня — это так, шелуха. А столица есть столица. И таких как мы тут — каждый второй. Не считая, конечно, аристократов. Яцек, тот долго еще не верил, все пытался что-то кому-то доказать. Лез куда-то. Долез. Заприметили нас и однажды вечером отвели к ночному императору. А тот определил работать. Меня к ночным бабочкам хотели, но я сказала, что буду красть. Ему показалось забавным. Он вообще был большой шутник тот император. Мне определили испытательный срок. Братцев приставили деньги из торговцев вытрясать. Вот такая у нас вышла новая жизнь…

А она еще думала, что ей не повезло. Нет, муженек-заговорщик, конечно, тоже не сахар, но… Выбор между торговлей собой и возможностью в любой момент попасться жандармам. Даже сравнить нельзя.

— Пару лет так и жили. Мне даже наставника определили. Одного из старых воров. Он все пил больше, чем учил, но кому-то там давно чем-то помог, вот его и держали. Он первым и заметил, что у меня талант камни определять. Алкаш алкашом, а все мозги не пропил. Начал нашептывать императору. Тот нашел какого-то прогоревшего ювелира, чтобы меня дальше учить. Откупные начали иногда камнями брать. Так и пошло. На улице я почти появляться перестала. Сидела себе в домике, камни отсматривала, училась. Память у меня хорошая, вот и запоминала все, что говорят. Применяла. Старалась. Шанс, он ведь разный бывает. У ночных бабочек век короткий. У воров чуть длиннее, а ювелиры, пусть даже ночные, могут прожить долго. До самой старости. И пусть баб там отродясь не видали, я старалась.

Баронесса одним глотком допила оставшийся напиток и молча протянула бокал. Ульрике усмехнулась и наполнила до средины. Странно видеть ее сейчас в этом доме и знать, что когда-то она жила в разбойничьем гнезде.

— Кристиана я на улице встретила. Гулять иногда выбиралась, вот и… Шла, увидела двоих разинь. Один-то еще боле-менее, на местного похож, а вот второй… Костюмчик хоть и не дорогой, но уж больно ладненький, а уж ботинки… Подошва в два моих пальца. Такие на окраинах не носят. Даже император. Повелитель не должен отличаться от поданных, иначе — не поймут. Денег-то у него много было, но… Порядок есть порядок. В общем, Кристиана я сразу заметила. И решила подурить. Проучить залетную пташку. Кошелек вытащила, тут-то меня его элементаль и поймал…

Хозяйка дома тряхнула волосами и вытащила из них шпильки, позволив непокорной гриве растечься по плечам. Она улыбалась, но скорее грустно. Милисент так улыбалась, вспоминая себя до свадьбы.

— Когтистая лапа появилась из ниоткуда и схватила за запястье. Я тогда чудом не завизжала. С магами связываться нельзя — это на Веслом Дворе все знали. А я… Сглупила. Начала вырываться, ругаться, угрожать. Кристиан только рассмеялся, шапку стащил и все понял. В двадцать парнем сложнее прикинуться, чем в шестнадцать. Хоть у меня фигуры никогда-то и не было.

Ульрике и сейчас могла похвастаться стройностью и легкостью, которой позавидовали бы многие аристократки. Она выглядела моложе своих сорока, хотя и не пыталась скрыть морщинки. И никакой магии. Даже немножко завидно, хотя… Каждому свое. Будь рыжая воровка фигуристее, неизвестно, чем закончилось бы ее пребывание в Веслом Дворе.

— А что потом?

— Потом? — хозяйка дома глотнула настойки. — А потом — сказка. Кристиан мена забрал. Привез на одну из квартир в центре. Я сбежать пыталась. А