Чай со звездным сиянием. Книга 2 - Марта Льян

это. У нас ведь внешность – дело десятое, все равно облик менять рано или поздно. Я любил ее за улыбку, похожую на солнце в пасмурный день, за умение видеть во всем хорошее, за веру в меня. Она для каждого находила доброе слово. И пела… Ах, как она пела, ее даже скалы у моря слушали! Я старался по возможности проводить с ней время, Тар тоже не отставал. При этом мы все еще хорошо дружили и не спорили из-за дамы – все равно руку и сердце предлагать было рано. В те времена и люди, и арикъялны в Ирландии поздно вступали в брак: наученные голодом, мужчины сначала уходили на заработки, и только сколотив состояние, улаживали любовные дела. А то какой же ты кормилец без гроша за душой, пусть даже ты перспективен?

Кадер понимающе кивнул. Он видел, что сейчас Дирку надо дать выговориться, и не вмешивался.

– Мы с Таром сдали экзамены и отправились к людям. Ясное дело, выбрали Дублин – это мы давно решили. Подумали: поработаем, остепенимся, будем при деньгах, а там Мэрин пусть сама выбирает, кто ей по сердцу. Ну или гонит обоих метлой поганой и выходит за кого-нибудь еще, хотя в это я особо не верил. – Он закашлялся и снова отвлекся на кружку. – Дублин тогда как раз начал развиваться, места рабочие появились, финансы туда потекли, банк Манстера стал банком Манстера и Лейнстера и все такое прочее. Деньги водились среди «белых воротничков» – как раз можно было заработать и на себя, и на кружку, и на подружку. В денежном вопросе мы оба неплохо разбирались, и, что бы там ни говорили, не каждому лепрекону это дано. В Совете нам помогли, проследили, чтоб мы устроились, и все, дальше – сами. Я быстро освоился, права на ошибку себе не давал и вкалывал как мог. Я и сам хотел жить нормально, и мать надо было обеспечить, и на будущую семью заработать. Сначала было жуть как тяжело, но меня спасали короткие встречи с друзьями и переписка с Мэрин. Год спустя меня перестали так шпынять, да и я был уже не новичком, стало полегче. Младшие ребята тоже сдали экзамены и пришли на заработки, но у них поначалу не клеилось, и я порой помогал им с деньгами. У Тара все шло хорошо, и мы довольно часто виделись. Потом я лишился матери – прививки и лекарства от туберкулеза в те времена еще не изобрели, и битву с болезнью она в итоге проиграла. Я по-своему любил ее и уважал хотя бы за то, что она пыталась меня вырастить в те трудные времена, хоть это была не только ее заслуга. Я тосковал и надеялся на поддержку Тара или кого-нибудь из нашей дружной, как мне тогда казалось, компании, но не получил ничего, кроме нескольких сухих соболезнований – и это при том, что у нас было принято быть друг другу опорой! Это было первое предупреждение, но я не обратил на него внимания – тогда я был слишком молод и доверчив. А еще у меня были Мэрин, которая, в отличие от остальных, беспокоилась за меня, и желание жить.

Кадер непроизвольно вздрогнул. Он знал, каково это – терять мать. И ведь это, кажется, еще далеко не вся история. Сколько же в Дирке силы, раз он все это пережил?

– Еще два с небольшим года спустя я заработал приличную сумму и стал более-менее уверен в себе и своей работоспособности. Тар тоже не с пустыми руками добрался до этой отметки в нашем дружеском соревновании, и было решено идти попытать удачи. Мы условились остаться друзьями несмотря ни на что. Тар был первым, но у него дело не заладилось – по его словам, все было как-то мутно и непонятно. А когда пришел я, то сразу все понял – нам не то что пары часов, нам пары взглядов друг на друга хватило. Я чувствовал это и раньше, по ее письмам, по теплому отношению ко мне, но не давал себе шанса осознать полностью – сначала я должен был доказать, что достоин. Достоин того, чтобы она расцветала рядом со мной. Она верила в меня, когда я только отправлялся в Дублин, верила все время, что я работал, и продолжала верить по моему возвращению. Я был влюблен, как безумный мальчишка, ради Мэрин я был готов не то, что в конторке сидеть, я был готов в море на куррахе[27] ходить и вкалывать в шахте, как отец когда-то. Мои чувства просто не помещались внутри, и порой я готов был бежать куда-нибудь в поле или в лес и кричать от восторга. Эх, попадись мне сейчас я прежний, пальцем бы у виска покрутил, но тогда… – Дирк зажмурился и грустно улыбнулся.

– Ее родители дали согласие на брак, а у меня, увы, и возражать было некому. Тару это все не шибко понравилось, но тут я его не виню – я бы тоже расстроился. Правда, он погрозил мне, что зря я за ней столько бегаю и это плохо кончится, но я все пропустил мимо ушей. Несколько раз я старался примириться с ним – все-таки я дорожил нашей дружбой, но он упорно меня отталкивал. Если бы я знал, что Мэрин будет счастлива с Тар-Майраном, – я бы перетерпел это, позволил им быть вместе. Но она любила меня, а я – ее, не мог же я бросить любимую по чужой прихоти? Тогда я был страшно наивным, но не сумасшедшим! – Лепрекон фыркнул, сдув пенку с очередной прибывшей кружки.

«Какая это уже пинта? Третья? Надеюсь, он не до беспамятства намерен напиться», – заволновался Кадер, но прерывать Дирка все еще боялся: в моменты, когда кто-то рядом соприкасается с болезненным прошлым, самое важное – не обидеть и не задеть. Когда лепрекон вспоминал о любимой, его глаза светились от нежности – хотя, казалось бы, столько лет прошло! Кадер поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть его в те времена – молодым и счастливым. А еще у джинна внезапно похолодели ладони – что-то подсказывало ему, что у этой истории не будет хорошего конца.

– Пришло лето, а я буквально на ушах стоял – намечалось лучшее время в моей жизни! Один брауни в Ардале делал кладдахские кольца[28] – само собой, я обратился к нему с заказом. Счастливый Брэди в честь грядущей свадьбы подарил мне солидную шляпу – это вам не те, что фермеры от солнца носят. Мы с Мэрин ходили на поляну с клевером – искать четырехлистный. Ну чего ты вытаращился, это одна из наших традиций! У лепреконов считается, что для удачного и